Земляной Андрей - Рокировка в длинную сторону Страница 3

  - Как же это вышло? - после паузы спросил Сталин. - Что было не так?

  Саша задумался. Потом решительно ответил:

  - Да, в общем-то, все! Связь, транспорт... Танками пользоваться не умели... Предателей было много... С двигателями авиационными - засада. Для них хороший бензин нужен, высокооктановый, а у нас... В общем, получилось, как получилось. Немцы к нападению на нас - два года воевали, а у нас только пограничные конфликты. Ну и вообще...

  - Про предателей - поподробнее, - попросил Сталин.

  - Так ведь товарищ Сталин, я же - не историк. Генерал Власов, но про него у нас все знали... Был кто-то еще, только уж извините - не помню...

  Они снова молча смотрели друг на друга. Потом Сашка решился:

  - Товарищ Сталин, Иосф Виссарионович, давайте я Гитлера сактирую. Мне это будет несложно: во-первых, я знаю немецкий язык в совершенстве, во-вторых - на меня никто не подумает. Мальчишка, что с него возьмешь?

  Сталин чуть-чуть улыбнулся и отрицательно покачал головой. Снова повисла пауза.

  'Что я еще могу ему предложить? Что?! - Калаш? А толку? Пока на другие патроны перейдут - может еще хуже получиться...' И тут вдруг в его голове, будто искра, проскочила ИДЕЯ...

  - Товарищ Сталин. Можно попросить несколько листов бумаги, и карандаш?

  - Рисовать будете?- усмехнулся Иосиф Виссарионович и, открыв ящик стола, достал небольшую пачку бумаги. Поднялся, обошел стол и положил её перед Сашкой. Потом подхватил со стола металлический стаканчик с карандашами и поставил его рядом с бумагой. - Прошу...

  'Как же там?..' Естественно Александр прекрасно помнил, как именно устроена установка для риформинга прямогонного бензина, потому что это как минимум было его специальностью, а в институте имени Губкина учили на совесть. Тонкие линии ложились на бумагу, словно сами собой, и чётким 'чертёжным' шрифтом он делал поясняющие надписи. Потом собственно формулы, которые возможно советским химикам были и не нужны, но для солидности - не помешает. Затем - параметры процесса, которые были, безусловно, неизвестны советским спецам. Да и несоветским - тоже...

  Затем последовало скрупулезное описание установки каталитического крекинга. Саша поколебался, описывать ли установку пиролиза , и решил оставить ее 'на потом'. Полиэтилен и полипропилен пока могут подождать...

  - Что это? - поинтересовался Сталин когда на стол перед ним легластопка листов с текстом и чертежами.

  - Вот это - установка для риформинга прямогонного бензина. Позволяет получить высокооктановый бензин без тетраэтилсвинца. Можно и 'сотку' .

  Он остановился, и посмотрел на Сталина, определяя его реакцию. Да и просто: понимает ли его вождь, или нет? Вроде понимает...

  - Из того же количества бензина мы получим куда больше топлива, причем двигатели не будут освинцовываться. Меньше нагара, больше срок службы. Нефти нужно почти вдвое меньше. Правда требуется некоторое количество - около трехсот килограмм, платины, но она пока ведь в промышленности не используется. Да и тут она почти не теряется, просто потом потребуется регенерация.

  Он перевел дух, и показал на следующие листы:

  - А вот это - установка каталитического крекинга темных нефтепродуктов. Можно получать бензин и дизельное топливо из мазута. Выход светлых из нефти повышается для бакинских нефтей в полтора, а из татарских и башкирских - в два с лишним раза! Тут тоже потребуется платина, примерно с полтонны. Но и безвозвратные потери составят не больше пяти-шести килограмм за три года. Можно показать это товарищу Губкину? Он насколько я знаю, лучший специалист в этой области, - добавил Александр после паузы.

  Сталин молча смотрел на разложенные пред ним веером листки сероватой писчей бумаги, и тискал в руке свою старую трубку. Просто бензин. Просто вдвое больше чем раньше. Дада шени! Да если это заработает, они золотом выстелят эту трубу.

  - В два слоя, - произнёс Сталин вслух и поднял трубку телефона. - Товарищ Поскрёбышев? Товарища Губкина ко мне, срочно!

  - Он сейчас в командировке, товарищ Сталин - услышал Саша.

  - Найти! Выслать самолет и доставить сюда!

  ...Карандаш скользил по бумаге, и только чистые листы сменяли исписанные. На бумагу ложились вещи, которые Александр хорошо знал, или знал неплохо, чтобы объяснить как оно работает. И, первым делом, конечно оружие. Стрелковое, мины, взрывчатка и смеси. Потом твёрдой рукой изобразил несколько танков. Тридцатьчетвёрку, в самом позднем варианте, с пушкой в 85 миллиметров и ИС-3 с литой башней. Надписал как помнил характеристики, лишний раз помянув добрым словом преподавателя по тактике военной академии, и сделав пометку в лежащем рядом листке - 'Уставы' потом подчеркнул это слово, и поставил восклицательный знак.

  После изобразил несколько типов глушителей звука выстрела и много другого, что в его время было обыденным и привычным. Тут же набрасывал список приоритетных направлений в разработках и указывал тупиковые пути...

  Через час, в комнату заглянул Власик, и поднял один из листов к глазам.

  - Это что?

  - А? - Александр привстал и заглянул в документ. - Схема работы автомата заряжания для танка. Не знаю, сможем ли сделать, но штука довольно перспективная. Можно будет ставить тяжёлую пушку, и не ворочать снаряды вручную, и стрелять куда быстрее.

  - И много тут такого? - Власик кивнул на стопку исписанных листов.

  - И такого, и получше, - Александр кивнул. - Напишу что... - он чуть было не сказал 'вспомню', но вовремя перехватил слово. - Знаю...

   Он помедлил, не зная можно ли озаботить начальника Сталинской охраны бытовыми проблемами, но в животе уже урчало невыносимо.

  - Николай Сидорович, а можно чего-нибудь поесть?

  - Чёрт, прости, забыл, - Власик покачал головой. - Сейчас всё организуем.

  Он вышел из кабинета, прикрыл дверь, и опёрся на неё спиной, закрыв глаза.

  'Не приведи господи, потеряется хоть один листок - хозяин в пыль сотрёт и прав будет тысячу раз'. Он глубоко вздохнул, встряхнулся, и посмотрел на встревоженных его поведением охранников.

  - Значит так, товарищи. Через этот порог не должен перейти никто кроме меня и сами знаете кого. Сейчас я пришлю ещё двух сотрудников, распределитесь так, чтобы не меньше трёх человек здесь у дверей находилось постоянно. И никого, понятно? Ни членов Це Ка, ни уборщицы, ни единой живой души кроме меня и товарища Сталина. Вас это тоже касается. Ясно?

  - Ясно, товарищ Власик, - уполномоченный ГУГБ Ковалёв, спокойно кивнул и оглянулся на напарника, словно проверяя, насколько тот проникся задачей.

  А ещё через пятнадцать минут, люди Власика наблюдали как тот сам, лично, тащит поднос с едой, не доверив этого дела даже сто раз проверенной официантке из местного пищеблока. И новую пачку импортной белоснежной английской бумаги фабрики Ватмана тоже принёс лично, а позже сел тихо в углу, и лично пронумеровал каждый исписанный лист, и сшил их в несколько тетрадей, опечатав личной печатью каждую, и упаковав в папку из плотного картона, которую в свою очередь тоже опечатал.

  - Вот так вот, товарищ Белов... Он поднял усталые глаза на такого странного паренька, и вновь подивился молчаливому одобрению в его глазах.

  - Правильно Николай Сидорович. Режим секретности есть основа для крепкого сна у себя дома, а не на лагерной шконке. А что до записей, так можно наверное сразу заказать на бумажной фабрике пронумерованные тетради? Мне будет не очень удобно, но вам-то точно проще так чем сшивать каждый лист.

  - Это дело. - Власик кивком дал понять, что оценил заботу Белова.

  На другой день Сталин принимал самого крупного в СССР специалиста по переработке нефти - академика Губкина. Его прямо-таки вырвали из экспедиции в Татарии, где он искал новые месторождения нефти, которые называл 'вторым Баку'.

  Высокий широкоплечий мужчина с плотной шапкой светлых волос, прямо в самолете переодетый в новый тёмный костюм и белоснежную рубашку, он слегка робел в кабинете Сталина, но вёл себя достойно и не заискивал, а держался уверенно и спокойно.

  Когда Сталин положил перед ним четыре листка исписанные твёрдым мужским почерком, академик, сначала не торопясь, а постом всё быстрее и быстрее начал просматривать чертежи. Химические формулы, написанные явно для того, чтобы тому, кто будет просматривать документ, было понятно, что писал специалист, он вообще пролетал взглядом, надолго задерживаясь на цифрах параметров. В какой-то момент он зашарил по карманам, ища что-то, потом поднял умоляющий взгляд на Сталина:

  - Товарищ Сталин, можно листок бумаги и карандаш?