Gradinarov - Synovya Страница 28

– Ладно, Лизанька, уйдут и эти невзгоды. Главное, чтобы дети были живы-здоровы. Чтобы наша ссылка не ожесточила их ни к людям, ни к властям. Чтобы они стали лучше и умнее нас. Чтобы не шли наперекор судьбе. Пока-то хлопчики смышлёные. Думаю, толк выйдет. И не надо их на нашу стезю тянуть. Пусть каждый идёт своей дорогой, какую выберет с нашим советом. А доченьку грамоте пусть бабушка обучит.

Мальчишки сняли рубашки, окунули в воду головы и стали вброд переходить речку, увидев на другом берегу цветы.

– Куда вас понесло? Смотрите, осторожно, вдруг ямы. Скоро едем! – крикнула мама.

– Мы туда и назад! – ответил Сашок и, засучив повыше брюки, двинул поперёк реки.

– Я хотел поделиться мыслишкой, – сказал Александр Киприянович.

Елизавета Никифоровна внимательно посмотрела на мужа.

– Говори, коли не шутишь!

– Думаю, отладить поставку китайского чая из Кяхты прямо в Енисейск без всяких перекупщиков, а там Дмитрий Константинович Сотников определит на склад до навигации. Дальше пароходом до Дудинского. Часть оставить в лабазе для зимних аргишей, а остальной – летом по станкам до самого Толстого Носа. При такой схеме мы на каждой пачке чая возьмём двойную цену. Подумай сама и поручи Дмитрию, пусть прощупает енисейских торговцев чаем. Нам надо их подсечь и в навигацию первыми уйти по станкам. А уж зимой они нам не помеха. Сообщение дашь телеграфом. Иносказательно. Чтобы только я понял.

– Подумаю! Может, и Минусинск подпоим чаем в обход других, а оттуда возьмём муку. Я ещё с Иннокентием поговорю. У него на этот счёт голова микитит! – пообещала Елизавета Никифоровна.

– Только всё держите в секрете. Конкуренты не спят. И полиция не дремлет. Чай можно в Минусу отправить под видом табака. Покумекайте сами, но надо сделать так, чтобы комар носа не подточил, – посоветовал Александр Киприянович.

– Ну, хозяева, поехали! – позвал кучер. – Охладились чуть, пора и в дорогу! А то к ночи домой не попадём. А мне ещё на ямской коней и повозку сдать.

Ребята вручили маме букет цветов и, обувшись, сели в дилижанс.

Гостей встречала экономка Анастасия. Ворота открыла, гостям поклонилась.

– Заждалась вас, дорогие хозяева! Баня жаром пышет, можете мыться. Узнаю, старшенький – Сашок, младшенький – Киприян. Без обиды, но вижу, один на маму похож, а второй – вылитый Александр Киприянович.

– И мы так считаем! – ответила Елизавета Никифоровна, а сама придирчиво осматривала комнаты, заглянула в чулан, затем – на кухню. На кухне пахло ужином. Несколько запахов сошлись и трудно было разобрать, что вкусненькое ожидало приехавших хозяев.

– Молодчина, Анастасия! Хозяин не может нахвалиться тобой. У меня даже ревность воспылала. Но, он прав! Хорошо ведёшь хозяйство! – похвалила экономку Елизавета Никифоровна.

Она достала из таманца пару золотых серёжек. Прикинула к ушам девушки.

– Вот, Анастасия, подарок от нашей семьи. У тебя дело молодое. Носи, добавляй красоты. Авось и суженый объявится.

Экономка поклонилась хозяйке.

– Таких дорогих серёжек я ещё не носила, хотя рядом с золотом живём. Спасибо за подарок и пожелание, Елизавета Никифоровна!

Утром, взяв экипаж, Александр Киприянович решил показать семье город.

– Балаганск – окружной центр с полутора тысячами жителей. Город находится на левом берегу Ангары. Видите, справа река. А вот здесь проводятся ярмарки! – остановились они на городской площади. – Людей приезжает больше, чем проживает в самом городе. Красивое зрелище. Можно купить, что хочешь.

Затем подъехали к одной из церквей.

– Здесь служит священником мой добрый знакомый, отец Ипат. А тут находится начальная школа. В ней учительствует мой товарищ Иван Сергеевич. Я у него и отца Ипата книги беру для чтения. А в этом двухэтажном доме, над которым развевается флаг, размещается окружная власть.

Проехали мимо почтовой станции.

– А вот и ямская, куда вчера вечером наш кучер лошадей сдавал.

Далее спустились по покатой дороге к Ангаре.

– Давайте отдохнём на реке пару часиков, а кучера попросим приехать к полудню, добро? – спросил Александр Киприянович, глядя на возницу.

– Добро! – ответил кучер. – Сюда же и подкачу!

– Красивая река в этом месте! – сказал Сашок, окидывая взглядом окрест. – Но Енисей – не хуже! Против него Ангара – ручеёк. Папа, что это белеет? Вон! Далеко. Будто горы снеговые.

– Это отроги Саян. Там, в горах, – вечные снега! – пояснил Александр Киприянович, – А теперь покажите, как вы плаваете.

Ребятишки разделись. Они покрылись гусиной кожей. Отец, увидев пупырышки, засмеялся.

– Вот тебе и северяне! Холодной воды испугались. Ну, кто смелый?

Первым в реку вошёл Сашок. Медленно, на цыпочках. Потом резко присел и поплыл саженками, затем на спине.

– Далеко не заплывай! Течение быстрое. Вода холодная. Попадаются водовороты, – закричал отец. – Плавай рядом с нами. Ну а ты, Кипа, никак не насмелишься?

Киприян забежал в воду и с ходу поплыл вдоль берега против течения. Оно сносило назад, но он упрямо махал руками и медленно продвигался вперёд.

– Разворачивайся по течению, Кипа! – закричал отец и накрыл маминой косынкой дрожавшего Сашку.

Как ошпаренный, выскочил Киприян.

– Замёрз я, мама! – закричал он. – Укрой меня чем-нибудь!

Мама обняла младшего и прижала, отдавая тепло маленькому телу.

– Молодцы! – сказал отец. – Хоть и дрожите, зато я увидел, вы хорошо плаваете. Настоящим казакам – это необходимо.

– Много тут похожего с Потаповским. Только здесь тайга на тысячи вёрст. Ехали-ехали поездом – и всё тайга, и тайга. И лес у нас не так пугает, как здесь, – говорил Сашок.

– Нет, сынок! Здесь столько пород деревьев! Нашей потаповской роще и не снилось. И ель, и сосна, и кедр, и лиственница в два обхвата. А у нас, в Потаповском, разве шалаш из древесины можно поставить, – ответил отец. – Зато рыбой Ангара беднее.

Подъехал извозчик.

– Давай-ка нас домой! Скоро обед! – сказал Александр Киприянович.

Через три дня семьёй катили поездом в Иркутск.

– Любуйтесь, Лизанька и детки, городом! Это вам – не Красноярск. Здесь жителей почти в три раза больше, чем там. Да и город красивый. Некоторые здания стоят уже по веку-полтора. Часть города осмотрим на извозчике. Кое-где пешком придется, – предупредил Александр Киприянович, усаживаясь в экипаж.

Приехали к музею. Отец попросил смотрителя пройти с ними по экспозициям и рассказать об истории города.

– Запоминайте самые интересные факты. В жизни сгодится! – посмотрела на сыновей Елизавета Никифоровна.

После музея зашли в библиотеку. У ребят глаза разбежались от обилия книг.

– Вот бы все перечитать! Сколько бы ума прибавилось! – мечтательно произнёс Сашок.

– Чтобы их все прочитать, надо десяток жизней прожить и заниматься только чтением! – улыбнулся отец. – Здесь тоже много хлама. Книги надо читать выборочно, с учётом полезности. Из этого количества, может, лишь тысяча или две будут тебе полезны.

К обсерватории снова ехали на извозчике. С дрожек не сходили. Здание посмотрели издали.

– Здесь предсказывают погоду и ведут наблюдение за земным магнетизмом, – пояснял отец. – Станете студентами университетов, там и узнаете, что такое магнетизм.

Дальше ехали по брусчатке.

– А это – военное училище. Здесь готовят младших офицеров. Может, кому-то из вас придётся служить. Проситесь сюда. Ну а теперь в фотографию.

Фотограф, суетливый еврей в очках, с кудрявыми бакенбардами, вежливо встретил клиентов.

– Пгошу минуту подождать! Вас четвего. Я сейчас подготовлю интегьег, – сказал он из-за шторы.

Мальчишки рассмеялись.

– Пгошу, четвего, – передразнил Сашка.

Маму с папой он усадил в кресла, Сашку – между ними на стол, а Киприяна поставил справа, рядом с отцом. Несколько раз он подходил к фотокамере, прятал голову под тёмную хламиду и смотрел в видоискатель. Затем подошёл к Сашке и заложил большой палец его правой руки за борт кителя. Александра Киприяновича тоже заставил заложить правую руку за борт полупальто, Киприяна – положить руку на плечо отцу, а большой палец левой руки сунуть в брючный карман.

– Дети-гимназисты, судя по кителям, только учатся в газных заведениях. – сказал фотограф, суетясь у фотокамеры.

– Да, гимназисты! Один – в гимназии, другой в политехникуме, – ответила Елизавета Никифоровна.

– Я понял. Кители почти одинаковы, но у стагшего – воготник с белой окантовкой и пуговицы помельче. Стало быть, он политехник, – определил фотограф. – А у гимназистов фогма одинаковая.

– А я и не заметила, чем разнится форма, – простодушно сказала Сотникова. – Мне, казалось, она одинакова. А вы сразу заметили.

– У меня пгофессия такая. Обязан замечать даже мелочи, иначе не смогу стать хогошим фотоггафом. А сейчас, пгошу замегеть! Снимаю!