Selena Laurence - The Kingmaker Страница 26

Потому что для Лондон ее подруга была не только той, с кем она обедала и сплетничала по дружбе. Для Лондон Джоанна была ее семьей, которой у нее не было. И никто лучше, чем она сама не знали, что чувствовал член семьи, испытывая разочарование. Только теперь она поняла, что скрывая свою большую часть жизни, она делала то же самое, что делала ее мать, с Джоанной и другими близкими ей людьми. Ирония ситуации была почти невыносимой.

Она уставилась на экран своего телефона, на котором мигал значок снова пришедшего сообщения. Как такое случилось? Как она смогла сделать тоже самое, точно такую же вещь, способную испортить и разрушить все отношениях — скрывая, кто она есть на самом деле? Ее мать скрывала столь важную часть их общего прошлого от Лондон все эти годы. Зайдя так далеко, придумав историю, чтобы успокоить свою впечатлительную дочь об отце. Лондон была полностью опустошена, обнаружив этот обман. Теперь она находилась в такой же ситуации, понимая, что все, кого она любит — друзья, которые приняли ее и поддерживали все это время, ее фонд, в котором она трудилась все эти годы, никогда не простят ее.

Она больше не дочь Фаррах Амид, и нет смысла отвечать на звонки, потому что, в конце концов, Джоанна больше не будет ее подругой.

Последующий день Дерек провел на телефоне, сначала разговаривая с одним печатным изданием, потом с другим. Когда одна катастрофа надвигалась вслед за другой, он понимал, что ему необходимо найти более дружелюбное СМИ, и изложить пресс-релиз произошедших событий. В течение всего дня он говорил одно и тоже — стрелявший в сенатора обязательно будет найден, кампания продолжается и не собирается реагировать на последнее обвинение Мелвилла в связях с проституткой, поскольку все уже было ранее сказано.

Он разослал этот пресс-релиз, давал отдельные интервью, появился на канале WNN в середине дня, предоставляя европейцам эксклюзив от Британской службы новостей, и, наконец, закончил на шоу Lexi Cornice, защищая кампанию выдвижения сенатора на пост президента, пытаясь разрулить возникшую ситуацию, поясняя о каком секс-скандале идет речь, когда сенатор США был ранен, находясь рядом со своей прекрасной женой, средь бела дня. Ни один из его пиарских ходов не мог похвастаться отсутствием семейных ценностей, которые могли претерпеть изменения, но по крайней мере он закончил свой день в информационном агентстве новостей, которое в дальнейшем уж точно не собиралось «поджаривать» его на публике.

Во время своего медиа-шторма ему удавалось поддерживать связь с женой Мелвилла, и получать известие об улучшающемся состоянии здоровья сенатора. Пуля прошла рядом с сердцем, задела легкое и вышла, раздробив лопатку. К счастью, операция прошла успешно.

Он нажал «отправить» последней пресс-релиз этого дня для прессы о состоянии здоровья Мелвилла, затем опустился в кресло, пройдясь ладонями по лицу и появившейся щетине, которая стала появляться с шести часов утра, когда он уехал от Лондон, пообещав вернуться вечером.

— Рене! — крикнул он через закрытые двери.

Он услышал легкие приближающиеся шаги, она просунула голову через приоткрытую дверь.

— Вы меня звали? — приподняв брови, спросила она.

— Прости, я слишком устал даже, чтобы нажать на селектор.

Она нахмурилась, и он мог поклясться, она на секунду расстроилась.

— Мне жаль, что вам пришлось пройти через все это. Как вы думаете, самое худшее уже позади?

Он развернулся в ее сторону, удерживая взгляд на своем столе, пытаясь разобраться в хаосе информации и ощущений за день.

— Не могу представить, что может быть еще хуже, но боюсь сглазить, если скажу, что хуже быть уже не может.

Рене слегка улыбнулась и вошла в комнату, остановившись перед его столом, скрестив руки.

— Ну, по любому, вам стоит поесть и выспаться. Как бы мне отправить вас домой?

В ответ он слегка улыбнулся.

— А ты готова тоже самое проделать с собой? Я задержусь на несколько минут, но хочу, чтобы ты отправилась домой. Охранник проводит тебя до машины. Со мной все будет в порядке, я задержусь лишь на десять минут. Все здание закрыто. Тебе необходимо хорошо выспаться и не появляться здесь до восьми утра. Чтобы ни случилось, сможет подождать.

— Обещайте, что вы тоже уйдете?

— Слово скаута, — ответил он, показав пальцами знак V.

— Это из «Живи долго и процветай», — усмехнулась она.

Он с замешательством посмотрел на свои пальцы.

— Что?

Рене закатила глаза.

— Вы слишком круты, чтобы знать такое. Это из «Звездный путь». Не берите в голову, я поняла. Увидимся утром, и я точно пойму выспались вы или нет, поэтому не берите работу на дом.

— Есть, мэм, — на этот раз он поднял руку в салюте.

Сорок минут спустя Дерек вышел из автомобиля, которым управлял охранник из службы безопасности, на улице у особняка Лондон, и еле пошел к парадному входу, рядом с которым в тени дежурил другой охранник. Он был рад, что она позволила ему вернуться сегодня вечером к ней, после их ночной дискуссии. Несмотря на то, что большинство сегодняшней нервотрепки, черт возьми, непосредственно было связано к Лондон, она оставалась по-прежнему единственным человеком, которого он хотел видеть.

У него не имелось четкого плана, сколько это продлится и будут ли у них отношения, но он даже не сомневался в одном — он хотел быть рядом с ней, хотел защитить ее и ласкать, если она ему это позволит. Он каждый день сражался с потребностью, запрыгнуть в машину и поехать к Лондон, чтобы просто взглянуть ей в лицо, услышать ее голос, почувствовать ее запах.

Он был совершенно одержим ею, хотя еще даже не занимался с ней сексом.

— Добрый вечер, мистер Эмброуз, — вежливо произнес большой верзила у двери.

— Привет. Оуэн, правильно?

— Да, сэр.

— Были какие-то проблемы? Пресса нашла ее?

— Нет, сэр. Похоже, нам повезло. Видимо, дом числится под другим именем, и они не смогли найти ее адрес. Поскольку она сегодня не выходила из дома, а ваш водитель ехал осторожно, чтобы не было хвоста, стоит ждать.

Дерек резко кивнул.

— Думаю, нам стоит наслаждаться, пока есть такая возможность, и как минимум она получит передышку, прежде чем опять начнутся проблемы, — он замолчал, всматриваясь в автомобиль, на котором приехал, припаркованный на обочине через дорогу. — Я останусь здесь на ночь, от вас здесь может остаться один, водитель мне понадобится лишь завтра утром.

Оуэн кивнул, нажимая на наушник, давая указания своему коллеге в машине.

— У нас все под контролем, мистер Эмброуз, — пояснил он, стукнув один раз в дверь, затем повернул ручку, предлагая Дереку войти.

Дерек вошел в холл Лондон, опустив сумку на пол, позволяя глазам привыкнуть к тусклому освещению.

Он сглотнул желание крикнуть: «Дорогая, я дома», вместо этого позвал ее.

— Лондон? — он пошел в глубь, завернул за угол в гостиную, в которой был накрыт небольшой обеденный стол на двоих, зажженные свечи, бросали отблеск на сверкающий хрусталь.

— Привет, — произнесла Лондон, выходя из кухни с большим блюдом. Она слегка улыбнулась, ставя его на стол. — Я подумала, что ты проголодался после такого долгого дня.

Он почувствовал прилив теплоты и сопричастности с ней. Она была одета в узкие джинсы и свободный свитер, ее длинные волосы распущены и покоились на плечах. Темные глаза светились теплотой, как пламя свечи, и где-то в глубине своего сознания, он поймал себя на мысли, что хотел бы возвращаться к этим глазам, этой улыбке, в этот дом каждую ночь все оставшуюся часть жизни, и ему никогда это не надоест.

— Я чувствовал, что в тебе есть что-то такое, что мне очень нравится, — он погладил ее щеку, это был еле заметный жест, но он надеялся, что он даст ей подсказку, в каком направлении может продвигаться их ночь.

— Садись, уже все готово.

Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, ослабил галстук, глубоко вздохнул и сел.

Лондон ушла на кухню и вернулась с двумя тарелками.

— Я не знаю, какого виду еду ты предпочитаешь…

— Все, что отличается от бумажного пакета, — пошутил он.

— Хорошо. Я приготовила тебе традиционный персидский ужин — кореш, который топится в красной куркуме с мясом с большим количеством овощей и наан. Ты, наверное, пробовал наан в Индийском ресторане.

Дерек посмотрел голодными глазами на блюда.

— Давай, положи мне, я уже готов к добавке, — сказал он.

Она засмеялась и стала накладывать рис с рагу на его тарелку.

Тридцать минут спустя Дерек проглотил последнюю ложку кореш и допил вино, откинувшись в кресле.

— Это было одно из лучших блюд за многие месяцы. Где ты научилась так готовить?

Она отвела взгляд, прежде чем ответить:

— Мама любила готовить. Она и научила меня.

Он знал, все, что касается ее семьи — больная для нее тема, но он готов был помочь ей, обрести совершенно новые чувства и ощущения на всех уровнях в ее новой жизни, просто нужно было слегка ее подтолкнуть.