Избранное - Кира Алиевна Измайлова Страница 180

Дайсон по молоденьким пошел, а он не стал разубеждать. Просто… Или действительно на цепь в подвал, или вот так. Спор, да на такие деньги, – не шутки, он сам себя сгрызет, если продует, и не потому, что придется жрать баланду в собачьем питомнике. Сам понимает: лечиться нужно, и серьезно, а раз не хватает силы воли удерживаться в собачьем облике, нужно задействовать внешние факторы, иначе… Иначе Дайсон может остаться без ноги, сказал док. Нехорошая была рана, а Дайсон слишком рано вскочил с больничной койки, так рвался схватить преступника. Не поймал, зато сам трижды возвращался в госпиталь – то швы разошлись, то инфекция, то еще что… Ну, когда начальник стукнул кулаком по столу, пришлось думать, как быть, вот парни и сочинили план. Не такой уж плохой: Дайсон не будет отлучен от ежедневных сводок, а еще присмотрит за стажеркой, которая что-то взялась отступать от выданных ей заданий. Ездит не пойми куда, а там, на окраинах, псов бродячих тьма – кого угодно порвут, а уж велосипедистов гонять – их любимая забава. Только к Дайсону они не подойдут, а подойдут, так живо останутся без ушей и хвостов – это не волкодавы, которым их при рождении отрезают…

Жаль только, сказать он ничего не может. Одно из условий пари: Дайсон вернется в человеческий облик только в случае чрезвычайного происшествия, причем такого, при котором служебный пес не сумеет объяснить, что ему нужно от людей, лаем и действиями. Стало быть, придется наблюдать за коллегами со стороны, закрывать морду лапами, когда они творят откровенные глупости, и надеяться, что его пантомиму поймут.

«Испытание не хуже прочих», – подумал Дайсон сквозь сон, но тут же встрепенулся. Прозвучали легкие шаги, вспыхнул свет – это Лэсси смотрела, где разлегся пес и как удобнее его перешагнуть, – погас, скрипнула кровать.

– Доброй ночи, Дайсон, – сказала Лэсси, зевнула и свесила руку.

Он привстал и коснулся ее холодным носом.

Глава 3

Обычно Лэсси спала как убитая: ей не мешал ни храп соседа за тонкой стенкой – привыкла дома к отцовскому, ни грохот трамваев под окном – они выползали из депо еще до рассвета, но под перестук колес и звяканье отлично спалось, совсем как в поезде. В общем-то, Лэсси и будильник не всегда замечала, поэтому, чтобы не опаздывать, купила громадное механическое чудовище с жутким грохочущим звонком. Ну а чтобы проснуться наверняка, ставила будильник на верхнюю полку, накрыв жестяной кастрюлей, – от этого дребезга весь дом мог подскочить, но, к счастью, соседи вставали еще раньше, Лэсси с ними почти и не пересекалась. Только по выходным встречалась на лестнице или в столовой, да и то с половиной еще не познакомилась.

Но на этот раз ее разбудил точно не звон. Рано – за окном и не думает светать, даже трамваи еще мирно спят и, наверно, перебирают колесами и тихонько лязгают во сне…

Лэсси помотала головой, прогоняя остатки сна, и прислушалась внимательнее. Звук доносился с пола.

– Дайсон? – спросила она, будто пес мог ответить. – Ну-ка, тихо! Что нам хозяйка сказала?

Он утих, но через несколько минут снова заскулил.

– Ты что? – Лэсси перепугалась, села на кровати, попыталась нашарить тапочки, но на них, похоже, улегся Дайсон.

Ночника у нее не было, а в темноте куда ни наступи – под ногу попадалось теплое и мохнатое. Лэсси кое-как, буквально ощупью переползла через пса и добралась до выключателя.

Дайсон распластался на своем коврике, положив голову меж передних лап, а заднюю вытянул, насколько получилось. Лэсси наклонилась и потрогала его нос – горячий и сухой, а она помнила, что у собак это признак болезни. Ну, еще во сне у них такой нос, сказал лейтенант Кирц, но Дайсон не спал, смотрел на Лэсси исподлобья, моргал от света и уже не скулил – тихонько постанывал.

– Что случилось? – спросила она. – Болит что-нибудь? Ну, не от сыра же, правда? Тогда бы ты на улицу попросился, а ты… Ох, наверно, я все-таки слишком быстро ехала, а у тебя же лапа!..

«Это не ты быстро ехала, это я плюнул на советы дока и не разрабатывал ногу, – мог бы сказать Дайсон, но вместо этого лишь протяжно выдохнул. – Теперь страдаю. Не смертельно больно, конечно, но спать невозможно!»

– Я бы тебе дала таблетку, но не знаю, можно ли собакам такие, – растерянно сказала Лэсси.

«Позвони Кирцу, он скажет! А, тьфу ты, здесь телефон только у хозяйки, наверно. Она точно не оценит ночного вторжения».

– И не спросила в питомнике, что тебе давать, если вдруг… – закончила девушка и села на пол рядом с Дайсоном. – Вот я бестолочь!

Он ткнул ее носом в колено, мол, ерунда. Это он бестолочь, и Кирц тоже… И даже не выскажешь ему, потому как треклятое пари лишило дара речи надолго! Ничего, потом оптом выскажет…

– Только ты не шуми, – шепотом сказала Лэсси, гладя большую голову, – а то еще проснется кто-нибудь… Хочешь, пойдем на улицу? Хотя нет, тогда мы точно весь дом перебудим, лестница скрипит. Может, воды тебе принести? Как это я забыла… Погоди, сейчас!

Она сняла с будильника кастрюлю, на цыпочках прокралась за дверь и скоро вернулась.

– Вот, попей, вдруг получше станет?

Дайсон привстал, стараясь не тревожить больную лапу, полакал немного – исключительно из вежливости. Вода отдавала дезинфекцией и ржавчиной.

– Не нравится? – спросила Лэсси, когда он отвернулся. – В душе набрала, чтобы на кухню не спускаться… хотя какая разница, все равно из-под крана. Другой нет.

Он снова улегся и вздохнул. И рад был бы не стонать, но в собачьем облике сдерживаться сложнее. В человеческом-то Дайсон съел бы пару таблеток, запил глотком чего-нибудь крепкого для лучшей усвояемости, да и заснул спокойно, а теперь так не выйдет. Устроили коллеги веселую жизнь!

– Утром первым делом к врачу, – сказала Лэсси и отодвинула кастрюлю. – То есть, как его… собачьему доктору. А то, понимаешь, всучили мне тебя, а что делать, если ты среди ночи умирать начнешь, не сказали! И куда звонить, я не знаю, разве что Кирцу, но пока ему дозвонишься, пока он доктора разбудит… И эти двое обещали оставить номера и забыли! Нарочно, уверена… Вот, кстати, сейчас запишу, что надо завтра спросить все-все номера. Уж я попрошу сье Ланн пустить к телефону, не съест же она меня? Она же не ты…

Девушка порылась в карманах формы – та висела на вешалке на вбитом в стену гвозде, поскольку места для шкафа в этой клетушке не