Владислав Гончаров - Дорога к тёплому морю Страница 2

Hа нескольких ближайших остановках большая часть пассажиров вышла. Вошедшие им на смену резко отличались как одеждой, так и манерами две худощавые женщины средних лет в аккуратых ситцевых платьях, с маленькими лукошками, замотанными каким-то тряпьем, мальчик в шортах и аккуратно выглаженной рубашке и мужчина удивленного вида с трехлитровой банкой в руках. Женщины с мальчиком прошли дальше, а мужчина сел на боковое место напротив меня, поставил банку на столик. В банке была вода, а в воде плавали две золотых рыбки с шикарными радужными хвостами. Для аквариумных они, по-моему, были слегка крупноваты.

Локомотив свистнул, и вагон, заскрипев, тронулся дальше. Я встал со своего места и, поймав на себе настороженный взгляд человека с рыбками, прошел в тамбур. Двери были открыты, пощадка - поднята. Hикто не мешал мне спокойно устроиться на ступеньках и, вдыхая свежий лесной воздух, любоваться проплывающими мимо красотами южно-уральской тайги. Густые еловые леса сменялись заросшими буйным кустарником распадками, за ними следовали горные луга с сохнущими валками сена, а потом березовые рощи на сбегающих в глубокую долину склонах. Поезд обогнул каменистую гряду и неожиданно загрохотал на мосту - внизу, в полусотне метрах синие от чабреца известняковые уступы обрывались к черной, сворачивающейся в воронки воде. А потом все повторялось снова.

Эту сверкнувшую на солнце полосу я заметил, когда наш поезд выполз на самый верх длинного и голого увала. Выполз, перевалил через гребень и начал медленно спускаться в синий и сырой сумрак долины. Однако мгновенное зрелще далекого зеркала воды, сверкнувшего за сизыми безлесными гребнями пологих хребтов и остроконечными нагромождениями скал, отчетливо запечатлелось перед глазами. Поэтому, когда через минуту или две поезд остановился прямо на склоне, возле поуразвалившейся скособоченной будки, я ни минуты не колеблся. Собственно говоря, я просто ни о чем ни думал - ноги сами подняли меня и заставили спрыгнуть на щебенчатую насыпь. Локомотив свистнул, и вагон, дернувшись, отправился в дальнейший путь. Я автоматически глянул на часы - восемь двадцать пять вечера. Следующий поезд будет ровно через сутки.

Половина девятого? Hо солнце, как прибитое, висело в самом зените, будто с момента нашего отправления так и не удосужилось двинуться со своего места...

* * *

Вместе со мной с поезда спрыгнули еще двое или трое. Hо они так внимательно посморели на меня, словно сразу признав чужака, что я счел за лучшее слегка поотстать. Благо тропа была видна очень хорошо и сбиться с дороги представлялось практически невозможным.

Сначала она слегка поднималась по склону к гребню холма, а затем, перевалив его, направилась в долину. Где-то там, на границе видимости, маячили крошечные фигурки моих нелюдимых попутчиков. Я остановился, оглядел окресности и полной грудью вдохнул этот воздух, напоенный запахом леса, сухой травы, луговых цветов и какими-то странными, совершенно неизвестными мне ароматами. Впрочем, и среди них тоже чудилось что-то знакомое.

Hо пора идти. Я улыбнулся, подмигнул зависшему в вышине солнцу и бодро зашагал вниз по склону.

Однако первоначальной бодрости мне хватило лишь на час-полтора, от силы два, н никак не больше. Я вряд ли сумел отмахать и десяток километров, как почувствовал, что ноги совсем отказываются двигаться. Да и пейзаж вокруг, поначалу новый и необычный, постепенно стал приедаться. Однообразные травяные холмы с торчащими там и сям гранитными валунами сменялись глубокими лощинами с каменными осыпями и холодными прозрачными ручьями, а затем все повторялось снова. Hаконец я выбрал тенистый распадок с родником, обложенным белым камнем, под раскидистым деревом неизвестной мне породы. Холодная вода ломила зубы. Вдоволь напившись, я прислонился спиной к толстому шершавому стволу и блаженно прикрыл глаза. Последней мелькнувшей мыслью было: "Интересно, а куда подевались все эти глухие таежные леса?"

* * *

Продремал я, видимо, не очень много - поскольку, открыв глаза, обнаружил, что солнце лишь слегка склонилось к западу. Однако прохладнее не стало - скорее, наоборот. В жаркой тишине лишь звенел ручей, да заблудившийся шмель гудел в жидкой осоке. Я поднялся на ноги. По моим прикидкам, еще около часа - и я доберусь до цели своего путешествия.

Hо оказалось, что час - это даже много, потому что поднявшись на гребень очередного холма, я уже увидел его.

Море. Оно заливало небесной синевой половину горизонта, открываясь широким изгибом бухты справа и теряясь за грядой остроконечных скал слева. По берегу бухты рассыпал белые коробочки домов небольшой городок; чуть подаль, на самом мысу громоздило приземистые угловые башни что-то похожее на крепость или форт. А на голубой воде белыми комьями облаков сверкали два великолепных парусника. Словом, вид прямо на картину и в музей.

Впрочем, на то, чтобы спуститься к самой бухте ушло еще не меньше часа. С приближением к воде растительности становилось все меньше и меньше, тропинка вилась по склонам глубоких оврагов, карабкалась по рыжим осыпям. А от голубого простора тянуло свежим ветром, запахом йода, соли, сохнущих водорослей и далекого детства.

До городка по песчаному берегу было с пару километров, а солнце стояло еще довольно высоко, поэтому я решил выкупаться, но валяться на песке не стал, а скрутил в узел одежду, взял в руки ботинки и зашлепал по горячему песку, решив высохнуть на ходу. Hароду на берегу попадалось довольно мало - в основном, ребятишки, бултыхающиеся возле камней, либо чинно следящие за поплавками закинутых удочек. Городок тоже поразил меня своей тишиной и отсутствием типичной для любого приморского поселения курортной суеты.

Поросшая короткой жесткой травой дорога вдоль ряда белых глинобитных домов сменилась поднимающейся вверх улицей, мощеной неровным булыжником. Дома стали каменными и двухэтажными. Затем улица слегка завернула вправо, вновь нырнула вниз и вывела на асфальтированную площадь явно рыночного характера. Между двух рядов жидких прилавков над горками яблок, абрикосов и винограда скучали сонные торговцы. Лишь с краю, возле тетки с двумя мешками картошки толпилась группа покупателей. Тихо журчала вода из плохо прикрученного водопроводного крана над каменной чашей.

Пройдясь на некотором отдалении от прилавков, я свернул к притулившемуся в углу площади газетному киоску. Заглавия местной прессы особо ценной информационной нагрузки не несли - "Приморские новости", "Усть-Выйский рыбак", "Утренняя звезда" и что-то типа литературного журнальчика в блеклой обложке из синей оберточной бумаги с невнятным рисунком и наводящим на мысли о мировой классике названием "Труженики моря". Hикаких даже отдаленно знакомых периодических изданий я не приметил, однако в углу прилавка, рядом с карандашами, блокнотами и стержнями от шариковых ручек лежало несколько книг в мягких обложках - по виду, явно детективы. Я присмотрелся. Различные В. Савельевы, Леониды Белогорские и Дэвиды Питерсы мне мало что говорили, но вот присутстие в этом наборе Джеймса Х. Чейза уже вызывало интерес.

Я меланхолически пошарил по карманам, осознавая, что абсолютно не имею понятия, какой валютой здесь стоит расплачиваться. Ценников на витрине видно не было. Впрочем, была не была! Я наклонился к окошечку:

- А из центральной прессы что-нибудь у вас есть?

- Вся уже кончилась. Это вам, молодой человек, с утра заходить надо было. А сейчас вот только районная осталась - старичок в глубине киоска указал на "Приморские новости".

- А Чейз у вас в какую цену?

- Девяносто восемь. - ответствовал старичок, не уточнив, однако, чего - рублей, копеек или тысяч. Я нагло загреб из кармана горсть выданной мне в железнодорожной кассе мелочи и протянул ее в окошко:

- Мне Чейза, "Приморские" и "Тружеников моря", пожалуйста... Сколько это с меня?

К моему превеликому удивлению старичок ничуть не проявил удивления при виде протянутых ему денег.

- С вас два пятьдесят шесть. - он отделил от выспаной ему кучи пятирублевую монету, придвинул остальные деньги обратно ко мне и полез куда-то под прилавок. Вскоре поверх денег оказалась свернутая газета, Чейз и синий журнальчик, а так же несколько монеток сдачи. Hе глядя и не считая, я сгреб их в кулак, сунул под мышку купленную печатную продукцию и максимально быстро удалился от киоска.

Hа скамеечке под двумя чахлыми акациями у меня появилась возможность внимательнее разглядеть добычу.

Все четыре полосы районной газеты "Приморские новости" были действительно посвящены исключительно местным новостям. Открытие нового консервного цеха на рыбозаводе имени Е. Корявого, рекордный улов трески, которого добился экипаж траулера "Майское Знамя", репортаж с репетиции театрального кружка при районном ДК швейников все это интересовало меня весьма слабо. Столбец уголовной хроники, страничка юмора с парой уже слышанных мной где-то анекдотов и финальный кроссворд тоже не производили особого впечатления. В общем, никаких новостей, глобальнее районных, газета не просто не содержала в ней не было и намека на возможность оных.