Айзек Азимов - Второе Основание Страница 19

— Да.

— Ну так вот, он обычно говорил, что только ложь, которая сама себя не стыдится, кажется другим правдой. Он также говорил, что никогда не надо говорить правду, но всегда надо говорить правдиво. Ну вот, а когда вы залезли ко мне в окно, это была та самая ложь, которая сама себя стыдится, да еще звучит неправдой.

— А что бы сделала ты?

— Если бы я захотела повидать отца по какому-нибудь сверхсекретному делу, я бы открыто с ним познакомилась и стала бы встречаться по самым разнообразным законным делам. А затем, когда все привыкнут к этому, можно секретничать, сколько влезет, и никому бы в голову не пришло вас подозревать.

Антор посмотрел сначала на девушку, потом на ее отца. Выражение его лица было странным.

— Пойдемте, — сказал он. — Я должен поднять чемодан в вашем саду.

Подождите! Один последний вопрос… Аркадия, скажи честно: ведь у тебя нет под кроватью бейсбольной биты?

— Конечно нет!

— Ха! Я так и думал.

Доктор Дарелл шагнул к двери.

— Аркадия, — сказал он, — когда будешь переписывать свое сочинение, не обязательно так загадочно писать о бабушке. Это вообще не стоит упоминать.

Вместе с Пеллеасом они спустились по лестнице. Затем гость спросил несколько сдавленным голосом:

— Извините, сэр… Сколько ей лет?

— Позавчера исполнилось четырнадцать.

— Четырнадцать?! Великая Галактика… Скажите, она когда-нибудь говорила, что собирается в один прекрасный день выйти замуж?

— Нет. По крайней мере мне не говорила.

— Так вот, если она когда-нибудь соберется, будьте человеком, пристрелите этого беднягу. Я имею в виду жениха. — Он говорил совершенно серьезно. — Я не шучу. Нет в Галактике большего ужаса, чем жить с ней, когда ей исполнится двадцать. Извините, сэр, при всем уважении к вам…

А в комнате наверху объект их анализа воинственно посмотрел на транскрайбер и, вздохнув, произнес:

— Будущее Плана Селдона.

8 ПЛАН СЕЛДОНА

МАТЕМАТИКА… синтез исчисления п-переменных и п-мерной геометрии был основой того, что Селдон однажды назвал «моя маленькая алгебра человечества»…

Представьте себе комнату.

Где эта комната, в настоящий момент нас не интересует. Достаточно сказать, что в этой комнате, более, чем где бы то ни было, присутствовало Второе Основание.

Эта комната на протяжении многих столетий была храмом чистой науки — и тем не менее в ней не было ни одного из приборов, которые на протяжении многих миллионов лет люди привыкли отождествлять с наукой. Это была другая наука, имеющая дело только с математическими концепциями, определенным образом напоминающая философию древних рас в те примитивные доисторические времена, когда технологии не было вообще, когда человек еще не покинул свою единственную, теперь уже неизвестную прародину.

Впрочем, один прибор здесь всё же был, защищенный ментальной наукой, которой не могла противостоять вся физическая мощь остальной Галактики. Его называли Главная Радианта, и он заключал в себе План Селдона. Целиком.

В комнате находился человек — Первый Оратор.

Он был двенадцатым в линии главных хранителей Плана н его титул не имел иного значения кроме того, что на собраниях лидеров Второго Основания он говорил первым.

Его предшественник победил Мула, но последствия ужасного катаклизма все еще сказывались на Плане… Вот уже двадцать пять лет он и его соратники пытались вернуть Галактику упрямых и глупых людей на истинную дорогу… Это было непредставимо трудно.

Услышав, как открывается дверь, Первый Оратор поднял голову. Пока он был один, он думал о двадцати пяти годах усилий, которые сейчас медленно и неизбежно приближались к своему завершению; параллельно с этими важными мыслями он одновременно думал о вошедшем, от которого он многого ожидал. Юноша, студент… один из тех, кто неизбежно заменит одного из лидеров.

Молодой человек нерешительно остановился у двери, и Первому Оратору пришлось подойти к нему и провести в комнату, дружески положив руку на плечо.

Студент смущенно улыбнулся и Первый Оратор ответил:

— Во-первых, я должен рассказать тебе, почему ты сейчас находишься здесь.

Теперь они глядели друг на друга через стол. Разговор их не смог бы понять ни один человек в Галактике, если, конечно, он не был членом Второго Основания.

Человек с самого начала применял речь далеко не лучшим образом и не мог передать ни мысли, ни эмоции. Подбирая отдельные звуки и их комбинации, он научился кое-как выражать свои мысли, но этот неуклюжий и неадекватный способ окончательно притупил его мозг.

Дальше-больше, этот путь можно было легко проследить; и все страдания человечества проистекали только от того, что ни один человек за всю историю Галактики — кроме Гари Селдона и нескольких человек после него — не мог по-настоящему понять другого. Каждое человеческое существо обособлялось в своей непроницаемой пещере одно-одинешенько. Изредка из глубины других пещер, в которых были заключены другие люди, поступали неясные сигналы, и один мог потянуться к другому. Но они толком не знали друг друга, не могли и не смели доверять один другому — ведь изоляция эта пестовалась с раннего детства — потому и существовал постоянный страх человека перед человеком, свирепое неверие одного человека другому.

Десятки тысяч лет ноги месили грязь, втаптывая в нее умы, которые за это время вполне могли бы познать все звезды.

Инстинктивно пытаясь выбраться из тупика устной и письменной речи, человек перепробовал семантику, символическую логику, психоанализ — все, что помогало либо избежать его, либо обойти его стороной.

Психоистория была развитием ментальной науки, чье конечное математическое обобщение было в конце концов успешно завершено. С развитием математики, необходимой для точного понимания нейрофизиологии и электрохимии нервной системы, которые, в свою очередь, вышли на уровень межатомных взаимодействий, появилась и настоящая, практическая психология, А когда психология перешла от индивидуума к группе, социология тоже была переведена на язык математики. Большие группы — миллиарды, которые населяли планеты, триллионы, населявшие сектора, квадриллионы, жившие по всей Галактике — перестали быть просто человеческими существами и стали гигантскими общностями, операндами статистического анализа. Поэтому для Гари Селдона будущее стало ясным и неизбежным, и поэтому он создал свой План.

Те же принципы ментальной науки, которые позволили Селдону создать свой План, давали сейчас возможность Первому Оратору не произносить ни слова, обращаясь к Студенту.

Каждая внешняя реакция, даже самая легкая, однозначно указывала на определенное изменение направления потока мысли. Первый Оратор не мог чувствовать эмоциональный настрой Студента, как это мог бы сделать Мул: возможности Мула вряд ли могли постичь до конца даже лидеры Второго Основания. Скорее, он догадывался о нем, и это было результатом постоянных и интенсивных тренировок.

Но поскольку в обществе, построенном на применении человеческой речи, полностью невозможно передать способ общения между собой членов Второго Основания, постольку нам придется не обращать внимание на все, о чем мы только что говорили. Первый Оратор будет у нас говорить самыми обычными словами. Пусть мы не передадим всех нюансов, но честно попытаемся сделать все, что в наших силах при данных обстоятельствах.

Поэтому мы допустим, что Первый Оратор сказал: «Во-первых, я должен рассказать тебе, почему ты сейчас находишься здесь», а не просто улыбнулся определенным образом и поднял свой палец в определенное положение.

Первый Оратор продолжал:

— Почти всю свою жизнь ты прилежно и трудолюбиво изучал ментальную науку. Ты воспринял всё, что могли дать тебе учителя. Теперь тебе и нескольким другим настала пора начать другое ученичество — подготовку к деятельности Оратора.

Возбуждение с другой стороны стола.

— Нет — сейчас ты должен воспринять это спокойно. Ты надеялся на то, что тебя выберут. Ты боялся, что этого не произойдет. В действительности, и надежда, и страх — это побочное. Ты знал, что тебя выберут, и колеблешься признать этот факт лишь потому, что такое знание может сделать тебя стишком самоуверенным, а, следовательно, непригодным. Чушь! Безнадежно глуп тот, кто не знает, что он умен! Затем тебя и учили, чтобы ты знал, что подойдешь!

Облегчение с другой стороны стола.

— Вот именно. Теперь ты чувствуешь себя лучше, ты перестал бояться. Сейчас тебе легче сконцентрироваться и легче понять. Помни: чтобы быть понастоящему эффективным, не обязательно все время держать свой мозг под жестким контролем, потому что выше стоящему человеку разобраться в нем еще легче, чем в открытой ментальности. Скорее, надо культивировать в себе невинность, уверенность в своих силах, доброту — тоща нечего будет скрывать.