Неизв. - Так было суждено Страница 19

Даже несмотря на то, что лицо Инны — да и сама девушка, зачем темнить — оставалось для Юли одной из самых трудных загадок, кареглазая уже привыкла к необычному характеру девушки. Ромашки теперь каким-то загадочным образом появлялись на столе у Юли почти каждый день. Ни записок, ни намеков — только ромашки. Но, тем не менее, кареглазая была уверена, что все эти многочисленные цветы — это все заслуга Инны.

Сегодня был последний день первой четверти, так что Юля, сладко потягиваясь в постели и стараясь не рассыпать на пол ромашки, была в самом что ни на есть лучшем расположении духа. В школу нужно было идти только к третьему уроку, так что девушка позволила себе поспать аж до девяти часов. Конечно, можно было прийти и на первый урок, но зачем куда-то идти, если знаешь уже свою оценку в четверти?

Собрав все ромашки, Юля аккуратно ссыпала их на свой рабочий стол. Не удержалась, и положила одну ромашку на ноутбук Марины. Оправдывая себя тем, что это было сделано исключительно из вредности, девушка, зевая, пошла умываться.

Спустя несколько минут в комнату постучали.

— Захады, дарагой, гостэм будэшь! — громко крикнула Юля.

В комнату зашла Таня. Девушка тоже решила особо не утруждать себя и не пошла на первых два урока. Девушки условились пойти в школу опять вместе, а оттуда уже — к З.-младшему.

— Утро доброе.

— Какое утро? Уже почти половина десятого!

— Когда проснулась, тогда и утро, — добродушно брякнула Юля.

— Ты готова? А то опять опоздаем, — зевнула Таня.

— Дай мне еще пять минут!

— Ага, и тогда мы выйдем в лучшем случае только через полчаса, — буркнула зеленоглазая.

— Все-все, шевелю уже поршнями, — протянула Юля. — Зануда.

— И я тебя люблю.

— Ну, хоть кто-то, — показала язык кареглазая.

Была ли это воля случая или же просто Юля не умела правильно распоряжаться своим временем — скорей всего, что второе —, но девушки опаздывали в школу. Пять минут как-то подозрительно затянулись и затем превратились в тридцать пять минут. Таня благоразумно молчала, но весь ее вид словно кричал что-то типа: «Ну я же говорила!» Так как девушка молчала и ни в чем не обвиняла свою подругу, Юля даже понятия не имела, как ей оправдаться. Все было бы гораздо проще, если бы Таня хорошенько гаркнула на кареглазую. Тогда Юля с чистой совестью могла бы огрызнуться. Но зеленоглазая молчала, а Юля мужественно сражалась с желанием съязвить без причины.

— На каком этаже мы сейчас должны быть? — чуть задыхаясь от непрекращающегося ни на секунду бега, спросила Юля и мельком посмотрела на подругу.

— Сейчас на втором… о, уже на третьем, — перескакивая через несколько ступенек сразу, отозвалась Таня.

— Да нет же! Урок на каком должен быть?

— На пятом!

— Ептить-колотить, несите меня десятеро! — у Юли от изумления округлились глаза. — Да я же не поднимусь сейчас туда!

— Не на Эверест же прошу тебя забраться, — слегка улыбнулась Таня и ободряюще похлопала Юлю по плечу. — Давай, котик, — копируя интонацию Яны, промурлыкала девушка. — Я в тебя верю.

— Изыди, кошатница, — беззлобно отмахнулась Юля. — А какой сейчас урок должен быть?

—Матемша… алгебра или геометрия… не помню.

— Ладно, неважно… А кабинет какой?

У человека невольно могло сложиться впечатление, будто бы Юля никогда не ходила на уроки по алгебре или геометрии. Впрочем, мнение сложилось бы весьма правдивое. Но в оправдание Юли можно добавить то, что все-таки пару раз она посещала занятия, а за непосещение ей втык давала Марина.

— Волшебный, — задорно блеснула глазами Таня.

Кареглазая уже было хотела съязвить что-нибудь вредное в ответ и даже подготовилась к этому: напустила на себя важнецкий вид, томно вздохнула и закрыла глаза в предвкушении реакции на ее ехидный комментарий, открыла рот… И в эту же секунду девушку самым наглым и поистине бессовестным образом, как считала Юля, прервали. Грубо и безжалостно. Даже с щепоткой насилия. Резко открыв дверь кабинета, Марина попросту впечатала ее прямо в лицо кареглазой. Юля мигом отскочила назад, зажимая нос, так как из него уже вовсю хлестала кровь. Поразительно, что светловолосая до сих пор не сломала девушке нос.

Юля, вспомнив все самые некультурные слова и прибавив к ним еще пару-тройку несуществующих типа «охыргнеть» и т. д., с яростью выкрикнула имя Марины, пообещав познакомить пятую точку своей старосты со своими кедами. Светловолосая, видно, сперва и не заметившая Юлю, так как очень спешила в комнату Совета Шестнадцати по какому-то супернеотложному делу, теперь удивленно смотрела на кареглазую. Все это длилось не больше пары секунд. Попросив Таню пойти в класс, светловолосая достала из кармана брюк чистый носовой платок.

— Марина, я могу помочь… — предложила зеленоглазая.

— Не надо, благодарю, — сдержанно улыбнулась светловолосая, но в улыбке не было даже намека на тепло.

— Я помогу, — уже уверенней произнесла девушка.

— Спасибо. Помогла уже однажды, — не глядя на девушку, достаточно холодно для того, чтобы заморозить весь пятый этаж, произнесла Марина.

— Не простишь? — против воли с болью сорвалось с губ Тани. — Впрочем, не отвечай. Я знаю, что тебе еще нужно время.

— Единственно, что мне сейчас нужно, — сказала Марина, гордо выпрямив спину и в кои-то веки повернувшись прямо лицом к девушке, — так это то, чтобы ты ушла.

— Но…

— Я неясно выразилась? С Юлей я разберусь сама, а тебе пора на урок. Передашь, что я повела ее, — кивок в сторону подозрительно замолчавшей кареглазой, — в медпункт. Все беру под свою ответственность. Спасибо, — уже заранее добавила девушка и отвернулась от Тани, показывая этим, что разговор окончен.

— Ладно, — тихо отозвалась Таня и, постучав в дверь кабинета, молча прошмыгнула туда.

Марина молчаливым взглядом проводила девушку. Из-под чуть прикрытых глаз исходила едва заметная волна холода с далеким оттенком старой боли. На долю секунды в ледяных серо-зеленых глазах промелькнуло горестное сожаление, но оно тотчас же угасло, будто бы было одиноким угольком, предательски брошенным в прохладную воду.

Юля непонимающе лупала глазами будто бы была младенцем, которому только что старались тщательно разъяснить принцип работы адронного коллайдера. В общем, кареглазая чувствовала себя здесь явно третьей лишней и каким-то задним чувством понимала, что стала ненужным свидетелем сцены, которая не предназначалась для показа левым зрителям.

Не говоря ни слова, Марина отняла руку Юли от ее еще не переставшего кровоточить носа и, уже успев испачкать свои руки в крови, без слов начала вытирать нос, губы, подбородок, пока рука кареглазой не остановила этот процесс. Не было проронено ни одного слова как со стороны Марины, так и со стороны Юли. Все делалось молча. Одна девушка опасалась нарушить молчание, другая находилась в себе, потому и не говорила.

— Иди за мной, — внезапно подала голос светловолосая и, не дожидаясь ответа Юли, побрела по пустынному коридору.

— Куда мы?

— Тебе надо умыться.

— Исчерпывающий ответ… — вполголоса произнесла Юля.

— От платка мало проку. Он весь уже в крови, так что больше испачкал, чем принес пользы.

— Что-то тебя это не особо заботило минуту назад… — еще тише добавила кареглазая.

Марина внезапно остановилась. Так как Юля шла позади своей старосты, лица ее она не видела. Светловолосая плотно сжала губы, закрыла на миг глаза, а затем, вновь не произнося ни слова, двинулась вперед. Юля последовала за ней.

— Я соскучилась, — пробасила Валя, стискивая несчастную кареглазую в своих медвежьих объятиях.

Юля попыталась что-то сказать насчет сломанных ребер, но лишь хрипло выдохнула:

— Валь, я, кажется, легкое выплюнула…

Девушка-гора, недовольно бурча что-то себе под нос, все-таки поставила Юлю на пол — да-да, кареглазая была оторвана от пола — и разжала свои тиски. Вале было грустно и она хмурилась из-за кареглазой. А что? Все имеют право на проявление нежности к ближнему своему. Кто же знает, как правильно соизмерять силу объятий и возводить ее в степень нежности?

— Я могу дышать, — сипло выговорила девушка.

Затем, взглянув на Валю, Юля поспешно добавила:

— Я тоже скучала без тебя, Валь!

— Правда?

— Конечно! Мы же аж со вчерашнего дня не виделись!

— Вот и я о том же… — довольно кивнула девушка-гора.

Кареглазая, разумеется, не пошла на урок, потому что с Таней они и так опаздывали минут на десять, а потом еще и молчаливое времяпрепровождение в компании с Мариной и ее платком отняли у девушки еще минут пятнадцать времени. В общем, смысл был идти на математику? Правильно, никакого. Так что кареглазая с чистой совестью — настолько чистой, насколько она может быть такой у одного из самых вредных людей в радиусе ближайших трех миль — прогуляла урок.

— Ну, что? — к девушке неспешно подошла Таня.