Следак 3 - Николай Александрович Живцов Страница 28

— Нафига? — спросил я вслух, размышляя над причинами ее появления.

Вот совершено не верилось, что какого-то следака с периферии будут показывать Брежневу. Да я в кремлевских масштабах даже на забавную зверюшку не тяну.

Ответ принес утром полковник Бороздин.

— Собирайся, едем к Генеральному прокурору, — велел он мне.

Ситуация прояснилась — со мной выразил желание пообщаться Руденко. Неожиданно и волнующе. Все-таки Руденко был самым знаменитым прокурором времен СССР, а также очень неоднозначной личностью.

Главный обвинитель от СССР в Нюрнбергском процессе, чем приобрел авторитет как в Союзе, так и во всем мире. Вернул прокуратуре утраченную за годы сталинского правления надзорную функцию. Восстановил работу судов. С его подачи были упразднены «особые тройки» — псевдосудебные органы, созданные для быстрого рассмотрения дел так называемых «врагов народа». В тоже время, в годы репрессий, будучи на посту прокурора Донецкой области сам входил в состав такой «особой тройки». А уже в должности Генерального прокурора принимал личное участие в подавлении Воркутинского восстания в одном из лагерей ГУЛАГ, вошедшем в историю под названием «кровавая бойня». Ну а после, Руденко стал инициатором работы по реабилитации лиц, пострадавших от сталинского режима, а в один из списков им были включены и те заключенные, что составляли костяк Воркутинского восстания: побывавшие в плену солдаты и офицеры Красной армии, а также украинские и прибалтийские коллаборационисты. И напоследок, Руденко возглавлял псевдоследствие по делу Берии, результат которого уже был утвержден Президиумом ЦК КПСС, а Генеральному прокурору вменялось в обязанность лишь юридически оформить партийные директивы.

Вот с таким человеком эпохи мне и предстояло встретиться.

Человек эпохи принял меня радушно. Вышел из-за стола, пожал мне руку, а когда мы расположились в удобных креслах друг напротив друга, вежливо попросил рассказать о поимке Сливко. Рассказ выслушал внимательно, ни разу не перебив, а после озвучил причину, ради которой меня сюда позвал:

— Владимир Анатольевич поведал мне о вашем с ним разговоре, и должен сказать, меня заинтересовали твои мысли о серийных убийцах и методах их поимки. Вот только я не понял, как ты по одному только Сливко смог разработать целую методику.

— Методика — это сильно сказано, — выдавил я скромную улыбку. — Скорее наметки. И почему только по одному Сливко? А как же Ленинградский маньяк, что топором зарубил около тридцати человек и небезызвестный Мосгаз? Они были такими же серийными убийцами, как и Сливко.

— Откуда ты знаешь о Тюрине и Ионесяне? — вопрос Руденко прозвучал необычно жестко.

— Я, товарищ, Генеральный прокурор, на юрфаке учился, а преподаватели часто рассказывали случаи из судебной практики, — ответ получился вполне невинным и, главное, правдоподобным. Вряд ли они будут копать глубже. Информация о маньяках в СССР не была засекречена. Здесь предпочитали их не скрывать, а просто не замечать.

— То есть тебя этот вопрос еще со студенческих времен заинтересовал? — задумчиво уточнил Руденко.

— Ну, не то чтобы, но в памяти рассказы о них остались, а как наткнулся на Сливко, так и задумался над вопросом, как таким монстрам в человеческом обличии можно противостоять. Вот и наметил некоторые способы, — скромно добавил я.

— Ну, и что вы, молодой человек, придумали, — снисходительно поощрил меня на Руденко.

— Поскольку я следователь, то начал я с определения круга следственных действий, способствующих раскрытию преступлений, — вдохновенно начал я. — Это как сам осмотр места происшествия, так и детальный осмотр прилежащей к месту преступления территории, далее осмотр трупа, если он, конечно, есть, далее назначение криминалистических и судебно-медицинских экспертиз, допрос свидетелей, поиск аналогичных преступлений, в том числе раскрытых, за определенный временной период.

— В том числе раскрытых? — перебил меня Руденко.

— Да, за преступления, совершенные серийными убийцами вполне могут быть привлечены к ответственности невиновные лица. Серийные убийца очень хитры и осторожны, кроме того в нашей стране их существование замалчивается, что тоже не способствует их выявлению. Проще же невиновного засадить, чем искать того, кого согласно официальной доктрине не существует.

— Хочешь сказать, что у нас невиновных сажают? — глаза прокурора опасно сузились.

— Я этого не утверждаю. Но проверить те регионы, где совершается много однотипных убийств и изнасилований, считаю целесообразным. Я лишь допускаю, что при проверке могут вскрыться какие-либо признаки серийности, — не спасовал я. К тому же точно знал, что как раз в это время орудует еще один маньяк в Витебске. Вот только разоблачать я его не спешу. Хватит с меня и Сливко. До сих пор не знаю, чем это геройство мне обернется.

— Малышев еще говорил, что ты предложил привлекать к расследованию таких дел психиатров, — не стал накалять Руденко.

— Да, есть соображения на этот счет. Вернемся к первоначальным следственным действиям. Важным из них я считаю составление психологического портрета преступника. Чтобы его поймать, нам нужно знать кого искать, а представление о личности преступника могут дать психиатры и психологи. Они изучат представленные следователем данные, такие как способ совершения преступления, информация о личности жертвы и другие, и составят социально значимые характеристики преступника — его пол, возраст, образование, национальность и так далее.

— О таких возможностях психиатров ты тоже на лекциях услышал? — усмехнулся Руденко.

— Но ведь именно они на профессиональном уровне изучают внутренний мир человека и всевозможные расстройства личности, — искренне удивился я скепсису собеседника. — И именно эти специалисты проводят судебно-психиатрические экспертизы.

— Твой довод принят, — улыбнулся Руденко.

— Поэтому не спешите избавляться от Сливко, сперва изучите его как следует. Эти знания помогут в расследовании аналогичных преступлений в будущем. А то в шестидесятых по-быстрому расстреляли Ионесяна, без пользы для криминологической науки, — мое возмущение вызвало смех прокурора.

— Обязательно изучим, — пообещал Руденко. — Что-то еще? — с еле заметной усмешкой спросил он.

— Не мешало бы при выработке методики расследования серийных преступлений исследовать зарубежный опыт, — закинул я удочку. Ради командировки в капстрану я, пожалуй, готов позабыть о неприятностях, вызванных историей со Сливко, и сдать им Витебского маньяка. Да что мелочиться, я готов переловить вообще всех советских маньяков!

Руденко напрягся, обжег меня нечитаемым взглядом, и я понял, что пролетаю. Именно в этом случае инициатива осталась ненаказуема. Впрочем, за высказанную идею мне все же прилетело.

— То есть ты предлагаешь заявить во всеуслышание, да еще и на весь мир, что в советском обществе существуют серийные убийцы?! — от возмущения Руденко даже покраснел.

— А почему