Ella James - Genzel_ Страница 3

      Я рада, что Лаура отвлеклась, потому что с каждым шагом я немного больше начинаю выходить из себя. Я заметила ковер под ногами, который, вероятно, остался незамеченным до сих пор, потому что моя психика отказалась признавать это. Он зеленый, с крапинками золота.

      Моя рука автоматически тянется в правый карман моих сексуальных, узких, красных джинсов, кончики пальцев отчаянно шарят в поисках крошечной таблетки, которую я держу при себе, просто на всякий случай.

      В этот самый момент Лана, которая все еще на шаг впереди нас с Лаурой, оглядывается через плечо на нас. Ее глаза встречаются с моими, затем расширяются, когда они окидывают взглядом мое тело, где слишком нетерпеливая рука изобличает меня.

      — Леа, — говорит она резко.

      — Что?

      Ее глаза расширяются.

      — Что? — говорю я спокойно, засовывая руку глубже в карман. По линии роста волос на моей коже появляется испарина. Я чувствую зуд и покалывание: фантомные боли. Я чувствую влагу на затылке, она появляется между моими лопатками. Пот и... голод.

      — Скажи мне, что ты не...

      Я качаю головой.

      — Ни за что. Почему ты думаешь?.. — я опускаю взгляд на свои руки, как будто я все еще смущена.

      Лаура кладет руки мне на плечи.

      — Леа, ты тянешься за таблеткой; ты говорила, что всегда держишь их в своем заднем кармане! — она хватает меня за локоть. — Если ты...

      Я вырываюсь из ее хватки.

      — Господи. Нет, хорошо? Я не делаю этого! — внутри своего кармана я кладу свой безымянный палец на средний и вонзаюсь ногтем безымянного пальца в ноготь среднего, пока я не чувствую резкую боль. Я вытаскиваю руку из кармана и поднимаю ее.

      — Сломанный ноготь. Видите? Немного паранойи? — мой взгляд переходит от Ланы к Лауре.

      Лана расслабляет плечи, когда она отключает повышенную бдительность. Лаура морщится:

      — Он выглядит неровным.

      — Да, — я медленно выпускаю вздох.

      Мы снова идем, и я стараюсь изо всех сил, чтобы вдыхать через нос и выдыхать через рот.

      — Ты кажешься раздраженной, — говорит Лана, когда последний из людей, которые были позади, обходит, оставляя нас в задней части группы.

      — Может, потому что здесь так многолюдно, — говорит Лаура, игнорируя меня и взглянув на Лану.

      — Может, потому что мы собираемся смотреть секс, — бормочу я.

      Я чувствую внезапную вину. Это то, что моя сестра хочет делать в последние выходные, пока она незамужняя женщина. Я должна быть хорошей подружкой невесты и держать свой рот на замке.

      Просто потому, что так случилось, что это место напоминает мне о Доме Матери, не значит, что я имею право разрушить эту ночь для Ланы.

      «Будь честной, Леа, ты, на самом деле, не помнишь». Я вошла в дом, была проведена в свою комнату и оставалась там семнадцать месяцев. Без зрительной памяти, чтобы подтвердить страх, который это место разжигает во мне, это не держится ни на чем кроме эмоций, адреналина и неуловимом чувстве предвкушения.

      Я помню, то, что я узнала в реабилитационном центре, где я провела три месяца почти год назад: когда сильная тревога всплывает на поверхность, она обычно побуждается чувствами. Чувствами, с которыми я не имела дела. Те, которые каким-то образом связаны с моим опытом в качестве пленника.

      В этом случае я могу почти гарантировать, что я знаю, спусковой крючок — секс.

      Это место вероятно даже не выглядит, как Дом Матери. Это просто мой разум дурачится, потому что я думаю о Доме и Гензеле.

      Мы проходим мимо еще нескольких мерцающих факелов, и одна из маленьких деревянных дверей открывается, врезаясь в каменную стену коридора. Я немного вздрагиваю, и глаза обеих моих сестер молниеносно обращаются ко мне. К счастью, мы все отвлечены на прорвавшегося, выглядящего как вышибала парня, который выходит из двери в черной майке и черных джинсах с белыми кроссовками.

      Он откашливается и сверкает на нас красивой улыбкой:

      — Вам нужно ускорить темп, девушки. Шоу началось несколько минут назад. Если вы еще задержитесь, вы можете его пропустить. Мы не пускаем опоздавших, как только проходит пять минут с начала. Если, — говорит он, оглядывая нас снизу вверх, — вы здесь не для Эдгара?

      — Да, — говорит Лана, кивая головой. — Одиннадцать тридцать в Доме, верно?

      Мои легкие замирают на середине вдоха. Она только что сказала в Доме?

      Вышибала переводит взгляд с меня на Лану.

      — Дайте мне взглянуть на ваши билеты.

      Лаура с Ланой одновременно тянутся в свои карманы. Они одинаково поворачивают правую руку и роются в карманах их штанов одинаковым движением.

      — Вы, девушки, должно быть тройняшки, — говорит вышибала.

      Одновременное да, одно от меня? Может, нет... Я сжимаю губы вместе, чувствуя себя неловко, и втягиваю воздух через нос в лихорадочном вдохе.

      К счастью, их внимание все еще на мистере Мускулы с серьгой в мочке левого уха и идеальными зубами.

      — Да, — говорит он, протягивая Лане билеты. — Вы здесь, чтобы увидеть Эдгара. Следуйте за мной, и я удостоверюсь, что вы попадете туда. Вы все дарители? — спрашивает он, когда мы начинаем идти. Он смотрит через плечо, и Лана с Лаурой следуют за ним на своих каблуках.

      — Да, мы дарительницы, — говорит Лана. — Ну, я. Эти двое просто мои подопечные.

      Лаура смотрит на меня и корчит рожицу, и мы прибавляем темп, чтобы не отставать от Ланы и клубного парня.

      Факелы бросают тень на Лану и широкоплечего парня, что заставляет меня чувствовать головокружение.

      «Может быть, ты слышала что-то, Леа?» Или нет. Дом? Вряд ли это единственное в своем роде название. Это может быть просто название некой зоны внутри клуба. Может той, что оформлялась как необычный маленький домик или что-то похожее. Я не знаю.

      Но, тем не менее, я не могу сделать хороший, глубокий вдох.

      Я начинаю дрожать, небольшие вибрации начинаются где-то рядом с моим горлом и распространяются за пределы, везде.

      Лаура замечает это и замедляет темп рядом со мной, хватая мою руку, когда Лана болтает с клубным парнем, который ведет нас в другой коридор, тоже освещенный факелами.

      Между движущимися тенями я различаю что-то на стене, что почти останавливает мое сердце: листья и ветки.

      Стены этого коридора разрисованы как лес.

      Нет. Нет, нет. Нет. НЕТ!

      Я могу слышать, что клубный парень говорит о художнике, когда Лана восклицает, увидев красивые желтые осины, но они звучат так далеко. Я пытаюсь прийти в себя, снова убедить себя, но мой разум выбрал этот самый момент, чтобы активировать мою зрительную память.

      Я отлично вижу картину на стене моей комнаты, может быть даже лучше, чем это выглядело на фото.

      Она выглядит почти так же, как эта.

      Холодный страх охватывает меня. Я была в ясном сознании более года, но может... Может, я становлюсь сумасшедшей.

      Ох, боже, что не так со мной?

      Рука Ланы трогает мою, и я замечаю, что я остановилась.

      — Что с тобой не так? — тихо спрашивает она.

      Ничего.

      В двух шагах впереди нас Лана говорит о том, как несчастно все это — то, как религия клеймит «сексуальный акт».

      — Ты слышишь ее? — спрашиваю я Лану хриплым голосом.

      Она кивает и кажется спокойной. Я вижу, что ее взгляд покидает меня и переходит к Лане.

      Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сфокусировать все свое внимание на пол. Он каменный, выкрашенный в темно-оранжевый и серый. Камни в Доме были оранжевые и серые?

      Я думаю, да.

      Черт.

      «Просто перестань думать, Леа!»

      С этого момента я отказываюсь смотреть на стены или пол, а вместо этого задерживаю взгляд на плечах Ланы. Когда я замечаю, что мой взгляд блуждает по мускулистой спине клубного парня, я принимаю это за хороший знак, что моя паника возбужденная ПТСР2 проходит, и я немного расслабляюсь.

      Вероятно, это все внутри моей головы.

      Хорошо, может быть не все, есть определенные сходства, как статуя Давида, но вероятно большинство.

      Когда я вернусь домой, мне нужно немедленно назначить экстренную встречу с Синтией.

      Я сжимаю руки в кулаки, чтобы скрыть остаточное дрожание, когда я слышу, что Лаура говорит о муке «двухнедельного ожидания». Она пытается забеременеть в течение семи месяцев подряд и начинает чувствовать себя пессимистично.

      Она обсуждает достоинства некоего вида смазки, которая должна помочь сперме.

      Я киваю, когда она говорит мне о специальной добавке, которую она подсунула в бутылочку поливитаминов Тодда.