Admin - i 55852782446a6f06 Страница 18

   Как быстро пришлось взрослеть молодым девочкам, как быстро постарели ещё недавно молодые женщины над желтоватой грубой бумагой зачитанных до дыр писем и оплаканных похоронок!

   Я тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Что переживать о прошлом? Мы ведь победили. Мы выжили, и выживем снова. И так будет всегда, как бы ни было тяжело.

   Вдруг мой взгляд привлекла сгорбленная косматая фигурка, сидящая на ступеньках одного из домов неподалёку. За моей спиной были какие-то склады, чуть дальше виднелись не то коровники, не то свинарники. А напротив, за широким пустырём, уже начинались жилые дома, самая окраина посёлка. Как раз на крыльце одного из них, добротного и хорошо сложенного сруба, он и сидел. Дом был явно заброшен, глядел на пустырь тёмными провалами окон, хотя всё ещё выглядел вполне крепким.

   Испепелив в пальцах окурок, я двинулся к дому.

   - Ну, здравствуй, - вежливо поприветствовал я, опускаясь на корточки. Из-под лохматых бровей, с заросшего бородой лица на меня уставилась пара всё ещё внимательных глаз, уже подёрнутых белой плёнкой. В густой рыжей шевелюре белели целые клоки седины.

   - И тебе не хворать, чародей, - степенно откликнулся домовой. - Давненько в наших краях вашего брата не было.

   - Что случилось с хозяевами? Уехали?

   - Да кто в те дни просто так уезжал? - вздохнул он. - Хозяин, почитай, ещё в первый год войны погиб, а хозяйка с дитём не сильно дольше пожили: в лес убежали, не желала она под некросами проклятыми жить. Да там и сгинули, - он шмыгнул носом, утирая скупую слезу. - Хорошие они были. Я вот по старой памяти дом поддерживал, покуда мог, от мертвецов поганых прятался. А сейчас, видать, пора моя пришла, помирать скоро. Ну, да и ладно. Уже лучше так, среди живых, чем между мертвецами да их сворой! - задиристо проворчал он, стукнув маленьким сухим кулачком по коленке.

   Я, не говоря ни слова, выпрямился и, обойдя домового, вошёл в его вотчину. Дух проводил меня настороженным взглядом. Препятствий чинить не стал, но и следом не пошёл, ожидая развития событий.

   Я прошёл через пустые сени, не обратив внимания на оставшиеся там вещи. Моя цель была дальше, в светлице.

   Вышел я через пару минут, крепко сжав в руке небольшую деревянную фигурку. На пороге домовой встретил меня испуганно-настороженным взглядом.

   - Ты что это задумал, чародей? Не пойду я никуда, не предам хозяев!

   Я присел рядом с ним, достал папиросу, закурил. Дух недовольно поморщился, но ничего не сказал.

   - Не будет никакого предательства. Ты им ничем не поможешь; хорошо служил в былые годы, вы дружно жили, а теперь не стоит цепляться за прошлое. Я тебя хорошим людям отдам, не волнуйся.

   - Слово дашь? - подозрительно прищурился домовой.

   - Огнём и кровью клянусь, постараюсь. Ну, а если ошибусь в людях - так не взыщи, с меня тоже спрос небольшой.

   - Сильная клятва, - кивнул домовой. - А что это ты мне помогаешь? Боевой офицер, силища - ух, аж дух захватывает! А я - что, я рядовой дух...

   - Честно? - я вздохнул. - У меня самого никогда толком не было дома. В детстве, ещё в детдоме, как все беспризорники мечтал, что не дано сейчас, так вырасту - будет у меня самый настоящий, свой дом. Чтоб полная чаша, чтоб семья большая и дружная. Ну, и домовой, как без вашего брата. Вот наверное с тех пор я к твоему роду бережно отношусь. Дома своего, полной чаши, у меня, как видишь, нет, да и невелика вероятность, что будет. А в хорошие руки тебя пристроить мне не сложно.

   Дух снова хлюпнул носом и трогательно погладил меня по локтю. Потом его глаза сверкнули решимостью.

   - Не отдавай меня никому, чародей.

   - Ты чего? - опешил я.

   - Будет тебе дом, вот всё сделаю! Я ж ого-го какой домовой, не простой, а самый что ни на есть старинный, из рода в род переходивший! - горячо воскликнул он, уже забыв, что только что называл себя "рядовым духом". - Хороший ты мужик, на хозяина моего прежнего похож, хоть он и чародеем не был. Где я себе ещё такого найду? А дом, баба да детишки - дело наживное!

   Я засмеялся от серьёзности его тона и махнул рукой.

   - Ну, как скажешь. Кто я такой, чтобы спорить с "самым что ни на есть" домовым? Только, уж не взыщи, придётся тебе пока в вещмешке пожить. Единственное, кормёжку могу обеспечить.

   - Ты думаешь, это хуже, чем смерть? - насмешливо улыбнулся в усы домовой, подмигнул и исчез.

   Я аккуратно завернул в чистый платок резного идола и убрал в вещмешок. Пока возился, не заметил, что Вольдим уже вернулся с какими-то ещё людьми, а со стороны хозяйственных построек к сухогрузу торопятся два высоких тонконогих паука-погрузчика и несколько тракторов.

   Найдя меня взглядом, отставной танкист махнул рукой, подзывая к себе и, простившись с встречающими, сам двинулся навстречу.

   - Ну, вот и управился, пойдём. А что это ты на крыльце сидел? Дом-то брошенный. Ланька, тёзка твой, хозяин дома, со мной вместе на фронт ушёл, только мне повезло вернуться, а он в первый год сгинул. И жена его, говорят, вместе с сыном где-то в лесах пропала.

   - Я так и понял, что дом не жилой, - я кивнул. - Показалось просто, сходил проверить.

   - Да ну, действительно - показалось. Там отродясь ничего дурного не было; хорошие люди жили.

   За разговорами дорога показалась совсем уж короткой. Мы вспоминали, кто где воевал, и выяснили, что неоднократно пересекались, и пару раз даже вполне могли бы видеться, но исключительно мельком: танковым частям магическое прикрытие и огневая поддержка не требовались, так что с танкистами мне доводилось общаться довольно мало, разве только в качестве помощи с ремонтом, как и моему собеседнику - с офицерским составом.

   Впрочем, трудно было найти полк или дивизию, с которыми мне не доводилось хоть где-то поучаствовать в сражениях. Старший офицерский состав периодически перебрасывали для огневой поддержки на тот или иной участок фронта в качестве самостоятельных боевых единиц. Нас немного, а наше участие в случае присутствия кого-то из доманского командования было просто необходимо, потому как с высшей нежитью такого уровня кроме офицеров работать некому. К примеру, сейчас офицеров огневиков в звании обермастера наберётся человек семьдесят, а то и меньше, и больше эта цифра не была никогда. А обергроссмастеров вообще всего четверо.

   В разговоре, само собой, я этого не упоминал. Оберлейтенанта никто не будет таскать туда-сюда по фронтам: толку с него одного? Так что вспоминал я только те места, в которых довелось побывать в составе полка, к которому был приписан, или просто забавные случаи без указания места действия.

   Жили Райков с семьёй в крепком доме с каменным фундаментом, ещё дореволюционной постройки. Видно было, что хозяин вернулся не так давно: вовсю шёл ремонт крыши, и имелось ещё множество куда менее важных хозяйственных проблем, требующих вмешательства.

   - Папка! Папка приехал! - раздался радостный детский крик, и из-за забора нам навстречу выскочила чумазая белобрысая девчонка в коротком потрёпанном платьице, из-под которого сверкали зелёнкой разбитые коленки. Вольдим со смехом подхватил дочь на руки, покружил.

   - Веська, младшая моя. Ровесница войны, в первый день родилась. Весеслава, поздоровайся с дядей Иланом, он боевой офицер.

   - Здрасьте, - послушно кивнула мне девочка, крепко цепляясь за папину шею, но не отрывая от меня любопытного взгляда. По её глазам было видно, что ожидают от меня чего-то весьма необычного, вроде пламени из глаз, звериных когтей или ещё какой-нибудь глупости.

   Так и не найдя ничего подобного, девочка явно разочаровалась и потеряла ко мне всякий интерес. А я, хоть и искренне любил детей, никогда не умел с ними общаться и чувствовал в случае необходимости подобного общения сильную неловкость, поэтому только облегчённо вздохнул, когда Весеслава начала засыпать вопросами отца.

   Вслед за ними я тихо прошёл в калитку, поднялся на крыльцо и вошёл в сени. Там нас встретила жена Вольдима, Лёна, женщина с простым невыразительным лицом, тихая, даже кроткая, но приветливая и улыбчивая.

   Обещанная баня к нашему приходу была уже готова - возвращения отца семейства ждали именно сегодня. Так что без промедлений и долгих разговоров нас отправили именно туда: Лёна была явной сторонницей старинной народной традиции, согласно которой гостя следовало сначала как следует попарить в баньке, потом накормить, потом уложить спать, и только потом уже учинять расспросы. Ну, в крайнем случае, потерпеть с ними до чая, если гость не слишком устал.

   Однако, в этот раз чая не получилось. Примерно через час или около того, когда мы с Райковым сидели в предбаннике и за разговором пили холодный квас, расслабленные и настолько умиротворённые, насколько это возможно только после хорошей бани, дверь без стука распахнулась. На пороге стояла Лёна, как Кара бледная и явно насмерть перепуганная. Вместе с ней в небольшую тёмную комнатку, освещённую светом единственного маленького окошка под самым потолком и толстой сальной свечой в плошке на столе, ворвался золотистый вечерний свет и чужие встревоженные голоса.