Òàììàðà Âåááåð - Ïðîñòî ëþáîâü Страница 26

обнаружила в холодильнике откупоренную и непочатую бутылку вина. Схватив ее, я стала

пить прямо из горлышка. Мне было ясно, что этим горю не помочь, но я нуждалась хоть в

чем-то. Я хотела отключить чувства и разобраться с ними потом.

Взяв стакан вместо хрупкого бокала, я наполнила его доверху и принялась пить. Вино

обжигало. Оно никак не предназначалось для такого употребления, но мне было необходимо

унять боль.

За считаные секунды я осушила стакан и сразу наполнила вновь. Рыдания наконец

прекратились, хотя слезы все еще текли по моим щекам. Перед глазами так и стояло лицо

Денни: его прекрасные, теплые карие глаза и дурацкая ухмылка. Я слышала его

очаровательный акцент, вспоминала его неизменную готовность покатиться со смеху, его

тело, сердце. Мое собственное сердце болезненно сжалось, и я сделала очередной долгий

глоток.

Все это не по-настоящему, твердила я себе. Мы не могли проститься, не могли

расстаться. Он называл меня своим сердцем, а с сердцем не распрощаешься. Без сердца не

прожить.

Я допила второй стакан и налила третий – увы, последний, – когда услышала звук

отпираемой входной двери.

Было очень поздно или очень рано – это как посмотреть, и Келлан вернулся с

дружеских посиделок. Он вошел в кухню и привычным жестом бросил на стойку ключи.

Заметив меня посреди комнаты, он застыл. В этот час я обычно спала, если не было смены.

– Привет.

Продолжая пить, я повернулась к нему. Голова начала кружиться. Отлично.

Я молча изучала его. Взгляд Келлана чуть туманился. Должно быть, он пропустил

пару стопок с группой – или даже больше. Келлан был одет как обычно: обтягивающая

футболка, потертые синие джинсы и черные уличные ботинки. Вино ли было тому причиной

или моя печаль, но сегодня он выглядел особенно сногсшибательно. Взъерошенная

шевелюра была дьявольски сексуальна. «Вау», – пронеслось у меня в голове, уже не

способной мыслить. Упиваясь им, как вином, я обретала куда лучшее забвение.

– Все в порядке?

Келлан чуть склонил голову набок и вопросительно взглянул на меня. Он притягивал,

как магнит, и я на секунду перестала пить.

– Нет. – Слово растянулось, пока вино быстро растекалось по моим жилам.

Мне хватило трезвости быстро добавить:

– Денни не вернется… Мы расстались.

Прекрасное лицо Келлана немедленно преисполнилось сочувствия, и он направился

ко мне. С секунду я думала, что он собрался меня обнять, и мое сердце забилось сильнее при

этой мысли. Но вместо этого он облокотился на стойку, упершись в нее позади себя руками.

Я продолжала пить вино, смотря, как он наблюдал за мной.

– Хочешь выговориться?

Я помедлила.

– Нет.

Он глянул на пустую винную бутылку и вновь на стакан, который я приканчивала.

– Хочешь текилы?

Впервые за время, показавшееся мне годами, я улыбнулась:

– Само собой.

Келлан полез в буфет над холодильником и начал перебирать бутылки со спиртным, о

наличии которых я даже не подозревала. Он потянулся так, что футболка слегка задралась,

обнажив полоску кожи на его талии. При виде этого невозможного красавца болезненные

мысли о Денни медленно отступали. Черт, он был секси.

Келлан нашел, что хотел, и повернулся ко мне. Футболка опустилась, я вздохнула.

Мой мозг, пропитанный алкоголем, вдруг ощутил одиночество. Я осталась одна. Проделав

длинный путь, чтобы быть с Денни, теперь я оказалась наедине с собой. Я следила за

чарующей игрой мышц Келлана, пока он доставал бокалы, соль и несколько лаймов. Чувство

одиночества рассеялось и стало преобразовываться в нечто совершенно иное.

Келлан разлил текилу и с обезоруживающей полуулыбкой вручил мне мою стопку:

– Лекарство от сердечных мук, как я слышал.

Наши пальцы соприкоснулись, когда я забирала напиток из его рук. От этого легкого

касания по моей руке растеклось тепло, и я праздно подумала, что он может быть лучшим

лекарством.

В баре я предостаточно видела, как делают шоты, и даже сама их готовила. Но Келлан

занимался этим столь сексуально, что мне было неловко подглядывать. Выпитое вино в моих

глазах превращало каждое его движение в эротическое шоу. Он обмакнул в спиртное палец и

смочил тыльную сторону ладони сначала себе, потом мне. Насыпал немного соли, пока я

дивилась внезапному теплу в моей руке после его прикосновения. Он слизнул соль и

энергичным глотком выпил текилу, а затем всосался в лайм, вытянув губы трубочкой. У

меня захватило дух.

Собравшись, я выпила, и текила ударила мне в голову. Если вино растекалось

пламенем по всему телу, то она выжигала дотла. Я скривилась, и Келлан усмехнулся, от

выпитого его улыбка стала еще прекраснее.

Он немедленно снова наполнил стопки. Мы не разговаривали. Сейчас мне это было

совершенно ни к чему, и он, похоже, это чувствовал. Молча мы приготовили второй шот, и

на сей раз мне удалось выпить не поморщившись.

К третьей рюмке мне стало тепло и щекотно. Мне было трудно сфокусировать взгляд,

но я все равно пристально наблюдала за движениями Келлана. На его месте мне было бы

крайне неловко предстать объектом неотрывного внимания, но он вел себя так, будто ничего

не замечал. Я вспомнила его обожательниц в баре и подумала, что он, видимо, просто

привык к этому.

На четвертом шоте глаза Келлана и вовсе остекленели. Он улыбался расслабленно и

непринужденно. Разливая текилу, он пролил немного на стол и разразился смехом, когда

взял лайм. Я смотрела, как Келлан сосет его дольку и ощущала безумнейшую, сильнейшую

потребность к нему присоединиться.

На пятой стопке все мое отчаяние, одиночество и боль целиком преобразились в

нечто другое – в желание. Точнее, в отчаянное желание этого божественного мужчины,

стоявшего прямо передо мной. Я вспомнила искру, проскочившую между нами несколько

ночей назад, и хотела, чтобы та страсть вернулась – возможно это было или нет.

Недолго думая, я поступила так, как хотела с первого шота. Я взяла его за руку, как

только он нагнулся слизнуть соль, чуть прижала язык к его кисти, и соль приятнейшим

образом смешалась со вкусом его кожи. Он перестал дышать, когда я опрокинула в себя

текилу. Быстро поставив стакан, я поднесла ломтик лайма к полуоткрытому рту Келлана.

Затем придвинулась к нему вплотную. Наполовину я сосала лайм, наполовину –

прижималась к его губам своими и вся горела при этом.

Я медленно отстранилась от него, прихватив с собой лайм. Келлан дышал чаще и чуть

сбиваясь с ритма. Осторожно вынув лайм, я положила его на стойку, облизывая пальцы.

Келлан, глядя мне в глаза, проглотил текилу. Он резко поставил свой стакан, скользнул

языком по нижней губе, обнял меня за шею и притянул обратно к себе.

Глава 7

Ошибки

Моей первой ошибкой была бутылка вина. Второй – текила… Но сейчас меня

волновала лишь дикая головная боль. От яркого света, проникавшего в окно, у меня

заслезились глаза, но стоило закрыть их, как комната стала вращаться столь стремительно,

что мне пришлось уставиться в точку на потолке и держать голову абсолютно неподвижно. Я

застонала. Боже, неужто я до сих пор пьяна?

Не двигая головой, я попыталась оглядеться в незнакомом помещении. Вот черт…

Это не моя постель! Взглянув вниз и моментально пожалев об этом, так как моя голова едва

не взорвалась, а стены бешено закружились, я обнаружила, что лежу голая и укутана в чужие

одеяла. Черт… Я голая!

Я постаралась не шевелиться и разогнать пелену, скрывавшую память о минувшем

вечере. О… Боже, нет… Внезапно я поняла, где нахожусь. Я глянула на другую половину

постели, но та пустовала: Келлан исчез. Движение вышло резким, и голова, а теперь еще и

желудок отреагировали бурным протестом.

Черт, черт, черт! Внезапно я пришла в раздражение. Стиснув виски, я попыталась

унять безжалостную пульсацию. Воспоминания обрушились на меня подобно кровавой

сцене, на которую не хотелось смотреть, но оторваться тоже не удавалось.

Этот невероятный первый поцелуй – неистовый, крепкий и полный страсти.

Напрягшаяся рука, лежащая на моей шее и привлекающая меня все ближе. Другая рука,

покоящаяся на пояснице. Келлан, медленно прижимающий меня к стойке и усаживающий на

нее. Мои ноги, обвитые вкруг его пояса. Мои руки, зарывшиеся в его волосы. Его пьянящий

аромат, привкус текилы на его языке…

При воспоминании о текиле желудок свело судорогой. Не желая, чтобы меня