Искусство Средних веков - Петр Петрович Гнедич Страница 24

котором погребены королева ливонская Марья Владимировна с дочерью Евдокией, а на паперти семья Годуновых, о чем говорилось выше. Интересна также монастырская трапезная, где в торжественные дни утверждаются соборные столы. Колокольня монастырская огромная; из колоколов – колокол Царь, весом 4000 пудов, самый большой колокол в России. В монастырской ризнице хранится много драгоценных, замечательных вещей, из которых отметим: крест, присланный патриархом цареградским, утварь, принадлежавшую преподобному Сергию, множество писаных Евангелий, священные сосуды, воздухи, покровы, плащаницы, вклады царей, цариц, царевен, князей, бояр. На одной из митр есть рубин, оцененный в 20 000 рублей. Замечательна панагия из агата, в котором натуральное сочетание цветов камня дает сочетание Распятия и молящихся возле него.

Х

Мы не можем останавливаться на описании той массы монастырей, которые раскиданы по обширной площади Европейской России, от Соловецкой обители на севере до побережья Крыма; это может служить материалом для отдельного сочинения. Теперь же нам надо перейти к беглому обзору византийской живописи, выяснить ее связь с живописью нашей.

Наши археологи обыкновенно различают три пошиба древней иконописи. Пошиб новгородский с большими пробелами на платьях, чисто греческий. Московский пошиб с золотом и суздальский с пробелами в виде тоненьких бликов. Но несомненно то, что все эти пошибы представляют самые незначительные варианты византийского искусства.

Икона Владимирской Богоматери

В первую эпоху христианства в живописи преобладала символистика. До VIII века допускались аллегорические изображения луны и солнца в виде символов, олицетворение Рима, Византии, ветра – в виде дующих ангелов. Тонкое чувство антиков иногда сказывается и здесь, и в спокойном колорите, и в компоновке фигур, и даже в той недвижной торжественности и благородстве, которыми запечатлены эти произведения. После падения Рима искусство там слабеет, центр его переносится в Византию, где оно, идя по следам римской школы, усваивает себе новые взгляды, вкладывает в живопись новый дух. Отличительные черты характера Византии – некоторая сухость и тонина фигур. Все пропорции узки, драпировки натянуты, иногда в сборках словно прихвачены гвоздями. Не довольствуясь резким контрастом цветов, иконописцы вводят антихудожественный элемент золота, который употребляется не только на фоне для ореолов, но и в драпировках. В церкви Святого Витале есть изображения императора Юстиниана, его супруги и двора с целой путаницей ног и тем неестественным поворотом всех фигур анфас, который можно видеть в натуре, разве только когда оперный хор поет на авансцене. Художник отдается деталям, увлекается выработкой тех или других узоров, причем заботится не о том, чтобы костюм был богат, а чтобы краски поражали роскошью потраченного материала. Мозаики Святой Софии в настоящее время, как известно, замазаны, но при последней ее переделке временно они были открыты и с них успели снять копии. Из открытых изображений известно более всего изображение императора, склонившегося перед троном Господним.

Император изображен с бородой, поза его очень неловка и деланна; протянутые руки со сжатыми пальцами выражают обычное в византийской живописи движение мольбы. Спаситель сидит на великолепном троне, писанном с очень слабым знанием линейной перспективы; слева изображен архангел Михаил в медальоне, а направо, в таком же медальоне, Богоматерь. Все мозаики сделаны на золотом фоне, и некоторые из них напоминают живопись катакомб. В Риме есть изображение (в бывшем арианском баптистериуме) Крещения, причем Иордан олицетворен в виде старика, держащего в одной руке ветвь, а другой как бы приветствующего крещеного; Христос, совсем еще мальчик, стоит до чресл в воде, над Ним голубь, изображенный в плане, а правее – Иоанн Креститель, с кривым посохом и в той обычной позе – с подогнутой слегка правою ногой и наклонением всего корпуса вперед, которая стала стереотипной и трактуется у нас до сих пор чуть ли не в каждой церкви на хоругвях. Вокруг сцены крещения идет пояс, расписанный фигурами двенадцати апостолов, весьма однообразными, отделенными один от другого маленькими пальмами. Все они стремятся к престолу, на котором водружен крест.

Дева Мария, держащая Младенца Христа на коленях. На ее правой стороне стоит Юстиниан, предлагающий модель Святой Софии. Слева Константин I представляет модель Константинополя. Собор Святой Софии

На всех церковных изображениях, и в фигурах, и складках, еще чувствуется римлянин и грек. И прическа, и борода иногда в совершенстве передают римский тип, особенно на некоторых рукописных миниатюрах. Как, например, изображение евангелиста Луки в Четвероевангелии IX века, вывезенном с Афонской горы.

Для массы народа иконы заменили прежние фетиши язычества, они стали считаться оружием против дьявола. Особенно изображение креста считали невыносимым для него, и крест стали употреблять как амулет. Люди, стоявшие во главе просвещения, смотрели на все священные изображения как на обстановку, располагающую к молитве, и думали, что для народа они могут служить напоминанием тех или других священных событий.

Многие из изображений еще в период язычества отличались способностью двигаться: Минерва потрясала копьем, Венера плакала, иные боги вращали глазами. Священные изображения, источающие кровь, были только продолжением старого идолопоклонства: последнее слишком глубоко пустило свои корни, и поверхностно коснувшееся народа христианство было только номинальной верой. Семь столетий непрерывных апостольских трудов не вывели чернь из прежнего состояния; церковь даже покорялась народу в деле священных изображений: чернь их настоятельно требовала. В VI веке иконопись получила самое широкое развитие, и, конечно, образ в глазах народа не отличался от самого божества.

Император Константин. Византийская мозаика

Когда христианство пришло в прямое столкновение с магометанством, почва для иконоборчества была уже подготовлена. На престоле был Лев Исавриец, родоначальник новой византийской династии. Под влиянием магометан, не признававших никаких изображений божества, и евреев, издавна с отвращением взирающих на каждую статую и картину как на идолов, сам ясно представляя весь фетишизм часто внешнего поклонения, Лев явился ярым противником икон. Он приказал убрать статую Спасителя, которая пользовалась особым поклонением со стороны народа. Когда царский служитель приставил лестницу и с топором поднялся кверху, толпа женщин кинулась на него и убила. Пришлось призвать войска, и дело кончилось бойней. Льва обвиняли как врага христианства, как последователя магометан и евреев. В аристократических слоях византийского общества царствовали или неверие, или полнейшая религиозная апатия; истинных, лучших христиан было мало. Император Константин, выказывавший полнейшее пренебрежение к религии тем, что ослепленного и опозоренного патриарха снова возвратил к должности, созвал в 754 году Константинопольский собор, который наименовал себя Седьмым Вселенским. На соборе этом единогласно было определено: все символы и изображения, кроме символа Евхаристии, считать еретическими, видоизмененной формой того же язычества.