Робин Гуд - Дюма-отец Александр Страница 23

— Бегите, бегите, милый Аллан! — воскликнула Кристабель. — Если отец нас застанет вместе, нам придется расстаться навсегда!

— Но вы, вы, Кристабель! — в отчаянии произнес Аллан.

— Я… я остаюсь… я усмирю ярость отца…

— Тогда я остаюсь гоже…

— Нет, нет, бегите во имя Неба! Если вы меня любите, бегите!.. Мы еще увидимся!

— Увидимся?! Вы клянетесь, Кристабель?

— Клянусь.

— Хорошо, Кристабель, я повинуюсь.

— Прощайте, до скорого свидания!

— Вы пойдете за мной, сэр рыцарь, и преподобный отец тоже.

— Но вы уверены, Мод, что ваш отец нас выпустит из замка? — спросил брат Тук.

— Да, особенно если он еще не знает о том, что произошло ночью. Скорее идемте, нельзя терять время.

— Но в замок мы вошли втроем, — сказал монах.

— И то правда, — ответил Аллан. — Что сталось с Робином?

— Я здесь! — воскликнул юный лесник, выходя из своего укрытия.

Кристабель негромко и испуганно вскрикнула, а Мод так поспешно и изящно поклонилась Робину, что монах нахмурился.

— Ловкий парень! — с улыбкой сказала Мод, касаясь руки Робина. — Сумел убежать из камеры, которую стерегли двое тюремщиков!

— Так вас тоже в тюрьму бросили? — воскликнул Аллан.

— О своих приключениях я расскажу, когда мы отсюда выберемся, — ответил юный лесник. — Бежим скорее… Идемте же, идемте, сэр рыцарь, мне кажется, что вы должны дорожить жизнью… и больше, чем я, — грустно добавил юноша, — ведь вас будут оплакивать и ваша сестра, и другие люди, а меня… Но быстрее, быстрее! Воспользуемся помощью Мод! Бежим! Стены Ноттингемского замка давят на меня! Бежим отсюда!

При этих последних словах Мод как-то странно взглянула на молодого человека.

Вдруг и проходе, ведущем в часовню, раздались крики.

— Смилуйся над нами, Боже! — воскликнула Мод. — Вот и барон. Бегите во имя Неба!

В одно мгновение скинув рясу и передав ее Туку, Аллан бросился к Кристабель, чтобы последний раз попрощаться с ней.

— Сюда, рыцарь! — повелительно воскликнула Мод, открыв одну из дверей.

Аллан запечатлел на губах Кристабель пламенный поцелуй и кинулся на зов Мод.

— Да сохранит тебя святой Бенедикт, нежная моя подружка! — произнес монах, пытаясь поцеловать Мод.

— Нахал! — вскричала девушка. — Да бегите же вы, бегите!

Робин, уже обучившийся учтивости, поклонился Кристабель и, почтительно поцеловав ей руку, сказал:

— Да будет Святая Дева вам поддержкой, опорой и советчицей во всех ваших делах!

— Благодарю, — ответила Кристабель, удивленная благородством манер простого лесника.

— Пока мы будем убегать, миледи, — сказала Мод, — станьте на колени, молитесь и изображайте полное неведение, чтобы барон и не заподозрил, что вы знаете причину его гнева.

Не успела за беглецами затвориться дверь, как в часовню ворвался барон во главе отряда вооруженных слуг.

Мы присоединимся к ним позднее, а пока последуем за тремя друзьями, для которых любезная Мод стала ангелом-хранителем.

Маленькая группа шла по длинной и узкой галерее и двигалась в таком порядке: впереди — Мод с факелом в руке, сразу за ней — Робин, почти рядом ним брат Тук, а замыкал шествие Аллан.

Мод все ускоряла шаги как для того, чтобы сохранить некоторое расстояние между собой и Робином, так и для того, чтобы как можно скорее дойти до ворот замка; она не смеялась, хранила полное молчание и время от времени отводила свободной рукой от себя руку Робина, напрасно пытавшегося на ходу схватить ее за платье.

— Вы что, сердитесь на меня? — спросил юноша умоляющим голосом.

— Да, — кратко ответила Мод.

— А что я такого сделал, чтобы вас рассердить?

— Ничего вы не сделали.

— Тогда, наверное, что-то сказал?

— Не спрашивайте меня об этом, сударь, это вам не может, да и не должно быть интересно.

— Но меня это oгopчаeт.

— Велика важность, вы скоро утешитесь. Ведь скоро вы будете далеко от Ноттингемского замка, стены которого так на вас давят.

«Ага! Теперь я понял», — сказал себе Робин и вслух добавил:

— На меня тяжело подействовал барон, стены его замка и засовы темницы, но не ваше прелестное личико или ваша улыбка и любезные речи, милая Мод.

— Правда? — спросила Мод, слегка повернув к нему голову.

— Конечно, истинная правда, милая Мод.

— Ну, тогда мир…

И Мод позволила юному леснику поцеловать ее.

Эта заминка несколько замедлила бегство, поэтому монах, с неудовольствием услышавший звук поцелуя, ворчливо сказал:

— Эй! Давайте побыстрее… По какой дороге пойдем? Они пришли к тому месту, где коридор разветвлялся.

— Направо, — ответила Мод.

Через шагов двадцать они дошли до поста привратника. Девушка окликнула отца.

— Как?! — воскликнул старый Линдсей, к счастью еще не знавший о происшедших событиях. — Как, вы уже от нас уходите, да еще ночью? По правде говоря, брат Тук, я-то думал, что перед сном выпью с нами чарочку; разве вам так уж нужно идти сегодня ночью?

— Да, сын мой, — ответил Тук.

— Прощайте тогда, веселый Джилл! До свидания, славные господа.

Подъемный мост опустился; Аллан выскочил из ворот первым, за ним после пререканий с девушкой, не захотевший на этот раз принять то, что он называл благословением, то есть поцелуй, вышел брат Тук, а Мод, воспользовавшись тем, что монах на минуту отвлекся, прижалась пылающими губами к руке Робина.

Молодой человек вздрогнул всем телом; поцелуй этот его глубоко огорчил.

— Мы ведь скоро увидимся, правда? — тихо спросила Мод.

— Надеюсь, что так, — ответил Робин, — а пока, до моего возвращения, милое дитя, будьте так любезны, заберите из комнаты барона мой лук со стрелами и отдайте их тому, кто придет за ними от моего имени.

— Приходите сами.

— Хорошо, я приду сам, Мод. Прощайте, Мод.

— Прощайте, Робин, прощайте!

Рыдания гак душили бедную девушку, что нельзя было разобрать, попрощалась ли она с Алланом и Туком.

Беглецы поспешно спустились с холма, прошли, не останавливаясь, через город и замедлили шаги только тогда, когда оказались под спасительной сенью Шервудского леса.

IX

Около десяти часов вечера Гилберт, с нетерпением ожидавший возвращения путешественников, оставил отца Элдреда в комнате Ритсона и спустился к Маргарет, хлопотавшей по хозяйству; он хотел узнать, не обеспокоена ли мисс Марианна столь долгим отсутствием брата.

— Мисс Марианна? — воскликнула Маргарет; целиком захваченная мрачными мыслями, она и не заметила, что девушка отсутствует. — Мисс Марианна? Она, наверное, у себя в комнате.

Гилберт побежал туда: комната была пуста.

— Уже десять часов, Мэгги, десять часов, а девушки дома нет.

— Да она только что гуляла с Лансом по просеке напротив дома.

— Она, наверное, потеряла дом из виду и заблудилась. Ах, Мэгги, я боюсь, не случилось ли с ней несчастье. Ведь уже десять часов пробило! В это время по лесу только волки и разбойники бродят.

Гилберт взял лук и стрелы, острый широкий нож и бросился в лес на поиски Марианны; он знал все глухие заросли, овраги, кустарники, все поляны и хотел обыскать эти места, столь знакомые ему и столь опасные для женщины. «Я должен найти эту девушку, — говорил он себе, — клянусь святым Петром, я должен ее найти!»

Ведомый инстинктом или, точнее, тем странным чутьем, что вырабатывается у лесников от постоянного пребывания в лесу, Гилберт направился точно по тому пути, по которому шла Марианна, до того места, где она села отдохнуть. Добравшись до него, лесник услышал что-то вроде стона, доносившегося с тропки, укрытой густой листвой от света луны: он прислушался и понял, что это не стоны, а жалобные подвывания раненого животного. Тьма была полная, и Гилберт ощупью двинулся к тому месту, откуда доносились эти звуки; по мере приближения к нему они становились все отчетливее, и вскоре лесник споткнулся о неподвижное тело, распростертое на земле; он наклонился, протянул руку и коснулся липкого от холодного нота меха какого-то животного. Как будто ожившее под его рукой, оно слабо шевельнулось и несколько pаз тихонько и признательно тявкнуло.