Julius Arutyunian - НОЛЬ НОЛЬ Страница 20

Он был не по-детски увлечён стрельбой скрепками. Вокруг него не было ничего и никого, только он и его игра. Попади ему домашнее животное, он бы не раздумывая, пришпилил квитанцию и к нему. А свиней и кур хватало. На всякий случай, перуанцы держали их на руках, с опаской поглядывая на разбушевавшегося помощника.

Наконец, процесс посадки был закончен и началась долгая тряска по узким горным дорогам. Фем смотрел в окно и пытался вспомнить.

Пейзаж был такой, что казалось его не забыть никогда. И высокие скалы, и крутые обрывы. То дикая растительность, то вдруг банановые рощи. То они въезжали в облако, то жарило солнце.

Фем ничего этого не помнил. Но и знания, что он здесь впервые, тоже не было.

Всю дорогу он ощущал наличие мощного двигателя. Искры в свечах, работа компьютера, распределяющего их. Он чувствовал все электроприборы и знал, что в любой момент может вмешаться в их работу. Это давало ему совершенно новое, ранее не изведанное чувство.

Он был другим человеком, своего рода королём положения. Но в праве ли он этим пользоваться?

В этот момент его мысли были прерваны остановкой автобуса в неожиданном месте. Скалы окружали их со всех сторон и вскоре оказалось, что впереди завал. Огромные камни лежали прямо на дороге.

- Явление довольно обычное для этих мест, - сказал старик, что-то до этого бормотавший. - Сейчас возьмём лопаты и кирки.

Через полчаса пассажиры дружными усилиями соорудили объезд вокруг завала. Кряхтя и переваливаясь, как усталый гигант, автобус миновал преграду.

Санта-Мария началась неожиданно. Фем не ожидал, что под таким названием в джунглях прячутся всего лишь несколько сараев. Среди них один был двух-этажный постоялый дом и примитивная едальня. Если бы не их автобус, идентификация века была бы просто не реальной мечтой.

                                        ***

Полчаса ожидания, и был найден «коллективо» в виде многолетнего ржавого насквозь грузовика. В скрипящем кузове сидело несколько крестьян, свиней и кур.

Фем сразу отметил про себя, что в моторе нет инжектора, и уж подавно компьютера. Но даже примитивный карбюратор был в его власти. Там где есть электрическая искра, там есть и моя новая сила, подумал он.

Бетонка часто менялась на хлюпающую грунтовую жижу. Ширина дороги позволяла разъехаться можно только в специальных карманах. Но притормаживать перед поворотами здесь было не принято. Горячие перуанцы гудками предупреждали окрестные скалы о своём присутствии.

Два часа прошло в гонке по живописным джунглям. Глядя на попутчиков, Фем никак не мог понять, как они, непрерывно жуя листки колы, не откусят себе что-нибудь во рту. Акиро наконец зашевелился.

- Приехали, - сказал старик и постучал по кабине водителя.

Через десять минут они вошли в его простенькое жилище, спрятавшееся среди густой растительности. Удивительно, но Акиро удалось скрыть ту границу, где бурная флора переходит окультуренные посадки. Этого даже не замечали фовистично раскрашенные колибри, перелетая по ходу их движения.

Фему с первого взгляда здесь показалось уютно. Бананы, казалось, можно было снимать сидя за столом.

Помещение было наполнено звуками природы. Вдобавок дождь опять застучал по железной крыше. Заварив какой-то напиток, Акиро в очередной раз начал свои рассказы.

                                        ***

- Здесь ничего не происходит просто так. Эти места, или как мы их называем Медные Горы, каждому посетившему их с чистым сердцем, дают какой-нибудь Дар. Дар с большой буквы. Я это не просто так, для красного словца, - старик усмехнулся и отхлебнул из кружки. - Мой род - один из самых древних. Нас осталось мало, но мы, как и в прежние времена, верно несём службу Виракоче.

- Виракоче цивилизатору? - вдруг спросил Фем, и сам удивился своей осведомлённости.

 Он вдруг понял, что знания, как бы выкачиваются из недр его подсознания. С его стороны нужно было лишь желание и определённое усилие. А интерес и уважение к Акиро росли с каждой минутой. Старик тем временем продолжал:

- Виракоче был Сыном Божьим. Это знают отнюдь не все, - он отхлебнул из чашки и вдруг загадочно произнёс:

- Они знают. А ты не отдай предпочтение Пану.

«Что он там хлебнул?» -пронеслось в голове. Фем тоже попробовал напиток. Это оказалась заваренная кола. Горьковато, но жизнеутверждающе. Интерпретировавший последнюю фразу как «не дай Маху», Фем приготовился слушать дальше.

Старик продолжил ещё немного о пользе колы, но тут дождь перестал.

- Пока не стемнело, может сходим на «место»? - спросил он и загадочно улыбнулся. - Где тебя выкопали из муравейника, а?

- А как далеко это? - он допил отвар колы и поставил чашку.

- Не пей никогда бычьей крови! - вдруг громко и строго громко сказал Акиро.

У Фема сначала взлетели брови от такой иносказательности, но вскоре он почувствовал, что стал привыкать к этой странной манере общаться. Каждые несколько фраз, Акиро вдруг выдавал, что-то эдакое, но затем непременно возвращался в прежнее русло беседы.

- Полпути до Аквас-Кальентес, - сказал Акиро, и махнул куда-то рукой. - Если они дадут дойти.

Но не поняв о чём это старик, Фем поднялся с места:

- Полпути, так полпути. Это немного. Должно быть. Пить кровь не буду - обещаю, - с этими словами он вышел на крыльцо.

- Возьми вот это, - Акиро вышел за ним и протянув Фему несколько листков колы, сказал:

- Они утолят голод и поднимут дух.

Он как-то странно сказал это: «Поднимут дух». Как будто имел что-то очень конкретное. Фем уже не знал чему больше удивляться, речам странного человека, или своим приключениям.

Но вот, что было удивительно - он явственно чувствовал незримую ниточку, которая вилась от его амнезии к речам Акиро. Она то исчезала, то появлялась вновь. Но его логика пока отказывалась привязать её к выводу, пусть самому неожиданному.

                                        ***

До заката оставалось часа три. Этого было вполне достаточно, как сказал Акиро. По дороге через Санта-Терезу Фем отметил про себя пару мелких магазинчиков. На всякий случай.

Перейдя относительно новый мост, они начали свой путь, вверх по течению буйной реки Урубамба. Дорога шла через спелые банановые рощи. Местами попадались папайи и манго. Были и неопознанные плоды. Акиро наверняка их знал, но Фем боялся нарушить разговорами окружившее его райское ощущение.

По грунтовке они дочапали до небольшой электростанции. Затем размокшую дорогу пришлось сменить на какие-то шпалы.

- Здесь ходят иногда коллективы. Но только до электростанции. И то редко, - старик вдруг резко свернул на еле заметную тропинку.

Она змейкой закручивалась куда-то вверх.

- А откуда вы знаете, где это случилось ? - по какой-то причине Фем избегал называть случившееся с ним каким бы то ни было образом.

- Мне случилось родиться звездочётом, - старик пафосно произнёс это слово приостановившись, - Зве-здо-чёт-ом.

- Ааа… ну тогда понятно, - Фем мысленно пропечатал это слово с большой буквы и они продолжили путь.

- Мне, конечно, показали фотографии самому первому. И, конечно, я им не сказал про ту пещеру. Она так искусно завалена камнями, они бы никогда не догадались что это Выход.

Фем уже привык к умению «Звездочётa» интонациями акцентировать слова. Мысленно Фем их ставил все с большой буквы.

«Выход откуда?» - возник естественный вопрос, но Акиро удалось его опередить:

- Выход из Ниоткуда. Думай, что из Медной Горы.

Минут пятнадцать они молчали, обдумывая каждый что-то свое. Наконец Фем не выдержал:

- А что со мной потом будет? Ведь не навсегда же я здесь?

- Что будет, что будет… Хорошо будет. Сконтактируем с вашим посольством. Если признают… то хорошо. Домой поедешь. А мне - пенсия, - глаза Акиро осветились изнутри.

- А если нет? И какое посольство?

- Про «какое» скажу вечером. Если сейчас сам не вспомнишь. Так надо. А если нет, мне лишние руки в хозяйстве не помешают. Я же твой временный опекун. Как папа. Не забыл?

Фен не переставая восхищался окрестностями, немного саркастически кивнул:

- Да, папа.

По бокам тропинки была совершенно непроходимая стена джунглей. Плюс какое-то облако забрело к ним на склон и укрыло туманом всё вокруг. Кусты, лианы или что там ещё, фантастически закручиваясь, образовывали непроходимый забор. Забор этот был местами украшен яркими цветами с прячущимися колибри.

Как же прорублена эта тропа? Кем? Никаких следов ни топора, ни ножа. Создавалось впечатление, что флоре просто запретили пересекать какую-то невидимую черту. И она послушно и рьяно заполняла только предоставленное ей пространство, толпясь на границе дозволенного. Кроме этой флористической странности, изнутри растительных сплетений раздавалось шуршание, произведённое явно фауной.