Геннадий Авласенко - Унесенные временем Страница 19

— Ты извини, Санька! — сказал он почти виновато. — Пособил бы тебе с радостью, но времени нет! С донесением скачу, так что.

Он замолчал, не договорив, с некоторым сомнением взглянул на Саньку.

— Один с лошадьми управишься?

Санька неуверенно кивнула.

— А что это? — внезапно спросил Андрей и, засунув руку куда-то между тюков, вытащил оттуда на удивление знакомый предмет. — Что это?

«Мобильник!» — едва не ляпнула Санька, но вовремя сдержалась. Маши­нально провела рукой по карману. Когда же он выпасть успел? Наверное, когда лошади мчались галопом, а сама Санька в это время беспомощно среди тюков кувыркалась.

— Это твое? — с нескрываемым любопытством проговорил Андрей, вни­мательно рассматривая находку. — Твое, да?

— Первый раз вижу! — неожиданно даже для себя самой сказала Сань­ка. — Отец, наверное, выменял где-то, диковинку заморскую!

— Заморская, это точно! — согласился Андрей, вертя мобильник в руках. — Никогда ничего подобного. Вот черт! — вскрикнул вдруг он испуганно, роняя мобильник.

Санька не сразу уразумела причину его испуга, и только взглянув на мобильник, лежащий на земле, поняла, что же смогло так напугать этого бес­страшного парня.

Экран мобильника светился, наверное, Андрей, сам того не желая, нажал на соответствующую кнопку. Впрочем, продолжалось это недолго. экран вновь погас.

— Черт! — повторил Андрей, с опаской поглядывая на мобильник у своих ног. — Дьявольское отродье! Чур меня, чур!

И он широко и размашисто перекрестился.

«Сейчас вновь меня ведьмой объявят!» — борясь с подступающей пани­кой, подумала Санька.

А Андрей со всего размаху врезал ногой, обутой в расписной щегольской сапог, по мобильнику, и тот, отлетев метров на десять, еще и развалился при этом на составные части: питание отдельно, сим-карта — сама по себе.

— Первый раз видишь, говоришь? — как-то недобро прищурившись, спросил Андрей Саньку. — Врешь, поди, малец?!

— Правду говорю! — со слезами в голосе выкрикнула Санька. — Не виды­вал я этой штуковины, не показывал мне ее батя! Никогда не показывал!

Ничего на это не отвечая, Андрей подошел к разбросанным частям мобильника, осторожно сгреб их в широкую ладонь.

— Ну и ладно тогда, — забрасывая остатки мобильника в седельную сумку, уже спокойно проговорил Андрей. — Немчине нашему покажу, Фидлеру! Он человек бывалый, может, что-либо подобное видывал в многостранствиях своих!

«Отдай!» — едва не крикнула Санька, но вовремя сдержалась. В самом деле, какое право имеет она претендовать на находку, ежели только что вто­рично объявила о полной к ней непричастности?

— Ну, прощевай, что ли, Алексашка! — крикнул Андрей, вскакивая в седло и сразу же бросая лошадь в галоп. — В Туле встретимся!

Юноша ускакал, а Санька некоторое время лишь грустно смотрела ему вслед. Не потому, что жалко было бесполезного этого мобильника, потому, скорее, что страшновато было вновь одной оставаться. Потом она вздохнула и с замиранием сердца встряхнула вожжами.

— Но! — крикнула вполсилы. — Пошли!

И кони, что удивительно, пошли. Точнее, побежали неторопливой раз­машистой рысью. Именно неторопливой. и Санька, почти успокоившись, уселась поудобнее на жестком сидении и принялась править. Впрочем, пра­вить почти не пришлось, умные животные сами выбирали для себя наиболее удобный маршрут.

Проезжая мимо дерева с висельником, Санька крепко зажмурилась и решилась вновь открыть глаза лишь когда страшное дерево осталось далеко позади. Теперь ей следовало глядеть в оба, ибо неподалеку был уже и тот участок дороги, где раненый Феофан свалился с повозки. Именно раненый, а не убитый. Санька очень на это надеялась.

Замедлив ход лошадей, Санька, привстав на сидении, принялась внима­тельно осматривать окрестности дороги. Феофан свалился на левую сторону, это Санька хорошо даже запомнила. Но обследовала она обе стороны: как левую, так и правую.

И безо всякого видимого результата.

Феофана нигде не было видно: ни живого, ни убитого. И, проехав без­результатно еще пару километров, Санька наконец-таки остановила лошадей и задумалась.

В том, что она уже давно миновала место падения Феофана, у Саньки не оставалось никаких даже сомнений. Более того, она узнала вдруг местность, на которой в этот момент находилась: именно тут они с Феофаном пережи­дали нашествие войск и именно тут повстречали бричку с жутким этим раз­бойником.

И что из этого следовало?

Пропустить и не заметить лежащее у дороги тело монаха Санька никак не могла: придорожная трава на протяжении всего этого участка шляха была невысокой и довольно редкой. Значит, либо Феофана кто-то подобрал, либо он, раненый, сам ушел (уполз?) в сторону леса, подальше от опасного шляха.

И где его, в таком случае, искать? И как, скажите, сие осуществить? Кри­чать, звать? Почему-то Саньке очень не хотелось этого делать.

Потом она вспомнила о слепом бандуристе с мальчиком-поводырем по имени Иван. Надежда на то, что поводырем этим вполне мог оказаться ее Иван, все еще не угасала в душе Саньки. впрочем, надеяться ей больше было совершенно не на что. Особенно теперь, после вынужденной разлуки с Феофаном.

А значит, надобно во что бы то ни стало разыскать этого бандуриста. Вот только где его искать теперь: в Туле или все же в Калуге?

Санька выбрала Тулу.

Развернув лошадей (Санька и сама удивилась, как лихо это у нее полу­чилось на довольно-таки узкой дороге), она встряхнула вожжами, и лошади вновь покорно потрусили в сторону Тулы. А Санька, крепко сжав зубы, чтобы не разреветься (этого еще не хватало!), все продолжала и продолжала внима­тельно осматриваться по сторонам.

И, как оказалось, не зря.

Что-то знакомое мелькнуло вдруг у нее перед глазами, мелькнуло и оста­лось было позади. но тут Саньку словно осенило.

— Тр-р-р! — закричала она, туго натягивая вожжи, и лошади послушно остановились. А Санька, даже не дожидаясь полной их остановки, соскочила с облучка и, прихрамывая, бросилась в ту сторону, где и заметила мимоходом что-то знакомое. Или просто почудилось ей?

Оказалось, не почудилось.

В густой придорожной траве лежал посох Феофана. А чуть поодаль — его котомка. Самого монаха нигде не было видно.

— Феофан! — крикнула Санька вполголоса. Крикнула и прислушалась.

Ответом ей была лишь тишина, чуть разбавленная отдаленным шумом

березовой рощи, что тянулась вдоль «шляха». Возможно, Феофан уполз в ту сторону? Или ушел, ежели сил хватило? Впрочем, в таком случае он бы посох с котомкой ни за что не оставил.

Следопыт из Саньки был аховый, но даже ее незначительных навыков в этой области хватило, чтобы осознать: в сторону рощи никто не полз и даже не шел. Вот тут, между посохом и котомкой, трава основательно примята, и даже кровавые пятна на ней хорошо различимы. а дальше — густой и совер­шенно нехоженый травостой.

Живой ли, мертвый ли, но Феофан как сквозь землю провалился.

Осознав этот непреложный факт, Санька вздохнула и заковыляла обратно к лошадям. Потом, правда, вновь вернулась и некоторое время молча вгляды­валась вдаль.

— Феофан! — закричала она изо всех сил. — Феофан!

И вновь лишь тишина, чуть разбавленная шумом берез, была ей ответом. И Санька, постояв еще немного, печально вздохнула и, вернувшись к бричке, вновь забралась на облучок. Подобрав вожжи, решительно ими встряхнула.

— Но!

И вновь лошади послушались ее сразу, кажется, признав наконец-таки за хозяйку. А какая ж он хозяйка, ежели даже распрячь их самостоятельно не сможет, не говоря уже о том, что домашних животных еще и кормить-поить надобно? В общем, смех, а не хозяйка!

Уже отъехав от места таинственного исчезновения Феофана на довольно приличное расстояние, Санька запоздало вспомнила о посохе и котомке, так и оставшихся лежать на обочине. Вообще-то, посох был ей ни к чему, а вот котомку можно было и захватить.

Но не возвращаться же из-за этого вторично! Да и что там, в котомке, могло быть важного такого? Вон у нее в бричке целая куча тючков. интерес­но, что в них там? Может, съестное что, а то есть ужас как хочется.

Можно было, конечно, просто остановиться и поискать это самое съест­ное, но лошади бежали бодро и не особенно быстро, и Саньке не хотелось их останавливать. Ведь кто знает, а вдруг они вновь заупрямятся или, что еще хуже, рванут вразнос, как тогда?

А вот и дерево с висельником (никак этот мертвец Саньку в покое оста­вить не желает!), и, проезжая мимо него, Санька крепко зажмурилась. Госпо­ди, дальше-то что ей делать в этом страшном мире?!

«Искать Ивана! — приказала себе Санька. — Он ведь тут где-то. и ему тоже страшно и одиноко! И просто здорово было бы, ежели поводырем того слепого бандуриста оказался именно Иван!»

Саньке очень хотелось в это верить. Как и в то, что бандурист с поводы­рем направились именно в эту сторону.