Златан Ибрагимович - Я — Златан Страница 22

Златан, наше сотрудничество подходит к концу.

Только не говорите мне, что...

Мы бы хотели сказать тебе...

Что, вы хотели бы поблагодарить меня вот здесь? — удивленно спросил я и посмотрел по сторонам.

В этом унылом чертовом офисе мы были втроем.

Что, вы даже не устроите встречу с болельщиками?

Понимаешь, — сказал Бенгт Мадсен. — Говорят, что провожать игрока перед матчем не приносит удачу.

Я недоуменно взглянул на него. Не приносит удачу?

Вы провожали из футбола Никласа Киндвалла перед тридцатью тысячами зрителей, и все потом было нормально.

Да, но...

Что, но?

И все-таки мы хотели бы вручить тебе этот подарок.

Черт, что это такое?

Это был хрустальный мяч.

На память.

Так это и есть ваш способ отблагодарить меня за восемьдесят пять миллионов?!

На что они надеялись? Что я возьму этот мяч с собой в Амстердам и буду пускать скупую слезу, каждый раз глядя на него и вспоминая «Мальмё»?

Мы хотели бы выразить тебе нашу признательность, — продолжали они.

Он мне не нужен. Можете оставить его себе.

Да, но ты ведь не можешь...

Я? Я могу. И я поставил этот мяч на стол и вышел вон. Таким было мое прощание с клубом — ни убавить, ни прибавить. Осадок остался. И все же, я выбросил все из головы. Я уезжаю отсюда, да и чем таким особенным был в моей жизни «Мальмё»? Настоящая жизнь только начиналась, и это было главное, а не прошлое.

Это был не рядовой переход в «Аякс». Я стал их самым дорогим приобретением в истории. И пусть «Аякс» был несопоставим с «Реалом» или «Манчестер Юнайтед», все же это был великий клуб. Всего пять лет назад он выступал в финале Лиги чемпионов. А за год до этого и вовсе выиграл ее. За «Аякс» в разное время играли такие люди, как Кройфф, Райкард, Клюйверт, Бергкамп и, конечно, Ван Бастен. Последний был для меня самым выдающимся среди перечисленных, и мне предстояло играть в футболке с его номером. Это казалось нереальным. Мне предстояло забивать и решать исходы матчей, и чем больше я представлял себе все это, тем больше ощущал на себе груз ответственности.

Никто не станет платить восемьдесят пять миллионов без намерения получить что-то взамен. «Аякс» уже три года как не побеждал в национальном чемпионате. Для команды такого калибра это выглядело, по меньшей мере, конфузом. «Аякс» — одна из самых любимых и популярных команд в Голландии, от которой ее многочисленные болельщики требуют больших побед. И ты должен соответствовать, а не играть в привычные тебе игры. Оставить при себе свои привычки и не начинать здесь со своего: «Я Златан, а ты кто такой?». Мне следовало перестроиться, постараться адаптироваться и влиться в команду, а также изучить местные порядки. А меня все равно продолжали преследовать приключения.

По пути из Гетеборга домой, у местечка Боттнарюд недалеко от Йёнчёпинга, меня «приняла» полиция. Я промчался на ста девяносто пяти (км/ч — прим, ред.) на участке с ограничением в семьдесят. Не сравнить с тем, что я позволял себе позднее. Однако права у меня отобрали, а газеты не просто в очередной раз вышли с громкими заголовками. Они еще не преминули напомнить мне о том давнем инциденте на Индустригатан.

Была состряпана целая подборка из моих «подвигов», начиная от удалений с поля и продолжая более крупными скандалами. Вся эта волна донеслась и до Амстердама, и хотя клубные функционеры, должно быть, уже были наслышаны обо всех моих похожде-

ниях, местные журналисты подхватили эстафету. Неважно было, насколько сильно я хотел измениться, но ярлык сорвиголовы вновь приклеивался ко мне с самого начала. «Компанию» в этом качестве составил мне другой новобранец «Аякса» — египтянин Мидо, до этого удачно проявивший себя в бельгийском «Генте». Мы с ним на пару сразу же получили такую репутацию. Но все это были цветочки по сравнению с теми историями, которые мне довелось услышать о Ко Адриансе, главном тренере команды, с которым мы пересекались когда-то в Испании.

Его сравнивали с форменным гестаповцем. Он знал все о своих игроках, и ходили целые легенды о его методах и наказаниях. Среди них была история о вратаре, которого угораздило ответить на телефонный звонок во время разбора тактических действий. Наказанием ему послужило в течение целого дня провести в качестве оператора на телефоне в клубе, причем тот не говорил поголландски. Так что звучало это примерно так: «Алло, алло! Ничего не понимать!». И так — в течение всего дня. А еще был случай с тремя парнями из юношеской команды, которые самовольно отправились на вечеринку. Их заставили лечь на газон, а остальным игрокам было велено пройтись по ним, причем в шипованных бутсах. И подобных историй было немало, хотя, не скажу, чтобы они каким-то образом беспокоили меня.

О тренерах всегда ходит множество пересудов, а мне импонируют специалисты, придерживающиеся дисциплины. Мне удавалось ладить с тренерами, старавшимися не приближать к себе подопечных и держать с ними дистанцию. На этом я и воспитывался. Никто не утешал меня: «Бедный маленький Златан! Hy конечно же ты сможешь сыграть». Мой отец не приходил на тренировки, подобно другим, и не лизал задницу тренеру, чтобы тот был бы со мной помягче. Ничего подобного! Я был предоставлен самому себе. Я скорее разозлился бы на тренера и повздорил с ним, и заслужил бы право играть, потому что я сам по себе хороший футболист, нежели сдружился бы с ним и играл бы только потому, что он благоволит мне.

Мне не нужны были никакие сюсюканья. Меня это смущало. Я просто хотел играть в футбол, и ничего больше. Но сейчас, пакуя чемоданы и собираясь в путь, я, конечно, заметно нервничал. «Аякс» и Амстердам были для меня чем-то вроде неизведанной земли — «терра инкогнита».

Помню сам полет, приземление в аэропорту и встречавшую меня девушку из клуба. Ее звали Присцилла Янсен. В «Аяксе»

у нее было множество обязанностей. Я всячески старался быть с ней любезным. Вместе с ней был парень, приблизительно моего возраста, выглядевший очень стеснительным, но при этом прекрасно говоривший по-английски. Он рассказал, что сам из Бразилии, где ранее играл за «Крузейро». Знаменитая команда (я это знал), за которую когда-то выступал Роналдо. Этот парень также был новичком «Аякса», и у него было настолько длинное имя, что я так и не разобрал его. Сойдясь на том, что я могу называть его Максвелл, мы обменялись номерами. Затем Присцилла отвезла меня на своем «Сааб Кабриолет» в Димен — небольшой городок к юго-востоку от Амстердама. Здесь меня и поселили, и в моей комнате были всего лишь кровать «Хестенс» (известный шведский производитель — прим, пер.) и 60-дюймовый телевизор. Больше ничего. Но я с удовольствием принялся играть в свою приставку, в предвкушении предстоящих событий.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Быть предоставленным самому себе — не такое уж великое испытание. Подрастая, я учился заботиться о себе сам. Сейчас, пусть и ощущая себя самым крутым парнем в Европе — я же стал профессионалом, за которого выложили такие деньжищи, — вокруг себя я видел пустое жилище. До большого города было далековато, а в моей комнате не было никакой мебели. Я не мог чувствовать себя, как дома, да, к тому же, и холодильник катастрофически быстро опустел. Нет, это не вызывало у меня паники или неприятных детских воспоминаний. Я держался стойко. В моей прежней квартире в Лоренборге холодильник тоже часто пустовал. Я был привычен ко всему. Но в «Мальмё» обстояло иначе: до чувства голода никогда не доходило, потому что я объедался как идиот в клубном ресторане «Кулан», да еще и прихватывал еду с собой, чтобы умять ее вечером. На худой конец, я мог отправиться к матери или друзьям.

В Мальмё мне не нужно было ничего готовить или наполнять холодильник. А вот в Димене вновь приходилось начинать сначала. Это выглядело нелепо и смешно. Я уже становился серьезным малым, но у меня в доме не было даже кукурузных хлопьев, а в кармане с трудом можно было наскрести мелочь. И вот я сидел в этом одиноком доме на своей фирменной кровати «Хестен» и названивал всем подряд: друзьям, отцу, матери, младшему брату и сестре. Я позвонил даже Мие, хотя у нас с ней все было кончено, и спросил, не сможет ли она вернуться ко мне. Я был одинок, обеспокоен и, вдобавок ко всему, голоден. В конце концов, я обратился к Хассе Боргу.

Я рассчитывал, что он сможет договориться с «Аяксом», чтобы клуб хотя бы предоставил мне кредит. Как я знал, у Мидо получилось подобное со своим прежним клубом. Не вышло.

Я не могу этого сделать, — категорично ответил Хассе. — Тебе придется обходиться самому.

Его слова взбесили меня. Я полагал, что, уж если он продал меня, то должен же помочь мне в нынешней затруднительной ситуации?

Почему нет? — спросил я и услышал уже хорошо знакомое.

Так не получится.

Тогда где мои десять процентов?

Ответа я не получил и взбесился. Да, признаю, винить мне оставалось только себя. Я ведь даже не подозревал о том, что обналичить свой чек я смогу не раньше, чем через месяц. А еше возникли трудности с машиной — с моим «Мерседесом Кабриолетом». Он был зарегистрирован в Швеции, и мне не разрешено было ездить на нем в Голландии. Мне только что его пригнали, и я уже намеревался разъезжать на нем по Амстердаму, а вместо этого был вынужден его продать. Я заказал себе новый — тоже «Мерс», но SL 55. Это приобретение должно было заметно отразиться на моем банковском счете.