Александра Плен - Подарок (СИ) Страница 20

Что меня больше всего беспокоило, так это как я одна справлюсь с таким огромным объемом печатного и рукописного слова, потому что библиотека просто поражала своими размерами. Правовой отдел занимал целую комнату. Первый стеллаж был датирован двухсотым годом от ухода богов с земли (то есть книгам было больше четырех тысяч лет). Пропустила. Такая древность не к чему. Да и последний стеллаж (современные законопроекты) меня тоже пока не интересовал. Я занялась стеллажом начиная трехтысячного года. Сначала просмотрела правила ли когда-нибудь королева (была большая вероятность, что женщина на троне, все таки, более лояльная к женскому равноправию и законы соответствующие принимала). Но увы. Женщины не правили никогда, очень короткое время были регентшами, но потом всегда их сменял мужчина. Пока я просто просматривала заголовки и выдержки из древних законов (наверное библиотекарь, пока был молодым, провел огромную работу по сортировке и систематизации книг). Каталоги были прикреплены к каждому стеллажу и содержали краткую информацию по годам, правителям и законам, которые они вводили. Слава богу, подумала я, каждый монарх отличился только парой-тройкой новых законов, а то бы я тут до старости сидела, вздрогнула я, вспомнив количество наших российских бюрократических постановлений, указов и законов. Просидев до вечера и исписав несколько страниц в блокноте, смогла осилить пару полок, а стеллажи состояли из шести. Три-четыре дня на стеллаж, стеллажей в комнате пять, и это краткие выдержки, а если придется копать глубоко и читать всю писанину? Я ужаснулась — три недели минимум и если сидеть целыми днями. Значит нужно брать работу на дом. Из двух обследованных полок я прихватила домой три увесистых тома с уложениями монарха Ковена Реджинанда, правившего в 2300 году. Он мне показался самым прогрессивным правителем того времени. Авось найду что… как же…

Легла я спать в три часа ночи. После четырех часов перелистывания уложений и кратких заметок, глаза перестали видеть, а пальцы держать ручку. Как будто целый день перед монитором просидела — ощущения похожие. Утром я была похожа на голодного вампира — красные глаза, трясущиеся руки, скрюченные пальцы. Мари с Ритой долго ставили примочки и лепили маски на лицо, а я выяснила один момент — что бы найти что-то путное в этой куче бумаг — мне не хватит и года, пригорюнилась, но пока другого выхода не было. Решила для себя, что до поры до времени буду заниматься разбором законов, если придет в голову новая умная мысль — найду другой способ. А впрочем, мое чтение в любом случае не бесполезно — столько нового узнала! Найдя в своей тяжелой работе приятный и нужный фактор я повеселела. Забегая вперед, скажу, что сидела я в библиотеке по четыре часа в день. С девяти утра до обеда. Больше просто не выдерживала, брала пару томов на вечер и уезжала — меня требовали в ателье. Я придумывала с Ортензией модели, узоры, сочетания цветов и фасонов. Мне всегда нравился греческий стиль, а Орти нашла его слишком простым и распутным. Предложила (по аналогии с нашими модницами) к каждому туалету присовокуплять тонкие перчатки под цвет платья и клатч — заинтересовалась. Посоветовала начать шить раздельно — юбки и блузы, пиджаки и кардиганы, рассказала, как сочетать несколько разнообразных ансамблей. Ей понравилось. Так же увлеклась идеей юбки-брюк и юбкой с турнюром. Ортензия со мной согласилась, что пора менять моду, давно ничего нового не происходило — аристократы носили на себе кучу дорогих тканей (чем больше квадратных метров, тем лучше), расшитых драгоценными камнями (по тому же количественному принципу).

* * *

Как я и предполагала, новое платье произвело фурор на балу. После пышных необъятных юбок мое серебристо-серое, облегающее фигуру платье с турнюром и ниспадающими фалдами сзади, маленькие короткие кружевные перчатки под цвет платья, живые цветы в прическе — стало откровением. Сначала зал шокировано застыл, потом возмущенно зашумел, ну а потом ко мне нескончаемым потоком ринулись первые модницы высшего света — «У кого вы сшили это платье, льера?», «Пожалуйста, назовите мастера», «Как вы восхитительно выглядите, Эльвиолла, это новая мода?», «Ваш мастер приехал с запада, я слышала, в Гартане в этом сезоне мода на узкие юбки» и прочее-прочее… Я же говорила Ортензии, за рекламой дело не станет. «Да-да. Конечно, моя хорошая знакомая посоветовала эту мастерицу», «Да, вы правы, приехала с запада, решила у нас обосноваться», «Да, конечно порекомендую»…

До короля я так и не дошла, в пути меня перехватил Рихард.

— Позвольте вас сопровождать этим вечером, льера.

— Буду рада, мет Рихард, — гуляем и плевать на сплетни!

Мы пошли поздравить именинника, но до трона не добрались. Король с наследным принцем были окольцованы охранниками никак ни менее десяти метров в окружности. Как мне ранее сказал Рихард, такие меры безопасности были уже обычны для выхода на публику наследного принца, ранее было несколько покушений (странно, зачем кому-то убивать наследника, не проще ли убить сразу короля, удивилась я). Подарки забирали у гостей и подносили к трону также телохранители, так что опять я видела наследника только издали — красивый молодой человек, выглядевший на свои шестнадцать, излишне худощав, на мой взгляд, немного нервничающий бегающий взгляд, рука зажата в руке короля (монарх боится, что покушение на сына устроят прямо здесь?). Отдала подарок — собственноручно вышитую таблицу квадратов натуральных чисел (два дня просидела — все пальцы исколола). Король, узнав меня, искренне поприветствовал, но не подошёл (странно), подарок раскрыв, удивленно покрутил в руках и отложил в сторону. Рихард подарил какую то древнюю книгу с картинками. Задерживать проход было не удобно и мы отошли.

Играла легкая музыка, столы были завалены экзотическими закусками, мой кавалер предложил выпить за здоровье именинника — я не смогла отказаться. И пошло-поехало. Хорошее настроение играло в крови. Новое платье, восхищенные взгляды вокруг, завистливый шепот, горящие глаза Рихарда, неотступно следящие за каждым моим шагом, первый танец, первое пылкое объятие, обжигающее прикосновение губ к кисти руки. Что говорить об Эльвиоле — я сама бы не устояла ни секунды, было бы мне шестнадцать. Темноволосый красавец, с бешеным обаянием и греховной улыбкой на губах, он сам был воплощение соблазна и искушения. Сильные крепкие руки кружили в танце, взгляд, казалось, прожигал душу на сквозь, мелькнула запоздалая мысль — не нужно было пить. Разум отключился и помахал ручкой на прощанье. Спустя некоторое время пришла в себя на балконной террасе в объятьях отнюдь не пионерских. Мы с Рихардом страстно целовались, причем видимо уже давно, потому что спина успела замерзнуть. Холод и привел меня в чувство. «Пьянь», — сказала я себе, «Планировала же потренироваться дома, как действует на меня спиртное и забыла». В бытность Натальи Ворониной, алкоголь убирал мои нравственные барьеры напрочь, и по моему, сейчас он действует на меня точно так же. «Мамочки, нужно выпутываться, а то еще немного и я окончательно испорчу себе репутацию, он нее и так остались ошметки».

— Рихард, мне пора домой, — я стала выворачиваться из его рук.

— Льера, что вы со мной делаете, — глухим голосом простонал мужчина, — как домой?

— Простите, Рихард… э… уже поздно. Я не заметила. Как пролетело время…

— Но я думал…Вы были такая… — ага, знаем мы, что ты думал…

— Я не знаю, что на меня нашло, этого больше не повториться, я ведь замужем, мет, — грустно прошептала я, — и муж у меня очень ревнив, — правильно, валим все на Ленара, там разберемся, что дальше делать.

— Я хорошо знаю Ленара де Мираса, к сожалению, это злобный, черствый сухарь, который не умеет ни любить, ни сопереживать. Грязный плебей, — как будто выплюнув, сквозь зубы процедил Рихард, я даже застыла ошарашенно, столько неприкрытой ненависти было в голосе…

Рихард отошел, но все-равно пристально и внимательно смотрел мне в глаза, что он там искал?… — Но мы найдем выход, льера, я обещаю, ваш муж не всегда будет рядом с вами.

— Не нужно ничего обещать, мет, я серьезно отношусь к клятвам, и не нарушу слово, данное в храме.

— Льера, вас выдали замуж против вашей воли, продали жестокому, бездушному человеку, о каком слове может идти речь? Богиня поймет, она женщина. Только скажите «да» и сегодня же вы уедете вместе со мной далеко, у меня есть особняк в соседней Гартане, я богат, рано или поздно мой дядя простит меня. Я все-таки его родной племянник. Мы будем счастливы, льера. Я обещаю, вы будете самой счастливой женщиной на этой земле.

— Это будет побег. Я останусь все-равно замужем за Ленаром. В качестве кого я буду с вами жить в Гартане, Рихард, в качестве вашей любовницы? — нет, я была не готова после двухмесячного пребывания в этом мире, еще неуверенно себя чувствуя, что-то кардинально менять в жизни…