Анна Глазова - Герхард Рот, Глаз Страница 2

стираем из памяти. и? делаем сознанию reboot."

Рот неоднократно заявлял, что все его герои - автобиографичны, но в случае "эйнштейна" героем является скорее человеческий орган, чем сам человек, не мышление, а мысляший аппарат в физиологическом, химическом, электрическом действии. Эйнштейн из "эйнштейна" никакой не Эйнштейн и в сущности вообще не человек, а "штатив для передвижения глазных яблок" и серого вещества ганглионных клеток. Ни разу за всё повествование никто не обращается к нему по имени. Зато постоянное употребление личного местоимения "он" и возвратного "себя" выглядит патологической фиксацией.

Как настоящий австрийский традиционный писатель, Рот склонен к депрессивной прозе, драме смерти, одиночества, страхов, болезней. Разлагающееся слово, разлагаюшееся время - с одной стороны метафора теории относительности Эйнштейна, интерпретированная Ротом по-своему, из мрачного подполья в духе Достоевского и Гамсуна, с другой стороны - аналогия мозга, разрушаемого процессами шизофрении.

Для работы над "эйнштейном" Рот отправляется в клинику психиатра Лео Навратила и изучает работы (картины и тексты) его пациентов. То, что его больше всего восхищает в них - отсутствие страха быть непонятым, выражение индивидуальности так, как этого хочется автору, а не так, чтобы выразить мысль и быть понятым окружающими. "эйнштейн" - повесть эгоцентричного одинокого мозга, заблудившегося в странных процессах шизофренического организма.

8

Медик по образованию, Рот нередко прибегает и к эпитетам из области медицины - а чаще паталогоанатомии, к использованию в своих книгах названий невероятно загадочных лекарств и описаниям болезней. Его работа в компьютерном центре - после того как он прервал обучение - снабдила его богатым запасом технической терминологии, которую он также с удовольствием вплетает в структуру прозрачного текста. В обоих случаях это - один из способов внесения элемента абсурда и пародии: в "автобиографии альберта эйнштейна" главный герой умирает от повторяющегося необоснованного носового кровотечения. Для наглядости описанного в "эйнштейне" процесса дезинфекции бытовых предметов Рот приводит иллюстрацию аппарата, работающего от батарейки "Варта" - настолько же нелепого, насколько нелепа и последующая инструкция по его использованию. Неоднократно в романе встречаются абзацы (как, например, длинный список разновидностей насекомых или же список несвязанных между собой специальных слов из разных ветвей науки), чьим единственным воздействием на читателя можно считать случайные ассоциации, фонетические созвучия, визуальное восприятие латыни. Из других средств расщепления текста следует упомянуть венский диалект (который мне удалось лишь отчасти передать при переводе при помощи масковскава аканья), разговорную речь, бессвязные ругательства, строчки из междометий:

Это намеренное разложение слова навело критиков на сравнение Рота с Уильямом Берроузом (Р. Вайхингер).

"впрыснем пуромицин в мозг, стереть всё, стереть всё, отменить совокупность идей, изничтожить ассоциации, разрушить табу, заново воспринимать, перенасыщаться, традиционное содержание разложилось, разложилось, разложилось, открывать новые соотношения, я как слагающий, распределяющий порядковые номера!

как я ненавижу логические связи!!" (Г.Рот)

" -- Слово рушится -- Фото рушится -- Прорыв в Серой Комнате -" (У. Берроуз)

Вообще, критика чрезвычайно поспешно обратила внимание на Рота, назвала его "экспериментатором" и тотчас изобрела множество сравнений: самое смешное, пожалуй - с Александром Гумбольтом (П.Лемле), немецким самоотверженным учёным и гуманистом XIX века. Чаще же всего упоминается имя Томаса Бернхарда (1931-1979)

- известного как "путешественника по подсознанию" австрийского писателя, так же, как и Рот, принявшего участие в политическом ренессансе, так же, как Рот, писавшего об одиночестве, болезнях, самоубийцах.

9

Что касается литературных привязанностей самого Г.Рота - их можно считать бессвязными и даже неряшливыми: он называет подряд Сартра, Гамсуна, Хэммета и Чандлера, Йозефа Рота, Хэмингуэя, Камю, Достоевского, Росса Макдоналда, Макса Фриша, Генри Миллера, По, Бодлера: Из современников определённые точки касания сам Рот находит с Конрадом Баером, Освальдом Винером (оба из "венской группы"), Петером Понгратцем и Вольфгангом Бауэром (эти двое из "грацевской группы").

"Венская группа" и "грацевская группа" - два писательских объединения, возникшие в Австрии в послевоенные годы (венское - в 1950-м, грацевское в 1960-м годах), имеющие более-менее одинаковую программу: творческий союз авторов, ищущих пути выхода из тесной, зажатой цензурой, скованной религиозными, сексуальными запретами литературы. "Венская группа" делает упор на продолжении традиции дадаистов и сюрреалистов, среди средств и стилей выражения - конкретная поэзия (Винер, Рюм, несколько инсталляций совместно с Э.Яндлем), стихи на диалекте (Рюм, Артманн), "художественные непристойности". Грацевская группа возникла как общность писателей, относящих себя к авангарду вообще, не связанных друг с другом стилем или же программой. У её истоков стоит Альфред Коллерич, организовавший форум "Городской парк" - полуразвалившееся кафе было приведено им - за свой счёт - в подобающий вид и использовалось как сцена для выступлений молодых писателей и художников. В 1960 году Коллерич издаёт первый выпуск "манускриптов", журнала "Городского парка"; позже к "грацевской группе"

присоединяется и Г.Рот - его работы выходят в "манускриптах", но сам он, с его склонностью к аутсайдерству, остаётся скорее в стороне. Кажется, эта отстранённость объясняется и тем, что Коллерич - до публикации "эйнштейна" в 1972 году издательством "Суркамп" - несколько раз отказывал Роту в просьбе опубликовать роман в "манускриптах".

10

В 1971 году друг Рота тайком делает копию рукописи "эйнштейна" и отсылает её в "Суркамп". Через полгода "остолбенения" от издателей приходит сообщение о том, что Томас Бекерман хочет лично познакомиться с Ротом автором романа, написанного от руки и едва читабельного из-за обилия внесённых от руки поправок.

Бекерман чрезвычайно удивлён встретить не "сумасшедшего", а писателя в здравом уме, способного не только написать, но и интерпретировать текст. Вернувшись в Грац, Рот срочно пишет небольшие "How To Be A Detective", "Артистик" и "Начало первой мировой войны". После длительной паузы, наполненной парализующим молчанием, Рот получает письмо, в котором говорится, что "эйнштейн" и "Артистик"

приняты и будут изданы. Рот кладёт письмо в карман, уходит в близлежащий общественный бассейн и падает замертво на травке: "Как-то измучился".

11

С этих пор Рот начинает писать роман за романом. Он получает стипендии от разных организаций, которые позволяют ему поехать в Америку - путешествие, о котором он давно мечтал. "Далёкий горизонт" и "Новое утро" - два американских романа Рота - скорее истории ухода в одиночество, чем путевые записки.

В 1978 году Рот уходит одновременно из семьи и с работы в компьютерном центре.

Роман "Зимнее путешествие" - вместе с двумя американскими - триптих о побеге из реальности.

В 1980-м из-за проблем со здоровьем Рот уезжает в деревню, где знакомится с совсем другой, нежели привычная для него городская, жизнью и пишет "Океан при штиле".

В 1984-м, особенно много внимания уделяя фотографиям, Рот пишет "Общепринятую смерть" - "монументальную фреску австрийской деревни", как говорит Р.Вайхингер.

В 1992-м выходят "Архивы молчания", семитомник, освещающий - опираясь на многие сотни страниц архивов - белые пятна австрийской истории.

Сейчас Рот живёт в Вене, готовится к печати новый его роман. По его книгам снято несколько телефильмов, он носит очки и обожает яркий свет.