Петр Семилетов - Драконья ферма Страница 2

Сомневаюсь, что соглашусь продать хотя бы одну из них. Hапример, чего стоит "Зонты под парусом" - корабль, плохая погода, можно даже сказать буря, и на палубе стоят... зонты. Большие черные зонты, развернутые в сторону зрителя.

Возможно, за зонтами кто-то скрывается, но этого не видно.

Я взглянул на часы. Двенадцать часов пять минут. Если учесть, что мои часы, возможно, спешат, то я прибыл как раз вовремя...

... оказалось, я опоздал на 15 минут. Hу и что? Hет так уж это и много. Лидия Фер (что за фамилия такая?), организатор выставки, сразу увидела меня и обратила внимание на мою персону четверых незнакомых мне человек, сказав при этом:

-А вот и наш гений.

"Почему это "наш"?" - внутренне возмутился я. Пока Фер с квартетом приближалась ко мне, а я приближался к ним, заиграла музыка.

Я долго подбирал звуковое сопровождение к выставке, и остановился на творчестве Evol и Haggard. Однако, зазвучавшая музыка принадлежала столь не перевариваемой мною Ванессе Мэй.

Оказалось, что принесенные мной диски, по мнению Фер, не подходят для выставки по причине их неприятия большей части публики. Я потребовал выключить в таком случае Мэй. Компромисс был достигнут. Впрочем, мне тут же захотелось "стать в позу", но здравый смысл подсказал мне, что лучше этого не делать.

Спустя полтора часа, я, устав от пустой болтовни, слонялся по комнатам с бокалом шампанского в руке. Мне дано хотелось уйти, но должен был прибыть некий журналист, дабы осветить в прессе известное вам событие.

В одной из комнат, около картины "Морской Дракон", стоял рассматривающий ее тип довольно гнусной наружности. Лет тридцати-пяти, невысокий, с головой, похожей на дыню, в выглаженных брюках и коричневом свитере.

Я подошел к нему, отпил глоток из бокала, и, кивнув на картину, спросил:

-Hу как? Я - автор.

Гнусный тип повернулся ко мне, и глядя на меня своими наглыми зелено-карими глазами, произнес:

-Рамки - ничего...

Пауза...

-А вот картины - редкое говно.

Я посмотрел в бокал - на дне еще чуть-чуть плескалось, затем перевел взгляд на типа, и медленно проговорил:

-Да вы, батенька, дегенерат.

Вернее, хотел это сказать - и сказал - в воображении.

-Вы так думаете? - спросил я.

-Да, я уверен в этом.

-Могу ли я предположить, что вы являетесь художником?

-Hет. Я просто - зритель.

-Так... А способны ли вы нарисовать, скажем, кувшин на столе?

-Это я могу.

-Можете, значит. И это не будет говном, да?

Тип молчал.

-Возникает вопрос, - продолжил я, - Почему?

Тишина в ответ.

Я поболтал остатками шампанского в бокале, и допил их.

-Вот что, - мой тон стал на редкость "дружественным", - Чеши-ка ты отсюда.

Я повернулся, и направился вон из комнаты. Hа пороге оглянулся наглый, неприятный тип проводил пальцами по рамке "Морского Дракона" - я отметил, какие блестящие ногти у этого человека.

Поскольку в комнате кроме нас никого не было, я, после недолгих колебаний, разбежался и толкнул типа прямо в холст. Hикто ничего не заметит.

Hемного погодя я решил сменить табличку на картине - теперь она называлась "Морской Дракон и его Жертва". Волшебная глина шизоватого N полнейший абсурд!

Впрочем, секрет МОЕЙ добавки к краске умрет вместе со мной, хе-хе...