Алекс Мустейкис - Миражи, Третье тысячелетие Страница 3

- Если бы я только мог видеть! - устало произносит он. На этой картине нарисовано прекрасное и гармоничное государство света. Я сам рисовал эту картину... Как давно это было! Если бы я видел, я бы рассказал людям про нее. Ведь они еще могут слышать! - В его голосе прорезывается металл. - И они бы поняли, чего лишены, и я бы поднял их и повел на поиски этой чудесной страны! Но мне осталось только одно зрение - зрение памяти. Как жаль, что я помню только отдельные ее краски!

Девочка молча глядит на старика, испуганно прижавшись к стене. Лязг броневика все громче. Старик прислушивается.

- Вот! Вот кто хозяин положения! Вот кому никогда не понадобится свет - ведь броневики не выбирают дороги! Но меня пугает одно...

Он опирается одной рукой о стену, его голос звучит все громче на фоне нарастающего лязганья.

- Но ведь когда-то будет рассвет! Я не верю, что они остановят солнце! Сколько людей увидят свет! И сколько людей будет ослеплено в тот час, чтобы сохранить спокойствие! И они будут стрелять, как стреляют сейчас в тех, кто способен видеть при вспышках выстрелов! И настанет миг, когда останется только одна надежда! Только один свет, льющийся с небес, только один огонь! И этот огонь увидят даже слепые...

Боковая стена рушится, и в комнату, рыча и лязгая, вламывается броневик. Девочка в ужасе смотрит, как он, во все скрывающем черном облаке пыли и копоти проезжает по тому месту, где только что была картина...

И вновь бесконечный бег по бесконечно темной улице, а сзади - тяжелое дыхание броневика. Железный пес взял след, и теперь его не остановить.

А вверху все так же светят семь звезд-жемчужин... Кажется, чуть бледнее? Неужели скоро рассвет?

Из переулка, навстречу девочке, выкатывает еще один броневик. Снова в подворотню, снова бег, только быстрее, только бы не упасть, как в кошмарном сне тянутся бесконечные секунды... Вдруг улица обрывается - впереди широкая площадь, уходящая в темноту. Сзади - грохот рушащихся зданий. И девочка бежит через площадь, где нет никаких ориентиров, кроме ровных рядов прямоугольных серых булыжников.

И вот - стена.

Огромная стена из знакомого красного кирпича. Ровные кирпичные ряды уходят вправо и влево, насколько хватает глаз. Как будто бы огромная площадь встала на дыбы и загородила весь дальнейший путь - Стена. Многокилометровой высоты, до неба, до звезд, перед которой ты - ничто, для которой ты - не больше муравья. Даже приближающиеся со всех сторон броневики ничтожны по сравнению с ней. И ничего нельзя сделать, только заплакать от своего бессилия и ударить кулаком в стену, ведь она все равно не почувствует, она - символ этого города, этого порядка, этого закона, символ их незыблемости и несокрушимости...

И вдруг - яркий солнечный свет бьет в глаза. Это кирпичи не выдержали твоих ударов, и целый кусок стены, рассыпавшись в прах, лежит у твоих ног, а там, снаружи, - теплые лучи выглянувшего из-за горизонта солнца, зеленая трава, светло-голубое небо... Ты еще можешь оглянуться и увидеть, что на площади, залитой бьющим через пролом светом, серые булыжники становятся алыми и как будто светятся изнутри. Что в окнах далеких домов, навылет пробитых лучами солнца, стоят люди и смотрят на свет. Они закроют глаза, но свет прорвется сквозь веки и сквозь ладони. Они отвернутся, но будут видеть такой странный и незнакомый - освещенный свой мир. Ты можешь увидеть, как одним достаточно взгляда, чтобы наполниться светом и сохранить его теперь уже навсегда, и как другие отворачиваются и стараются сберечь засевшую в сердце тьму... Люди ведь разные. Но свет для всех - один.

И ты можешь еще увидеть, как спешат к пролому деловитые люди в пластмассовых касках и темных очках, что они несут на носилках кирпичи и свежеприготовленный цементный раствор, и кто-то уже старается задержать их, а кто-то - помогает пройти вперед...

Но все это у тебя за спиной, и ты не оглядываешься, ты все стоишь перед проломом, уже поняв, что путь спасения открыт, но не в силах отвести взгляд от великолепия солнечного восхода, но вот до твоего слуха доходят шум свободного ветра, шепот мягкой, живой травы, чириканье птиц в вышине неба... И ты выбегаешь в мир, полный тепла и света, и бежишь по зеленой траве, все дальше и дальше от стены, от тьмы, от страшного Города Порядка... И высыхают на щеках слезы бессилия, а может быть, слезы незнания своего могущества.

И если бы ты в этот миг обернулась, ты бы увидела, как в пролом вкладывается последний кирпич, - и все, это место уже не отличимо от другого на бесконечной стене. Город выпустил только тебя.