Unknown - i e8c15ecf50a4a624 Страница 20

Поход на Финляндию. Первой жертвой воинствующего на­ционализма была избрана Финляндия. Выбор этот был не случаен. Во-первых, царизм решил взять реванш за поне­сенное поражение, когда пришлось отменить все бобриков- ское законодательство и восстановить финляндскую кон­ституцию. Во-вторых, Финляндия во время революции слу­жила убежищем и базой для русских революционеров, так как действия русской полиции там были ограничены. На­конец, в-третьих, и это главное, государственная автономия

Финляндии с ее конституцией, всеобщим избирательным правом, экономическими успехами, достигнутыми в труд­ных природных и экономических условиях, была живым отрицанием Российской империи с ее методами жесто­кого подавления свободы народов, примером для других окраин.

В третьеиюньский период царизм решил раз и навсегда покончить с финляндской конституцией, не останавли­ваясь перед самыми крайними средствами вплоть до при­менения вооруженной силы и уничтожения финляндского сейма. В числе яростных ненавистников Финляндии был царь, требовавший от Столыпина самых решительных действий. В 1907 г. было создано так называемое Особое со­вещание по делам Финляндии. О значении, которое ему придавалось, можно судить уже по его составу: председа­телем был назначен Столыпин, членами — министры В. Н. Коковцов, П. А. Харитонов, И. Г. Щегловитов и др.

Но если во времена Н. И. Бобрикова царизм действовал, так сказать, в одиночку, то теперь ему на помощь пришла черная Дума, выдавая свою поддержку за голос страны. В 1908 г. октябристы, националисты и правые внесли в Думу запросы, адресованные председателю Совета минист­ров, в которых доказывалось, что Финляндия во время ре­волюции готовилась путем вооруженного восстания до­биться полного отделения от России и что политика сепа­ратизма и пренебрежения к России проводится ею и по сей день. Все три запроса были заранее согласованы со Столыпиным и должны были демонстрировать общую «тревогу» правительства и «народного представительства», вызванную политикой обособления Финляндии, которая якобы наносит «ущерб Российскому государству» п.

Столыпин выступил с ответом немедленно, не дожи­даясь даже принятия запросов Думой. Позже один из главных душителей финляндской свободы, член Государст­венного совета В. Ф. Дейтрих, прямо заявил, что указан­ные «запросы были предъявлены с ведома и согласия П. А. Столыпина. Они дали ему возможность ясно и от­четливо изложить взгляд правительства на финляндский вопрос. Взгляд его на этот вопрос совпадал со взглядами Н. И. Бобрикова» [170][171].

Речь Столыпина, в которой он требовал покончить с финляндским «сепаратизмом» путем уничтожения фин­ляндской конституции и просил для этой цели «нравствен­ной поддержки» Думы, была встречена ее право-октяб­ристским большинством с бурным восторгом. Марков 2-й предложил объявить Финляндии «немедленную войну» и завоевать ее. «Если целый народ,— вопил он,— цельзя за­ключить в сумасшедший дом..., то все же придется надеть на него смирительную рубашку». Депутатов-крестьян Мар­ков уверял, что Финляндия достигла своих успехов не благодаря царящим там порядкам, а за счет русского на­рода, что она «разжирела и отъелась на русских деньгах». От имени правых он выразил полное одобрение и сочувст­вие намерениям правительства в отношении Финляндии. Вторя своему собрату, Пуришкевич требовал: «Пора это зазнавшееся Великое княжество Финляндское сделать таким же украшением русской короны, как Царство Ка­занское, Царство Астраханское, Царство Польское и Нов­городская пятина, и мне кажется, что дело до этого и дойдет» [172].

В том же духе говорили и октябристы, заверяя Столы­пина, что он целиком может рассчитывать в финляндском вопросе на их поддержку[173].

«Результатом запросов,— по словам того же Дейтри- ха,— было: перемена личного состава высшей финлянд­ской администрации, издание правил 20 мая 1908 г., в силу которых все финляндское управление, до того фак­тически совершенно независимое от имперских минист­ров, ставилось под контроль Совета министров, и, наконец, закон 17 июня 1910 г. об общегосударственном законода­тельстве» [174]. Именно этот закон был главной акцией, со­вершенной правительством и Думой против Финляндии в третьеиюньский период. Он служил правовой основой уничтожения финляндской конституции.

Выработка законопроекта была поручена так называе­мой русско-финляндской комиссии, высочайше утвержден­ной в 1909 г. Целью его было отграничить сферу общеим­перского законодательства от собственно финляндского и определить, каким путем будут разрабатываться и вно­ситься в русские законодательные учреждения законо­проекты, касающиеся Финляндии, но имеющие общегосу­дарственное значение. Иными словами, комиссии пред­стояло решить, какие области управления изъять из ком­петенции финляндского сейма и сделать их достоянием общеимперского законодательства.

По утвержденному царем Положению, комиссия со­стояла из пяти финских членов, посылаемых сеймом, и пяти русских, назначаемых верховной властью. Один­надцатым был председатель комиссии, которым был назна­чен государственный контролер Харитонов. Поскольку, согласно Положению, решения принимались простым боль­шинством голосов, то участие финских членов в комиссии было простой фикцией. Решения же, которые будут при­няты комиссией, можно было предугадать заранее, хотя бы потому, что более зловещих для Финляндии фигур, чем русские члены комиссии, трудно было себе представить. Все они были ярыми «бобриковцами», глава пятерки Дейт- рих являлся помощником Бобрикова, и разница между ними состояла лишь в том, что Бобрикова в Финляндии убили, а Дейтриха только ранили.

Все попытки финских членов комиссии добиться ком­промисса, но с сохранением основных прав сейма не при­вели, конечно, ни к каким результатам, и русская часть ко­миссии в одностороннем порядке выработала законопроект, который являлся полным отрицанием финляндской кон­ституции. Главная суть его заключалась в перечне вопро­сов, изымавшихся из сферы финляндского законодательст­ва и делавшихся объектом общеимперского законодатель­ства. Перечень содержал такие вопросы, как налоги, воин­ская повинность, права русских подданных, проживавших в Финляндии, государственный язык, суд, охрана государ­ственного порядка, уголовное законодательство, школьное дело, общества, союзы, печать, таможенные тарифы, тор­говля, монетная система, почта, железные дороги й др. Од­ного взгляда на этот перечень достаточно, чтобы понять, что законопроект начисто уничтожал автономию Финлян­дии, а финляндский сейм превращал в обычное губернское земское собрание.

Деятельность харитоновской комиссии вызвала самое горячее одобрение со стороны всех черносотенных органи­заций. Очередной съезд объединенных дворян в марте 1910 г. устроил приглашенным русским членам комиссии восторженное чествование.

Законопроект об общеимперском законодательстве, ка­сающийся Финляндии, был принят Думой и Государствен­ным советом буквально в пожарном порядке. 14 марта 1910 г. последовал высочайший манифест о внесении за­конопроекта в Думу. 17 марта он уже был оглашен в Думе, а 22 марта передан в комиссию. 10 мая законопроект по­ступил на рассмотрение Думы и 25 мая уже был ею при­нят. Государственному совету, обычно такому медлитель­ному, понадобился на этот раз всего лишь месяц, чтобы ут­вердить законопроект. 17 июня 1910 г. он был утвержден царем и стал законом.

Обсуждение законопроекта в Думе проходило в атмос­фере дикой травли финнов. Опять были пущены в ход уг­розы подавления «силой оружия», обещаны «самые беспо­щадные репрессии... в отношении взбунтовавшейся окраи­ны», заявлено, что «любви чухонской нам не нужно», и т. п. Когда председатель объявил, что законопроект принят, Пуришкевич воскликнул: «finis Finlandiae» — конец Финляндии [175].

Кадеты и прогрессисты выступали против законопроек­та. Их общую точку зрения на задачи и методы империа­листической и колониальной политики выразил Милюков. Наша основная ошибка, заявил он, состоит в том, что мы «действуем ассирийскими средствами», в то время как надо в пример брать Англию. «...Есть империалистская полити­ка и политика,— воскликнул Милюков.— Та империалист­ская политика, которую ведет империалистская Англия, разве похожа на нашу!» «Завидно становится, когда чита­ешь о культурных методах английской колониальной по­литики», «умеющей добиваться скрепления частей цивили­зованными, современными средствами» [176].

Только левые депутаты заклеймили законопроект с подлинно демократических позиций.

Трудовик-крестьянин Рожков в заключение своей речи воскликнул: «Мы шлем наш дружеский и горячий привет финляндскому народу... и протестуем против данного за­конопроекта». Другой крестьянин-трудовик, Кропотов, зая­вил: «Большинство крестьян Российской империи на своей шкуре переживают гнет правительства, и, следовательно,