Неизв. - Дай Андрей Поводырь в опале. Страница 30

Так и слава Богу, Георг! Слава Богу! Быть может, у нас кои-то веки, появится что-то стоящее. Или вы считаете - Герман Густавович не мог сам это придумать?

Вышнеградский...

Да поди ты со своим Вышнеградским... Спроси вон лучше нашего нового Сперанского - откуда ему выдумалось этакое-то? А? Чего скажешь, Лерхе?

Все уставились на меня. Где-то в глубине дворца гулко били полночь напольные часы. Очень хотелось, чтоб Великий князь Константин превратился в тыкву, а все остальные, кроме меня, в крыс. Готов был даже оставить башмак на ступенях ради такого дела. Но что-то сказка не торопилась становиться былью. Царь оказался параноиком, герцог - скептиком, а генерал-адмирал - матершиником. А я как был балбесом, так и остался.

Кто же из охотников об оружии не думает? Чистил после боя Спенсерку, да и выдумал, - пожал плечами я. - А к границе меня Его превосходительство, генерал-лейтенант направил. Там и о торговле с Внешней Монголией задумался. Когда же выяснил, что иностранным купцам на нашу территорию никак попадать без паспортов невозможно, а таможенного поста там и не было никогда, о вольной торговой зоне задумался.

И, спохватившись, добавил:

Ваше Императорское Величество.

И чего? - присовокупив пару непечатных слов, засмеялся Константин. - Голова светлая, вот и смог. Чего еще надо? Когда сделают мастера образцы тех ружей, да попробуем, как получилось, так и удивляться станем. Сейчас-то чего?

Взрывчатка? - кивнул, соглашаясь с доводами царева брата, герцог.

Ты, милостивый государь, адское зелье сам делал? Мои адмиралы до сих пор от слова "зипетрил" вздрагивают и крестятся. В старую баржу полпуда всего положили, а бревна в щепки разметало. Чего головой трясешь, как мерин. Словами скажи.

Нет, Ваше Императорское Высочество. Я только в письме к профессору Зинину высказал идею, а делали они с Петрушевским. Вот папки и скрепки - это я сам.

Папки и скрепки знаешь куда... Господа. Неужто невидно? Он просто знает, кому что поручить, чтоб своего добиться. И бьюсь об заклад, от масонов у этого господина только идеи в голове. И отличные, скажу я вам, идеи! Так что, вместо того, чтоб допросы ему тут устраивать, о прожектах бы порасспросили. Интересные, скажу я вам, дела предлагает! Забрал бы я его к себе, так ведь отказываться примется. В Сибирь свою обратно проситься.

Да неужто?! Чтож его там так держит? - вскинулся Николай Николаевич. - Многие дорого бы дали ради чина в столице...

Что держит, Коля? Так деньги и держат! Весьма, я тебе скажу, большие деньги! Ты вот посмотри только, как он с твоим Асташевым дружен. Банк с ним в доле намерен открыть. А женится на дочери тайного советника Якобсона, еще и в приисках участие иметь станет. Путь на юг, к Китаю, поди, не одной лишь пользой Отечеству строит. И там что-то полезное видит, - я даже вздрогнул, услышав характерное для штабс-капитана Принтца слово. Наверняка отчеты разведчика, среди прочих бумаг, тоже на столе Императора имелись. - В скорой прибыльности чугунной дороги я, честно сказать, сомневаюсь, но это, полагаю, от того, что в документах, поданных с прожектом, что-то недоговаривается. Так что, я, пожалуй, рискну, и подпишусь на некоторое число акций. Ты, Николай, я слышал, уже?

Я?! Я - да. Уже, - смутился непонятно отчего младший брат.

Ну вот. И как же он к чинам в столицу от такого-то дела оторвется? Я бы его и в ведомстве Рейтерна предпочел бы видеть, и в Государственном Совете место бы нашел. А то и у Граббе...

Ну, уж в Морское министерство-то куда? - меня обсуждали так, словно я был породистой лошадью на аукционе. Приятно конечно, когда признают твои таланты. Совсем неплохо иметь такого покровителя, как Великий князь Константин. С его появлением в царском кабинете даже дышать стало как-то легче. Но отчего-то чувствовал я себя шахматной фигуркой, которую всесильный игрок меланхолично крутит между пальцев, прежде чем сделать ход.

Да хоть бы и в Кораблестроительный Технический комитет. Этого Лерхе Господь наградил способностью видеть не только беду, но и способы как ее преодолеть. Мы вот прибрежные плавучие батареи строим. А быть может нужно что-то иное? Эй, Герман Густавович? О будущем флота Российского вы не задумывались? - Константин притащил кресло, уселся точно напротив меня, и закинул ногу на ногу. Приготовился, должно быть, к долгому разговору. И, наверное, от этого выглядел совершенно разочарованным, когда я, молча, пожал плечами. Флотом я никогда не интересовался. И еще - мне очень не понравилось, как он выделил слово "будущее".

Так как же защитить наши протяженные берега? - еще раз попытался генерал-адмирал.

Заминировать? - предположил я. - Забросать узкие места целыми полями мин с миноносок?

Что за миноноски?

Ой, мамочка! Опять я вылез, как гриб у тропинки. И ведь не отцепится теперь.

Корабль, который перевозит мины, разве не так именуется, Ваше Императорское Высочество?

Гм... Так ведь долго это... Враг нас ждать не станет, пока мы глубины вымеряем, да заряды на якоря поставим. Да еще каждую мину в отдельности и на шлюпках... А ежели волнение на море?

Пришлось снова пожимать плечами. Понятия не имею, как оно там все происходит.

Может быть, заряды как вагоны на рельсы поставить? Да и сбрасывать сзади...

С юта?

Сюта? Ваше Императорское Высочество?

Задняя часть корабля называется ют.

Гера тут же принялся объяснять, что это от голландского "hut" - зад, задняя часть. Только мне-то что с того? Пусть хоть хвостом называется, если им так удобно. Я ж разве против?

Мины... Торпеды... Я ничего в этом не смыслю, Ваше Императорское Высочество.

Торпеды?

Самодвижущиеся мины... Или я что-то путаю? Я действительно хотел бы вернуться в Томск. Разве я не заслужил такой вашей, Ваше Императорское Величество, милости?

А Наследник? - устало выговорил Император, успев, впрочем, сверкнуть в мою сторону глазами - вопросы прозвучали упреками. - О нем-то, о его... нездоровье, вы как из своей Сибири выведали?

Константин, столь же высокий и длинноногий, как и его царственный брат, вскочил, сделал два шага и склонился к уху Александра.

Никса? - удивленно вскинул брови царь, выслушав особое мнение своего энергичного младшего родственника.

И твой фрондер считает нашего Германа человеком Николая, - тихонько добавил князь. - Так что, Саша, оставь ты его. Ничего он тебе о том не скажет. Лгать опять станет и изворачиваться...

Грх... Гм... - прокашлялся Государь. - Неужто... И правда... Николя, скажи там... Завтра охоты не будет. Едем в Царское Село, с Константином. И вы, Герман Густавович, извольте с нами.

Со мной в экипаже, - уточнил Константин, прежде чем меня выпроводили из кабинета. - Поговорим о двигающихся минах...

6

Колобок

Первым, сразу после Сретенья, из Санкт-Петербурга уехал отец. Решился-таки старый генерал на путешествие в Верный, где в военном госпитале пребывал старший брат Германа, полковник Мориц Лерхе. Дождался моего возвращения из пятидневных мытарств по царским дворцам, выслушал отчет, покрутил пальцем у седого виска, тяжело вздохнул и отбыл на Николаевский вокзал.

Через день или два в путь тронулось семейство Чайковских. Этих я даже на вокзал ездил провожать. Тем более что с ними же в Томск уезжал пятидесятилетний Антон Иванович Штукенберг, с супругой Софьей и сыном Александром. Инженер-полковник еще недавно служил в Москве начальником третьего округа путей сообщения, был вызван в столицу состоять при техническо-строительном комитете при МВД, но волей Великого князя Константина вынужден был отправиться в Сибирь. Управлять строительством Западносибирской железной дороги. Нас представили друг другу в Мраморном дворце, но сойтись накоротке мы не успели. Договорились лишь обстоятельно обо всем побеседовать уже на берегах Томи.

Потом, в сопровождении двоих моих конвойных казаков, на Восток ушел гужевой караван с динамитом. Управление Николаевской железной дорогой отказало в моей просьбе - перевезти взрывоопасный груз хотя бы до Москвы. Пришлось тянуть чуть меньше трех тонн взрывчатки на подводах.

А я все оставался в до смерти надоевшем Санкт-Петербурге. Сначала ждал обещанных документов. Потом, объявления подписки на акции моей чугунки. Потом аудиенции у Мезенцева...

Сходил в оперу. Забавно было посетить Большой театр, только не в центре Москвы, а в Санкт-Петербурге. Никакого удовольствия не получил. Пели на непонятном итальянском языке, и перипетии сюжета пьесы остались вне моего понимания.

Встречался с Пироговым. Мне он показался каким-то задерганным и злым. Отругал меня за переданный наследнику эликсир, обозвав шарлатаном и пособником малограмотных инородческих колдунов. Потом только поинтересовался корень какого именно растения я в водке настаивал, где золотой корень растет, и возможно ли устроить поставки экстракта в столицу. А еще говорят - великий врач с Императором друг друга на дух не переносят. Не мудрено. По-моему - очень уж похожие у них характеры.