Пограничье - Надежда Храмушина Страница 26

И опять Рада замолчала, глядя вдаль. Таня смотрела на неё, и видела, как старческие глаза, только что прожигавшие её насквозь, стали бесцветными и потухшими. Она не знала, из-за чего произошла такая метаморфоза, но почувствовала, что Рада устала от всего, и хочет, чтобы быстрее всё закончилось. И она, не отдавая себе отчета, вдруг неожиданно для себя спросила Раду:

— Почему вы все служите ему? Вы же сильнее его, а боитесь уйти.

Рада вздрогнула, и цепко схватила Таню своими костлявыми пальцами за плечо:

— Не тебе меня учить! Сегодня будут гореть на площади два костра. Знай, что один из них — твой!

Смех Рады отозвался в гулком пустом доме, она откинула от себя Таню, снова перешагнула через неё и пошла к дверям. Возле них она обернулась и зло сказала:

— Скажи спасибо…

Но кому сказать спасибо, Таня уже не услышала, поскольку увидела перед собой лицо незнакомой женщины, которая взяла её за руки и увлекла за собой в сероватый туман неизвестности.

Мы с Феломеной слушали Таню, не перебивая. Не знаю, как Феломена, но я даже представить себе раньше не могла, что в нашем современном мире есть такие места, где неугодных людей травят собаками и жгут на кострах. Таня смотрела перед собой. Слёз у неё не было, но она не переставая теребила пальцами бахрому пледа, которым была закрыта.

Феломена о чём-то задумалась. Потом сказала, ни к кому не обращаясь:

— Жалко Соню.

— А разве нельзя её привести сюда, через знак входа в пограничье, так же, как и Таню? — Спросила я — Это же может занять всего несколько минут.

— И рассекретить наше место? Мы ведь пока не готовы сразиться с ним, мне нужно подготовить тебя.

— Но ведь её сегодня ночью сожгут! — Сказала Таня — У нас есть время её спасти.

— Она знала, что этим всё закончится. Вряд ли она надеялась одна выстоять против остальных. Она даже не пыталась спрятаться. И ещё, вы забыли, что Соня ведьма. Настоящая ведьма. Она взбунтовалась против Него не потому, что он злодей, а потому, что решила отомстить за Марфу, к которой тоже была очень привязана. Но может, из-за пропажи Татьяны, Сонино наказание отложат. Или наоборот, ускорят. — Феломена помолчала, потом добавила — Значит, тебя мы украли прямо перед носом Рады. Это значит, что Рада видела и место, куда Татьяна исчезла, и того, кто помог ей в этом. То есть тебя, Ольга. Сейчас на тебя будет объявлена полноценная охота.

— И что мне делать? Сидеть здесь и носа не показывать? Я не смогу всю жизнь прятаться.

— Всё что тебе надо будет делать, я тебе расскажу и научу. Мне придётся подкорректировать свой план, с учётом рассказанного Татьяной.

— Бабушка, я хочу домой! — Таня жалобно посмотрела на Феломену.

— Скоро, девочка моя, скоро будешь дома. А пока спи.

Таня свернулась клубочком на диване, укуталась по самый нос пледом и скоро я услышала её ровное сопение. Феломена достала из кухонного стола тонкую дощечку, поставила на неё два маленьких свечных огарочка, провела над ними рукой и они вспыхнули голубоватым светом, а между свечками поставила небольшое блюдце с водой. Вода в блюдце сначала зарябила, а потом застыла, и поверхность её стала ровной, словно гладь зеркала. Феломена замерла, глядя на воду, и только левой рукой делала движение, словно перелистывала страницы.

Я прислонилась спиной к стене, и передо мной, словно на экране телевизора, появилось затерянное среди лесов и непроходимых болот поселение Шифина. Вокруг него, раскинулся бесконечный лес, без конца и края. Видение было настолько реалистичным, будто это я сама парила над ним, то приближаясь к нему, то снова поднимаясь в марево тяжёлых облаков, нависших над ним в сером небе. Я видела крышу высокого дома, стоявшего особняком от остальных, более мелких домов. По карнизу, неподвижные, словно аквилоны на фронтонах древних греческих храмов, сидели крупные во́роны. Поселение выглядело безлюдным и покинутым. Ни одного человека не было видно, ни один голос не нарушал тишину мрачной обители. Я взглянула на клетки, которые стояли вдоль двух сторон забора. И сразу же очутилась возле них. В первой же клетке, которую я увидела вблизи, лежало несчастное грязное животное. Собака, большая тёмная овчарка, лежала посреди клетки и тихо скулила. Дыхание её было тяжёлым, она подёргивала задней лапой. В соседней клетке сидела ещё одна собака, чёрная, с белым пятном на шее. Она вплотную вжалась спиной в прутья клетки и тревожно смотрела на дорогу. С каждым выдохом у неё прорывался стон. Да именно стон, как стонет больной человек. Следующие три клетки были пустые. Потом ещё пять клеток с такими же измученными собаками. Я пролетела мимо всех клеток, но волка там не было. Зато в крайней клетке, на земле лежала женщина. Чёрные волосы у неё были растрёпаны, одежда порвана, со следами крови. Лицо она закрыла руками. Женщина была жива. Она не плакала, не стонала. Ноги у неё были перебиты, на месте ступней — кровавое месиво. На клетке, помимо огромной щеколды, в толстый деревянный прут был вбит железный костыль. Он был раскалён, словно невидимый кузнец только что достал его из пылающего горна. От него шёл жар, и женщина, наверное, уже потеряла сознание от обезвоживания. Я огляделась. В соседней клетке стояла миска, наполненная водой. Мне не хотелось, конечно, чтобы кто-то догадался о моём, пусть и не явном, присутствии. Но я и не могла так просто уйти и не помочь Соне. То, что это была Соня, я не сомневалась. Я представила, как беру миску с водой, и подношу к Соне. И миска оказалась в клетке у Сони, рядом с её рукой. Соня подняла голову, увидела миску и жадно припала к воде. Потом она повернулась в мою сторону, но скользнула глазами мимо меня. Лицо у неё было всё в кровоподтёках, а на шее следы от верёвки. Потом она снова легла на землю и закрыла лицо руками.

Я очутилась рядом с домами. За колодцем стоял дом, в котором раньше жила Марфа. Откуда я это знаю, сама не понимаю. Меня интересовали другие дома. И сначала я решила заглянуть в дом Рады. Я увидела его, он стоял между домом Шифина и большим амбаром с висящим на дверях огромным замком. Тут же я очутилась на крыльце, а потом и внутри дома. Рады дома не было. Но на массивном деревянном столе было оставлено охранное заклинание, настолько явно сделанное, что я поняла, что