Muelka - Unknown Страница 27

Ира села, глубоко дыша и переводя дух. Что это было? Как такое произошло? Всё ещё находясь в шоковом состоянии, Ира быстро натянула футболку (забыв про лифчик), и вернулась на своё место. Как ни странно, она не испытывала больше чувства неудобства, стыда и прочей ерунды. Ей было хорошо - как будто гора упала с плеч. Она широко улыбалась. Затем,  надев наушники, включила любимую музыку и время до конца рейса провела в мечтательной полудрёме. Они не обменялись с брюнеткой ни словом.

Самолёт приземлился, и настало время забирать багаж. Ира встретилась глазами с девушкой, и на секунду ей показалось, что та хочет ей что-то сказать. Но в следующий момент незнакомка уже двигалась по проходу, в сторону выхода.

"Ну и ладно, - подумала Ира. – Значит, не судьба".

Выходя из терминала, она сразу заметила свою давнюю подругу, встречавшую её у ворот. Как же она была рада вновь встретиться. Обнявшись, девушки пошли в сторону выхода. На секунду Ире показалось, что она увидела кого-то в толпе. Она быстро оглянулась - и да, ей не показалось - та самая брюнетка стояла с немного озадаченным видом и как будто искала кого-то. "Может её подвезти?" - мелькнула мысль. Но через секунду к незнакомке уже подошла какая-то женщина, а ещё через мгновение они уже целовались.

"Самолётный роман", - подумала с улыбкой Ира и поспешила вслед за подругой к парковке аэропорта.

dhope

О нас

Попробовать тебе сказать, что ли... Не знаю. То ли бесполезно, то ли боюсь... Черт, черт, черт! Знаешь, ты красивая: если бы я встретила тебя на улице, с кем-нибудь, я, наверное, искренно позавидовала бы этому кому-нибудь - какая женщина! - и не со мной... Но вышло так, что я встретила тебя раньше неизвестного кого-то, и ты - со мной. Со мной. Вот уже много лет. И я должна быть счастлива. Наверное. Потому что долго этого добивалась. Слушала тебя, смотрела на тебя, была рядом, когда нужно было плечо. Купала и кормила твою дочь. Читала ей сказки и таскала сладости, на которые у тебя не было денег, потому что твой бывший мог только конопатить тебе мозги, а помогать кормить ребенка органически не способен, ибо до сих пор любит и ценит только себя, единственного. Я целовала тебя на ночь и уходила спать в соседнюю комнату. Потому, что ты так хотела. Однажды объяснила своей растерянной девочке, что я не люблю ее, что мне не нужно ее любви и широко распахнутых глаз. Бедное созданье не могло понять, что происходит, ведь еще так недавно все было... Наверное, было. Но уже не было. Потому что со мной приключилась ты. Я приучала тебя к себе долго и осторожно. Это как синицу кормить с руки. Получилось.

С нами было много всякого. Как у всех. У тех, кто вместе, особенно вопреки. Наше "вопреки" вмещало в себя мое привычное одиночество, твоих заботливых друзей, спасавших твою заблудшую душу (и тело, видимо?) от меня, неправильной и неправедной. Заодно, кстати, с удовольствием прикармливавших жадное, вечно голодное любопытство. Твою мать, подключившую общественность к той же спасательной (карательной) операции. Кто только не стучал в нашу бедную дверь, кто только не начинал приторно-доверительного разговора! А какие потные ручки, а какие липкие глазки, а во рту слюнка копится в предвкушении остренького...

Я понимаю тебя, моя хорошая. Ты упорно, по кирпичику создаешь семью, такую замечательную семью. Ты находишь в ней место для меня, ты лепишь меня, сочиняешь мне роль (кажется, опять моя реплика?). Ты просто вырезала из старой фотографии своего мужа со знаком минус и вклеила меня со знаком плюс. На то же место. Чтоб совпало. И, по-моему, с теми же функциями. Маза-фака! Да не бывает таких совпадений! Может мне еще и операцию по перемене пола сделать, родная?

Иногда мне кажется, что ты посадила меня в клетку. В клетку из твоей любви, нежности, доброты, заботливости... О, как ты заботлива! Ты знаешь все мои привычки, ты мягко гладишь меня по голове. Когда мне хреново и нет сил скрывать это, ты о-о-чень мягко гладишь меня по голове и проводишь свои "терапевтические" беседы... Великий ты мой психолог! Ты так осторожна со мной и так радуешься, когда моя ежистость пропадает, тебе кажется, что ты в очередной раз помогла мне разобраться в моих проблемах, и при этом не разрушилась наша жизнь... Милый ты мой психолог! Понимаешь ли ты, что именно в этот момент в очередной раз пропадает моя надежда быть услышанной? Я снова подыгрываю тебе, я снова вижу, что все бесполезно... И мы опять живем очень мирно и спокойно (кстати, всем "нашим" друзьям нравятся тепло и уют этого дома). Мы вместе решаем какие-то бытовые проблемы, ходим гулять, пить кофе и красное вино в барчиках и арт-кафе, курим на балконе... Все хорошо... Только опять я все дольше и дольше засиживаюсь у компьютера, и опять все больше ценю тишину ночи, когда меня не обволакивает ничья забота, и, следовательно, я могу не скрывать, как мне плохо...

*****

Оказалось, есть, чего желать... Чего? Любимого голоса, произносящего с легкой хрипотцой: "Коооооот...", жизни, название которой - любовь... Женщины, названия которой нет, потому что никаким определениям ЭТО не поддается - Любимой, Желанной, единственной, сводящей с ума, сумасшедшей, сумбурной, пахнущей сллллллллладким сексом, резкой и нежной, как ваниль в морозный вечер... Моей женщины... На всю жизнь... На самую ту ВСЮ, которая, определённая, казалось бы, раз и навсегда, вдруг полетела на хрен, свернула с колеи, поскакала по ухабам, по буеракам - сани в новогоднюю ночь...  Я знаю: я вечно ответственен: мне нельзя было, ни в коем случае нельзя было по ухабам и буеракам. Сани в новогоднюю ночь мне строго противопоказаны... были... И куда всё делось? Я долгих десять лет строил. Честно строил. Свою жизнь, свою семью. Я искренне верил, что поступаю правильно: пусть нет сумасшествия, пусть нет всплеска, порыва, хрен с ними, с крыльями за спиной. Налопались в своё время и всплесков, и порывов, и барбитуратов с гликозидами и алкалоидами. Полный комплект. Больше, в общем-то, и не хотелось. Нафига взлёты, если следом - мордой в грязь? Нафига всплески, если заканчиваются - утопленником - то есть мной. Есть - реальная жизнь, есть - человек, который любит. Пусть - по-своему, пусть - ты иногда готов повеситься от надёжности этой любви, от веры, от ответственности, от отчётливого понимания, что ты ДОЛЖЕН. Зато - надёжно, чётко, определённо. В конце концов - мы же всегда в ответе за тех, кого приручили? Может, я был слишком трезв, слишком логичен много лет? Вот меня и накрыло, когда не ожидал. Любовь не поддается логике, любовь плюет на формулы, любви начхать на все ваши вычисления. Она просто приходит. Самое интересное, что она приходит именно тогда, когда ты ГОТОВ. Хотя сам этого не понимаешь. Ты искренне считаешь, что движешься в правильном направлении, что сбоев в отлаженной программе быть не может. И тут тебя накрывает. Именно в тот момент, когда ты якобы в броне, якобы защищен от всех внешних  воздействий. Ха! Циник фигов! Вот-вот...

И еще один маленький кусочек.

Стихи, бред, непонимание... да, это было... потом. А тогда... Я все же позволю себе несколько строк, в которые вместился мир. Не вдаваясь в подробности, не размазывая по страницам, не умиляясь и не ища ответов. Все вопросы остались там, в далёком прошлом, не здесь... и словно бы уже не со мной...

Тогда я влюбился. Просто, банально, ничего необычного. Хотя нет. Это вряд ли называлось «влюбился». Потому что любую влюблённость можно пережить, перебороть, пере… Потому что влюбленность, в конечном счете, ни к чему не ведёт. Она есть – и мы летим. Она проходит – и мы живы, здоровы, и лишь слегка удивляемся – «Как же это меня угораздило-то?». Влюблённость – корь, ветрянка, детская болезнь, дающая некий иммунитет. Болезнь, которая лишь помогает чувствовать себя творцом миров. Повышающая температуру чувствования, обнажающая желание распахнуть глаза и впитывать-впитывать и выплескивать в порыве всю красоту, что накопилась внутри. Даже если она безответна, эта твоя влюбленность.

А я тогда влип. Попал. Втрескался. Просто полюбил. Не знаю, как. Почему. Для чего. Не бывает же «почему» и «для чего», бывает – солнце, счастье, она и её смех, она и её губы, она и она-она-она-она… И – вроде – помнишь всё – а описать не можешь ничего, потому что онемел от невозможности, невероятности любого слова по сравнению с тем, что происходит внутри тебя… Это не означает, что всё прекрасно и ты купаешься в счастье, нет. Просто вся нежность, вся боль сосредоточены для тебя вот в этом человеке – близко, вместе, далеко. Взгляд. Губы. Глаза. Диалог. Расставание. Ссоры. Письма. Снова письма. Ожидание. Радость. Взгляд. Губы. Глаза. Как передать? И передаваемо ли в принципе то, что переживаешь каждый новый миг любви? Всё большее понимание, всё большее удивление от совпадения, всю бОльшую ярость, что клубится где-то в районе солнечного сплетения… Нежную ярость.

И ты счастлив. И ты не видишь-не видишь-не видишь. Чёртов эгоист, зацикленный на любви. Ты не видишь, как тебя предают. Ты не видишь, как на твоё место приходит кто-то другой. Ты защищаешь ЕЁ от нелепых (по твоему мнению) посягательств, когда к вам в дом является этот третий и требует разговора с ней. Да нет, даже не требует. Он уверен в разговоре, в его продолжении, в том, что он будет рассказывать ей об их любви, пока ты рвешься защитить… Глупый, глупый котенок. Ты так верил, что это – уже происходящее – пустая нелепость, недоразумение, бред. Ты так верил, что она точно так же не понимает, зачем, для чего, почему… Ты просто верил. А был – в этот самый момент – уже вне… Вернее, уже НЕ БЫЛ. Для неё, для вас, для жизни.  Ты – уже прошёл. Тебя вычеркнули из списка живых. Настоящих. Нужных. Твоё место занял этот мальчик. Глупый мальчик. Почему глупый? Его вычеркнули немногим позже. Только и всего. А ведь он тоже… верил. В этом вы с ним похожи, и ты даже понимаешь его. В чем-то ты солидарен с ним, этим самоуверенным мальчиком, нашедшим (как ему показалось - навсегда и незыблемо) свою любовь. Несмотря на то, сколько горя тебе принесло его появление. Потому что, в конечном итоге, ты знаешь, что боль создал не он.