Бернард Корнуэлл - Перебежчик Страница 21

- Все дело в сноровке, - продолжил Свинерд.

- Как и в любом деле, главное - набить руку. Молодые солдаты вечно пытаются скальп вырезать и, ясное дело, ничего не получается. В результате у них в руках оказывается нечто вроде дохлой мыши, - Свинерду шутка показалась смешной, и он, обнажив щербатый рот, с присвистом засмеялся.

- Резать скальп смысла нет, полковник. Не-ет, скальп надо снимать, ну, как кожуру апельсина! - объяснял Свинерд с очевидным обожанием сей процедуры, которую проиллюстрировал с помощью раненой руки, больше похожей на коготь.

- Если посетите Тайдуотер, обязательно покажу свою коллекцию. У меня три ящичка, доверху заполненные первоклассными скальпами - все обработаны и выдублены, как полагается, - Свинерд, очевидно, решил, что таки произвел неизгладимое впечатление на Фалконера - он льстиво улыбнулся, а щека задергалась еще сильнее.

- Не хотите взглянуть на скальп, полковник? - вдруг спросил Свинерд, ныряя рукой в нагрудный карман. - У меня какой-нибудь всегда при себе.

Талисман на удачу, понимаете? Этот вот - семинольской скво. Ну и шумной сукой она была, скажу я вам. Что-что, а уж визжать эти дикари умеют!

- Нет, спасибо, - Фалконеру все же удалось удержать любителя скальпов от презентации своего трофея.

- Так вы виргинец, майор? - спросил он, переводя разговор в другое русло и стремясь скрыть отвращение, вызванное гнусным на вид Свинердом.

- Из Тайдуотера, как вы сказали?

- Из Свинердов города Чарльз! - гордо ответил его собеседник.

- Когда-то это была знаменитая фамилия! Разве нет, Джонни?

- Свинерд и сыновья, - сказал редактор, наблюдая за дождем. - Работорговцы, поставляющие товар виргинской знати.

- Но папаша проиграл весь бизнес, полковник, - признался Свинерд. - Были времена, когда сама фамилия "Свинерд" означало не что иное, как торговлю ниггерами.

Но мой папаша, поддавшись греху азарта, все спустил. И с тех пор мы бедняки, - произнес он с очевидной гордостью, но Фалконеру было понятно, какое предложение стоит за этим хвастовством.

Редактор затянулся сигарой.

- Свинерд - мой кузен, Фалконер. Родня.

- И он обратился к вам в поисках работы? - проницательно предположил Фалконер.

- Не как к газетчику! - вмешался майор Свинерд.

- Со словесностью я не в ладах, полковник. Пусть этим занимаются умные ребята вроде Джонни. Нет, я солдат до мозга костей. Можно сказать, вскормлен из оружейного ствола. Я - боец, полковник, и у меня при себе три ящика скальпов в качестве доказательства.

- Но в настоящий момент - без работы? - подсказал Дэниелс.

- Вообще-то, я подыскиваю наилучшее применение своим бойцовским талантам, - подтвердил Свинерд.

Повисла пауза. Дэниелс извлек рукопись статьи в из кармана и якобы углубился в изучение текста. Фалконер понял намек.

- Если мне удастся подыскать местечко для себя, майор, - торопливо заверил он Свинерда, - я почту за великую честь предложить вам должность моей правой руки.

- Первого заместителя, то есть? - вставил Дэниелс.

- Да-да, первого заместителя, - поспешно поправился Фалконер.

Свинерд щелкнул каблуками.

- Я не разочарую вас, полковник. Может быть, мне и не хватает грации аристократа, но, видит Бог, свирепости мне не занимать! Я не рохля, черт возьми, не рохля. Я верю в то, что с солдатами следует управляться, как с ниггерами - быстро и сурово! С кровью и жестокостью, никак иначе, разве не так, Джонни?

- Истинно так, Гриффин, - Дэниелс сложил рукопись, но не торопился убирать ее в карман.

- К сожалению, Фалконер, - продолжил Дэниелс, - мой кузен обнищал на службе родине.

Старой родине, то есть. Наших новых врагов. А это значит, что на новую родину он прибыл с ворохом долгов. Так ведь, Гриффин?

- Фортуна меня подвела, полковник, - признался Свинерд.

Глаз его заслезился, а тик снова усилился.

- Всё отдал армии. Всё, и пальцы тоже! Но остался я ни с чем, полковник, ни с чем. Но много я не прошу - лишь возможность служить и сражаться, да клочок земли Конфедерации, когда мой честный труд завершится.

- А еще ты просишь уплатить свои долги, - настойчиво подсказал Джон Дэниелс, - особенно ту часть, которую должен мне.

- Мне доставит огромное удовольствие восстановить ваши финансовые возможности, - заверил Фалконер, размышляя, сколько же головной боли принесет это удовольствие.

- Вы - настоящий джентльмен, полковник, - сказал Свинерд. - Христианин и джентльмен! Это ясно видно, полковник, ясно! Я тронут, сэр, тронут до глубины души, - и Свинерд, смахнув слезинку, выпрямил спину, расправив плечи в знак уважения к своему спасителю.

- Я не разочарую вас. Это не по мне, полковник. Свинердам не свойственно разочаровывать!

Фалконер весьма сомневался в правдивости этого утверждения, но решил, что раз Дэниелс - его наилучшая возможность получить генеральское звание, а ценой Дэниелса является Свинерд, то так тому и быть.

- Значит, договорились, майор, - Фалконер протянул левую руку.

- Договорились, сэр, договорились! - Свинерд ответил на рукопожатие.

- Получаете повышение вы, сэр, получаю повышение я, - он снова обнажил в улыбке гнилые зубы.

- Отлично! - громко подытожил Дэниелс, аккуратно и показательно опуская сложенную рукопись в карман жилета. - А теперь, джентльмены, если вы желаете познакомиться друг с другом поближе - нам с мистером Дилейни нужно кое-что обсудить.

Таким образом, предоставленные сами себе, Фалконер и Свинерд присоединились к людям, которые еще толпились в президентском доме, покинув щелкающего по каплям дождя хлыстом Дэниэлса.

- Вы уверены, что Фалконер действительно тот, кто нам нужен?

- Вы слышали Джонстона, - радостно откликнулся Дилейни. - Фалконер - герой Манассаса.

Дэниелс нахмурился:

- А я слышал, что Фалконера застали со спущенными штанами. Что он даже не был с Легионом, когда тот сражался.

- Обычные происки завистников, мои дорогой Дэниелс, всего лишь выдумки завистников.

Дилейни, довольно развязно ведущий себя с могущественным редактором, достал сигару. Его запас драгоценных французских сигарет закончился, и эта нехватка была, пожалуй, самой серьезной причиной, по которой он желал скорейшего окончания войны.

Для достижения этого конца он, как и Адам Фалконер, тайно поддерживал Север, способствуя его победе подрывной деятельностью в столице Юга, и сегодняшнее событие, подумал он, было и в самом деле прекрасным образцом саботажа.

Он только что убедил самого влиятельного издателя Юга вложить всё огромное влияние газеты в одного из самых тщеславных и бесталанных военных Конфедерации.

Фалконер, по едкому мнению Дилейни, так и остался ребенком, и без своего богатства был бы лишь пустоголовым болваном.

- Он тот, кто нам нужен, Джон, я уверен в этом.

- Так почему же он не при деле после Манассаса?

- Его раненой руке потребовалось длительное лечение, - туманно ответил Дилейни. На самом деле он полагал, что непомерная гордость Фалконера не позволяла ему служить под командованием низкородного сквернослова Натана Эванса, но Дэниелсу не нужно было знать эти подробности.

- Но разве он не освободил своих ниггеров? - грозно спросил Дэниелс.

- Да, Джон, но имелись смягчающие обстоятельства.

- Единственная причина, оправдывающая освобождение ниггера, это смерть ублюдка - отрезал Дэниелс.

- Уверен, что Фалконер освободил ниггеров, исполняя последнюю волю своего отца, - соврал Дилейни. На самом деле Фалконер освободил своих рабов из-за северянки, ярой аболиционистки, чья привлекательная внешность наповал сразила виргинского землевладельца.

- Что ж, по крайней мере, он избавил меня от Свинерда, - скупо признался Дэниелс, умолкнув, когда в доме раздались шумные овации. Очевидно, кто-то произносил речь, и толпа сопровождала выступление смехом и аплодисментами. Дэниелс пристально смотрел на дождь, который по-прежнему лил как из ведра.

- Нам не нужны слова, Дилейни, нам нужно чертово чудо.

Конфедерация нуждалась в чуде, потому что новый Наполеон был наконец-то готов, и его армия вдвое превосходила в числе войска южан в Виргинии. Наступала весна, а это означало, что дороги будут пригодны для перевозки артиллерии, и Север обещал своим гражданам захват Ричмонда и подавление восстания.

Виргинские поля будут удобрены плотью мертвых виргинцев, и лишь чудо могло спасти Юг от постыдного и сокрушительного поражения. И вместо этого чуда, отметил Дилейни, он предоставил это дело Фалконеру. Курам на смех, подумал он.

Потому что Юг обречен.

Сразу после заката по полю промчалась кавалерия, разбрасывая копытами сверкающие серебряные брызги с затопленного поля.

- Янки в Кентервиле! Поторапливайтесь! - всадник промчался вдоль восточной стены, усеянной амбразурами, только вместо настоящих за амбразурами стояли бутафорские орудия.

Эти макеты были простыми стволами деревьев, покрашенными черной краской и установленными на ступенях для орудий, чтобы выглядеть, как жерла настоящих пушек.