Алексей Андреев - Сядьте на пол Страница 21

Стеллажей для вещевой памяти я так и не завёл. Зато придумал себе Коробку Будущего. В неё попадают предметы, которые явно будут востребованы детьми, но позже. И это не обязательно старые вещи: иногда там оказываются и новые игрушки, купленные "на вырост". Это лучше, чем бегать перед днём рожденья или Новым годом в поисках формального "чего подарить". А в Коробке Будущего всегда что‑нибудь уже есть.

Магазин как музей

Что, неужели опять в магазин? Да! Теперь, с новым отношением к игрушкам, можно отправиться прямо в логово врага – и победить на его территории. Тем более, что нам всё равно приходится иногда брать детей с собой в обычные, неигрушечные магазины. Чаще всего это усложняет жизнь родителей. Но подумайте вот о чем: даже в маленьком хозяйственном магазине есть куча интересных вещей, это огромное и бесплатное развивающее пособие. Причём вещи там ‑ реально используемые в жизни, в отличие от игрушек. И эти вещи можно трогать руками, в отличие от музейных экспонатов.

У меня нет прямого рецепта, чтобы научить ребенка воспринимать магазин как интерактивный музей. Но думаю, главное ‑ личный пример. Показать, как интересно изучать вещи, разбираться в их функционале, сравнивать их друг с другом. А приобретение ‑ это уже потом.

Когда Киту было три, его восхищал строительный супермаркет "Экспострой" на Нахимовском: лампы, двери, зеркала и прочие интересные штуки. И сувениры тут же: скучающие продавцы дарили ему маленькие разноцветные плитки, и скоро у него накопилась целая коробка "сокровищ". А ещё в таких магазинах можно открыть кучу новых творческих материалов. Сейчас у Евы одна из культовых игрушек – двухсторонний монтажный скотч, позволяющий склеивать и вешать на стены любые конструкции.

И ещё один способ использования магазинов. Для детей постарше у индустрии есть трюк под названием "развивающие игрушки". Так родителям впаривают за приличные деньги совершенно банальные наборы вещей. Мешок с бисером и верёвка. Гнутая рамочка для мыльных пузырей. Пакет с обычным крахмалом для проведения опытов с "неньютоновской жидкостью". И так далее.

Что является самым ценным в этих товарах? Не предметы, конечно ‑ а сами рецепты, правила и идеи игр. Их вы можете легко узнать, прочитав инструкцию игры прямо в магазине. Кстати, дети с удовольствием подхватывают этот хакерский приём: подсмотреть рецепт и сделать дома самостоятельно. Так ведь интереснее, да и полезнее для развития. И это касается не только игрушек. Но начинается именно с них.

РАССКАЖИ МНЕ СКАЗКУ

Книжка со сказками ‑ обязательная часть программы, когда у вас маленькие дети. Но в какой‑то момент эти завалы разноцветного картона стали меня раздражать. Вначале казалось, что проблема лишь в разнице изданий. Словно бы книжки с картинками Сутеева и Васнецова, что были у нас в детстве ‑ они "хорошие, настоящие", а современная детская иллюстрация стала прибежищем психопатов. Но вскоре я понял, что проблема глубже.

«Сказки, вообще все сказки, возникли до литературы – в устной среде, где не было никакого бумажного монополизма. Зато была прямая и обратная связь со слушателем. Если ты занудно вещаешь про обычную серую гадюку, которую прибил Ванька из соседней деревни – баян, выпей яду! Но если гонишь про Стоглавую Гидру – тоже плохо, могут и в рожу дать за враньё. Так в муках естественного отбора и рождается с детства знакомый Змей Горыныч с тремя логичными головами. Ну а бумажная литература что? Да просто разворовала весь этот сказочный багаж, разбодяжила в тысячу раз, да пошла продавать мелким оптом, со своими обертками‑бирками.

Стоит только начать читать, сразу видишь, что любимые сказки почти мертвы. Ведь бумажная монополия всего лишь копировала их год за годом, не давая им жить и меняться в ногу со временем. Что это там за «сусеки» у Колобка, и зачем старухе вообще их «скрести», если на рисунке в современной книжке издательства «Фламинго» старуха со стариком сидят и трескают чай с пирогами! Зато на следующей странице творческий замысел иллюстратора становится яснее: у него там Колобок размером с ведёрный самовар. Что же будет в конце с Лисой, не помрет ли она от разрыва пасти? Неа, не померла. Схавала. А читатели схавали сказку. И никто не заметил». («Худловары», 2006)

Цитата из последней главы моей предыдущей книги ‑ своего рода эстафетная палочка, переброшенная в книгу настоящую. За прошедший десяток лет мне так и не удалось победить все сказки, оторванные от действительности. С появлением младших детей картонные герои продолжали просачиваться в дом.

«Колобок» с пирогами – это ещё ерунда! Куда более странные эффекты возникают, когда на одной полке оказываются сказки разных времён и народов. С одной стороны у нас доблестный Ваня Васильчиков, который без няни гуляет по улицам и побеждает Крокодила. С другой ‑ избалованный Малыш, которому те же самые 8 лет, но он ничего не умеет делать, полностью зависит от родителей и утешается только в компании воображаемого друга Карлсона, инфантильного мужчины с клиническими деструктивными наклонностями. Если ещё добавить в эту компанию Маленького Принца и Короля Матиуша, получится вообще ужас и моральный террор, как говорил один мой знакомый математик.

«‑ Пап, пойдем отсюда, здесь русским духом пахнет.

‑ А что, разве русский дух плохо пахнет?

‑ Плохо!

‑ А ты его видел?

‑ Да. Мне его Федя показывал. В море.» (сентябрь 2007)

Своя сказка: первые попытки

«Худловары» закончились на том, что я стал сам придумывать сказки для Кита. Это было нелегко, но мой пацан мне помогал. Уже в два месяца он подсказывал мне смехом, какие приключения игрушек ему больше нравятся. И я продолжал сказку «на лету».

«Вот гляди, эта обезьяна с резиновыми ногами… Ну, это будет у нас такая прекрасная блинцесса. Она долго‑долго ждала своего прекрасного блинца в окошке замка. И постоянно высовывала наружу ноги, чтобы блинц её сразу заметил. А на ногах у ней были хрустальные туфельки, килограммов эдак по пять каждая. И эти туфельки всё оттягивали и оттягивали ее ноги, высунутые наружу. И за тридцать лет и три года ожидания ноги вытянулись аж на 10 этажей (это можно отлично показывать на тягучих ногах обезьяны). Так что прекрасный блинц, когда увидел блинцессу, просто с коня двинулся об землю и пешком убежал за тридевять земель. Но зато потом длинноногая обезьяна‑блинцесса повстречала слона и жирафа, у которых тоже были длинные конечности – и они зажили счастливой семьей!» (сентябрь 2004)

Шизово? Зато весело. Однако эти опыты заставили задуматься о том, не будет ли в собственных сказках какого‑то другого перегиба. Вы наверняка слышали про такую штуку, как "сказкотерапия", когда люди рассказывают о своих проблемах в сказочной форме. Такое развлечение больше подходит взрослым, у которых уже есть какие‑то свои "жизненные сюжеты". Вот и моя сказка про блинцессу с длинными ногами больше повеселила маму Кита, а сын едва ли что‑то понял, кроме весёлых прыжков игрушек.

Первые собственные сказки детей ‑ тоже штука сомнительная, если отбросить родительское умиление и прислушаться повнимательнее. Когда я впервые попросил Кита рассказать мне сказку (за месяц до двухлетия), он начал так:

‑ Жила‑была машина. Пошла она в лес...

Первые слова меня очень впечатлили. Ну оригинально же! Одновременно и негативная мысль пришла ‑ что это за Терминатор, неужели машины так проникли в нашу жизнь? Оказалось, всё проще. Он, как и я, назначил героем первое, что попалось на глаза. А вот дальнейшая история была шаблонной: машина пошла в лес, встретила Машу, и вместе они вернулись. Эдакий перепев "Маши и медведя". И хотя потом собственные сказки сына становились разнообразнее, но и там мелькало много штампов и заимствований.

«Маша играла с Китом в "пещеру охотника". Потом мне рассказывает, что у него все истории зверей какие‑то печальные. Дельфина обижали акулы, кошку гоняли злые собаки, и так далее. Я говорю: ну так это же классический сюжет для игры в спасателя ‑ иначе бы ему не было смысла их спасать. Кроме того, не все животные из наших игрушек такие униженные. Некоторые очень наглые и вредные, вроде волка. У таких животных история совсем не печальная: Кит‑охотник побеждает их в бою, а потом "съедает", приготовив на игрушечной сковороде. Хм... тоже невесело как‑то. Ну, зато жизненно». (октябрь 2007)

То есть вот какой парадокс получается со сказками собственного сочинения: у детей ещё нет своих сюжетов, а родители редко могут выбраться из собственного однообразного сценария жизни. Как можно раскачать эту ситуацию?

Сказка как задача

Несколько лет назад по Рунету в качестве прикола ходила ссылка на немецкую книжку "Кто накакал кроту на голову". Название само говорит о том, в чём завязка. Дальше кротик идёт выяснять, и по пути обучается различать всех животных по какашкам. Закомплексованные соотечественники реагируют на эту книжку стандартно. «Гы‑гы! Они нарисовали в детской книжке то, что у нас даже упоминать неприлично! Гы‑гы‑гы!»