Домуша из Заброшенки - Людмила Георгиевна Головина Страница 19

И тут я вспомнил, что да, договаривались. Как же я мог забыть?!

— Прости, Юлечка! Оказывается, я сильно болен, сказали, что мне помочь уже нельзя…

— Глупости! — закричала Юлька. — Я спасу тебя! У меня есть знакомый врач. Он лечит всё! Пойдем быстрее, время терять нельзя!

И Юлька схватила меня за руку и потащила куда-то. Как приятно, когда кто-то переживает за тебя, заботится.

Но бабочка стала так бросаться мне в глаза, что пришлось зажмуриться. И вдруг я услышал у себя перед носом хлопок.

— Моль, — пояснила Юлька. — Ненавижу моль! Промазала, — сказала она с сожалением, разглядывая свои ладони. — Жалко. Ладно, пошли скорее.

На ее лице я увидел не сострадание ко мне, а гримасу жестокости. У Юльки никогда не могло быть такого выражения лица… Неужели из-за моли?

Моль, вот оно! Огонёк внутри меня вспыхнул и осветил главную мысль: я должен следовать за серебристой бабочкой!

— Погоди, Юлька, сейчас у меня важное дело, а сразу после него — к врачу. Хочешь, пойдем со мной?

— Владлен Сергеевич! Я недовольна вашей работой! Почему, уходя в отпуск, вы не выполнили моего поручения? Мне срочно нужен этот документ! Или возвращайтесь в офис и сделайте всё, как положено, или я вас увольняю!

На месте Юльки стояла начальница, но меня это почти не удивило.

— Увольняйте, — сказал я, повернулся и поплёлся за бабочкой.

Не могу объективно оценить, сколько времени я тащился по улицам мрачного города. Под ногами мелькали в полутьме какие-то мелкие тени. «Мыши, — подумал я равнодушно. — Хорошо, что Юльки здесь нет, она их боится…». Но, на самом деле, мне было всё равно.

И совершенно неожиданно я оказался перед дверью высокого тёмного дома.

«Я здесь, кажется, живу», — мелькнула у меня догадка.

На двери виднелось серебристое пятнышко. Но меня оно совсем не интересовало. Хотелось скорее зайти, остаться совсем одному и, наконец, отдохнуть от всех усилий и страданий.

Я взялся за дверную ручку и…

14. День после первого сна

…И проснулся. И первой увидел Юльку. Одной рукой она крепко держала меня за руку, а другой гладила меня по мокрому от слёз лицу.

— Ты проснулся… Получилось… — прошептала она. — Ничего, ничего, всё хорошо, это просто был дурной сон.

И действительно, мучительные сновиденья таяли в моём сознании как снег под лучами весеннего солнца.

Я уселся на постели, и мы крепко обнялись. Её слезы смешались с моими.

— Юлька, не плачь, ну что ты, всё хорошо, — гладил я её по голове.

— Да — хорошо, ты же не видел, как ты плакал и метался, как стонал и даже кричал один раз.

— Ничего, ничего, всё позади…

— Ничего не позади, две ночи ещё!

— Справимся! — сказал я уверенно (в самом деле, уверен я не был). — Юлька, отвернись, я оденусь.

Она повернулась лицом к окну, а я быстро натянул футболку и джинсы. Раздетый современный человек чувствует себя не вполне полноценным. Поэтому я, совершив процесс облачения в дневную одежду, стал гораздо увереннее. Когда-нибудь в одной из своих книг я отдельно рассмотрю феномен влияния одежды на психику человека. Почему субъект в плавках чувствует себя на пляже комфортно, а в офисе — нет? И наоборот, человек в строгом костюме и при галстуке будет на пляже чувствовать себя не в своей тарелке?.. И дело не только в удобстве. Впрочем, куда меня занесло? Сейчас надо думать совсем не об этом.

Я подошёл к Юльке и повернул её лицом к себе.

— Спасибо тебе, Юлечка, что удержала меня, смогла выдернуть из этого сна. Сама-то ты как ночь прожила?

— Вспомнил. Я думала, ты уж не спросишь, — Юлька, кажется, немного обиделась. — Представь себе, мне тоже несладко было!

— Тебя чем-то пугали?

Юлька кивнула.

— Чем?

— А сам как думаешь?

— Мышами?

— Да. И не только. Сначала мыши показались. Шмыгали по полу. Одна, две, много… Я зажмурилась. Стала вспоминать твою игрушечную мышку. Представлять, что эти тоже плюшевые, только заводные. Потом чувствую, кто-то по моей руке пробежал, смотрю, они по кровати носятся. Затем к ним крысы прибавились. Те смотрели на меня злобно, зубы скалили. Потом стали по мне тараканы бегать, а с потолка на паутинках пауки сползали, и прямо ко мне в волосы, в нос и в уши лезли! Влад, я не знаю, как я удержалась, не убежала, руку твою не отпустила! — и Юлька снова залилась слезами.

Эту драматическую сцену прервало появление Домуши. Она как ни с чём не бывало заявилась в комнату с двумя кружками. И я подозревал, что в них не утренний кофе, а травяные отвары.

— Вот, родненькие мои, пейте. Это для укрепления сил телесных и душевных! Поможет лучше таблеток любых! — Домуша вручила нам с Юлькой кружки с напитками. — Ульянка, любезная моя хозяюшка, полно плакать, осуши слёзки свои. Ещё две ночи нам предстоят, надо силы беречь! Лучше радуйся, что смогла страх победить. Да и я чуток подмогла — часть страхов твоих в его сон перетянула. Хоть и не все, а чуть полегче стало.

— Так мыши, что в конце моего сна появились — Юлькины?

— А ты как думал, твои, что ли? Ты ведь не боишься их, зачем бы ужастеям их тебе показывать? Молодец и ты, соколик мой. И обо мне догадался, что в бабочку перекинулась, и сил и времени хватило тебе до той двери дойти. А открыть её тебе нонче ночью предстоит…

— А что там за ней? — заинтересовался я.

— Не знаю, золотой мой, не ведаю. Кто же мне рассказывать будет…

Но в тот сон я тоже вместе с тобой проникну и помогу, чем сумею. Ты только найди меня.

— А на меня снова мыши нападут? — с дрожью в голосе спросила Юлька.

— Не знаю, хорошая моя. Но думается мне, что будут они другие страхи в твоей душе искать, раз с мышами не вышло…

— Я, вроде, больше ничего не боюсь…

— Ох, не зарекайся! Все мы чего-то боимся, да не все об том понимаем. Не забывай только: всё, что увидишь — неправда это. Виденья, пустые бредни, наваждение. Если это помнить будешь, справишься. А сейчас, хватит болтать. Ульянке сил надо набраться, выспаться. Накормлю я вас сейчас, отвары целебные с собой дам, и езжайте подальше от места этого А к вечеру возвращайтесь.

Я отвёз Юльку в свою пустую квартиру. Постелил ей в комнате родителей и ушёл на кухню. Через час набрался нахальства и потихоньку заглянул в комнату. Юлька тихо и безмятежно