Александр Лаврин - Знаменитые убийцы и жертвы Страница 19

После войны, когда в Италии было сильным влияние Компартии, Аудизио многократно избирался депутатом парламента от коммунистов (1948-1963 годы). Затем он был сенатором и долгие годы возглавлял Национальную ассоциацию итальянских антифашистов, подвергавшихся политическим преследованиям. По воле Аудизио воспоминания об убийстве Муссолини были опубликованы лишь после его смерти.

А в 1996 году появилась новая версия — о том, что дуче расстрелял не Валерио, а командир партизан Пьетро, настоящее имя которого — Микеле Моретти. Он рассказал российскому журналисту Михаилу Ильинскому, что именно он, Моретти, 1908 года рождения, стрелял в Муссолини, поскольку у Аудизио тряслись руки.

— Тогда выстрелил я, — говорит сеньор Моретти. — Первая пуля пришлась Кларетте Петаччи, бросившейся к дуче. Вторая и третья — Муссолини.

— Как объяснить, что в Муссолини было выпущено шесть пуль, четыре из которых, по данным экспертиз, в спину?

Трупы Муссолини и его любовницы Петаччи

— Это — не мои пули...

— При расстреле присутствовал небольшой отряд партизан — девять бойцов, включая Лино, Валерио, Нери. Из них Валерио не стрелял, а Лино, Нери?

— Я говорю только о себе...

— Почему исполнение приговора не было произведено публично, на той же площади Лорето?..

— Нам было не до церемоний. Шла война. Кто мог гарантировать, что не вернутся эсэсовцы и не освободят Муссолини, как в сентябре 1943 года?.. Да и сам Муссолини находился в течение нескольких часов в сарае вместе с Клареттой под охраной... всего одного партизана. Выхода у нас не было. Только расстрел, и немедленный. Тем более что у нас был и приказ центра Сопротивления уничтожить дуче и четырнадцать «иерархов» в случае их захвата. Мы исполнили приговор.

— Но почему именно четырнадцать «иерархов»?

— В знак отмщения за убийство пятнадцати антифашистов 14 августа. Зуб за зуб.

НЕВОЛЬНИКИ ЧЕСТИ

Дуэль как способ разрешения судебных споров бытовала в прежние времена во многих странах. Феномен дуэли — несудебного выяснения отношений — как ни странно, возник из судебных обычаев. Дуэль позволяла отстоять свою правоту и сохранить честь, личное достоинство.

Средние века существовали в России так называемые судебные поединки. Если кто-либо был обвинен в воровстве, а какой-нибудь «честный человек» клятвенно подтверждал, что он и раньше бывал уличен в воровстве, обвиняемого можно было казнить без суда. Конечно, такой закон давал возможность для произвола, сведения счетов и т. д. Вот почему обвиняемый имел право на защиту. Отрицающий обвинение мог сказать: «Требую назначить мне присягу, вручаю себя правосудию Божию и требую поля и поединка». Это означало, что он вызывает обвинителя на смертельную дуэль — суд Божий. Тот, кто побеждал в поединке, считался правым, выигравшим суд. При этом и истец, и ответчик имели право выставить вместо себя на поединок другое лицо. Оружие допускалось любое, за исключением пищали и лука. Сражающиеся обычно надевали латы, кольчуги, наручи, шлем. Поединок начинался копьями, а потом в ход пускали другое оружие — топор или что-нибудь вроде кинжала.

Любопытный случай произошел в 1811 году в Англии. Каменщик Абрахам Торнтон был обвинен в убийстве горничной Мэри Эшворд, однако суд присяжных его оправдал. Тогда брат убитой, Вильям Эшворд, откопал старый закон времен короля Генриха VII, согласно которому он имел право вновь возбудить судебное производство с помощью частного обвинителя через год и один день. Так Вильям и сделал. Но у этого закона была вторая часть, которой и воспользовался Торнтон, бросив в суде к ногам Вильяма перчатку и заявив: «Невиновен. Готов отдать жизнь, чтобы доказать свою невиновность». Согласно второй части закона Торнтон имел права потребовать поединка, в котором он и его обвинитель, вооруженные мечами, должны были сражаться в пределах замкнутого круга. Дуэль следовало продолжать до тех пор, пока Торнтон не сдастся (и тогда его тут же повесят) или Эшворд не умрет. Если же дуэль продлилась бы до заката солнца, Торнтон вновь был бы признан невиновным. Оказавшись в безвыходной ситуации, суд отказал как обвинителю, как и ответчику, после чего парламент отменил данный закон.

В XIV веке неаполитанский констебль Альберт Бальбиано основал рыцарский орден Святого Георгия. Рыцарями членов ордена можно было назвать с большой натяжкой. Главным занятием «святогеоргианцев» было шляться по Европе, грабить и оскорблять людей. Всем, кто выказывал недовольство, рыцари тут же предлагали дуэль. Позднее такой тип профессионального дуэлянта-провокатора стали именовать «бретером». Бретеры задирались и сами, из «любви к искусству», и выполняли профессиональные заказы по убийству человека на дуэли. Во всяком случае, это было честнее, чем в наши времена, когда наемный убийца стреляет из-за угла.

Из Италии мода на дуэли проникла во Францию, а оттуда пошла гулять по всему миру. Постепенно были выработаны правила дуэлей, созданы дуэльные кодексы, регламентировавшие ход дуэли буквально по шагам. Независимо от условий и исхода поединка, основной принцип дуэли заключался в том, что противники под дулами пистолетов или со шпагами в руках доказывали, что честь и жизнь для них понятия равноценные.

У дуэлей был ряд обязательных условий — например, наличие секундантов, следивших за исполнением дуэльных правил, среди которых было и такое: стреляющий первым не имеет права стрелять в сторону или вверх (в противном случае дуэль рисковала превратиться в фарс). Нет, именно наличие смертельного риска придавало дуэли смысл. Но если стрелявший первым промахивался, соперник имел полное право великодушно выстрелить в воздух.

Если противники после дуэли оставались в живых, то чаще всего дуэль заканчивалась взаимными извинениями, примирением. Если причина дуэли была столь серьезна, что противники были не склонны к взаимным извинениям, а условия дуэли не предполагали обязательного смертельного исхода, то после обмена выстрелами эту функцию брали на себя секунданты, которые объявляли, что соперники исполнили долг чести и поединком доказали свое благородство.

«Золотой век» российских дуэлей приходится на первую треть XIX века, когда победители наполеоновских войск побывали в Европе и глотнули воздуха свободы. Русское дворянство, игравшее при Петре полулакейскую роль, поднявшее голову при Екатерине, но вновь униженное Павлом, наконец-то в полной мере осознало себя кастой избранных. Петр мог ударить кулаком столбового дворянина, мог надрать бороду знатному боярину — и все воспринимали это как должное. Но когда великий князь Николай Павлович (будущий император Николай I) схватил за шиворот офицера, не понравившегося ему строевой выправкой, тот сказал:

— Ваше высочество, в руках у меня шпага. — И рука великого князя невольно отпустила воротник.

Мало того, был случай, когда Николая I письменно вызвал на дуэль мелкопоместный тамбовский дворянин Александр Сыщиков, мотивировав это личным несогласием с системой самодержавия. Письмо Сыщикова завершалось так:

«Я оскорбил Вас и все Ваше. Вы, конечно, потребуете удовлетворения известным Вам способом. Но стоит ли? Многих — на одного: нехорошо для рыцаря и дворянина... Посему предлагаю добрый древний обычай — поединок. В дуэли много мерзости, но есть одно, может быть, перевешивающее все другое, — право свободного человека решать свои дела самому, без всяких посредников. В Вашей стране имеется неподвластная Вам территория — моя душа. Одно из двух: либо признайте свободу этой территории, ее право на независимость, либо сразитесь за свои права, которых я не признаю. Есть и третий выход: дать всеобщую свободу всем — и Вам, и мне, и России (проект прилагается к письму). Так ведь не дадите!

Если Вы сразитесь и проиграете, я диктую условия; если одолеете, я готов признать Ваше право надо мною, потому что Вы его завоевали в честной борьбе, рискуя за это право наравне со мною... К барьеру, Государь!»

Сыщикова доставили к императору, и тот сказал мятежному дворянину:

— Могу и на виселицу тебя, и в крепость, и в солдаты, и в Сибирь, — все заслужил. Но, по твоему собственному разумению, ты не виноват, и тебя карать не следует. Ты останешься в убеждении, что, какое бы я тебе ни назначил наказание, души твоей мне не завоевать. Приказываю: иди и живи. Ты свободен.

Через некоторое время при весьма странных обстоятельствах Сыщиков был вызван на дуэль и убит неким Василием Ивановым. Пуля попала прямо в сердце.

Известен также случай, когда польские офицеры в Варшаве (Польша входила тогда в состав Российской империи) выступили против унижений и, понимая, что не могут вызвать на дуэль своего командующего, великого князя Константина Павловича, стали один за другим кончать жизнь самоубийством. После пятого или шестого случая Константин лично принес извинения всему полку и, мало того, изъявил согласие дать на дуэли удовлетворение самому щепетильному офицеру. До дуэли, правда, дело не дошло, но сам факт показателен.