air - o f7d12d3eb98ba64b Страница 30

статуэтка принадлежит Белинде Блу. Он принес ее сюда, в свое убежище, чтобы

сохранить. Дом не мог так ей угрожать, Дэлайла уже не врала себе об этом, но

это пространство в здании принадлежало Гэвину.

Дэлайла шагнула ближе и застыла, почти добравшись до фавна, – ее отвлек

пузырек на картине. Игра света или ее сознания заставила подумать на миг, что

он передвинулся от стены в поле ее зрения. Моргнув, она посмотрела на фавна

на подоконнике и протянула к нему руку. Статуэтка была под ее рукой, и тут

пузырек снова двинулся, плюс ко всему что-то зашевелилось у плинтуса.

«Пузырек явно двигался», – подумалось Дэлайле, сердце сильно

заколотилось в груди, кровь по венам побежала быстрей, и у нее закружилась

голова.

Наклонившись, Дэлайла коснулась пузырька кончиком пальца, чтобы

развеять подозрения. На ощупь он оказался странным, больше похожим на

камень, а не на штукатурку или рисунок, и она с облегчением выдохнула, а

потом немного подтолкнула его, чтобы убедить себя в его безопасности.

Пузырь натянулся и лопнул с неприятным хлюпаньем. Дэлайла не успела

осознать увиденное, как ее рука уже была покрыта множеством маленьких

блестящих черных тараканов. Они бежали по ее руке, между пальцев и по

ладони, тысячи лапок издавали шорох, двигаясь по коже, волной накрывая ее

руки и плечи, звуча, словно рев, и спеша к ее волосам.

Дэлайла закричала, замахала руками и запустила пальцы в волосы, чтобы

убрать насекомых, но их было слишком много. И они были очень маленькими.

Она ощущала их лапки, слышала их движения на своей коже. Дэлайла

почувствовала, как они холодным потоком спускаются по ее лбу и закрытым

глазам, и резко закрыла рот, но они начали давить, давить и давить на ее губы.

Они заползли под ее блузку. Ползали по ногам. Дэлайла вся была покрыта

насекомыми, кожа пульсировала от их быстрых перемещений. Наконец, не в

силах выдержать это больше ни секунды – а они продолжали лезть из стены

бесконечным потоком; они хотели ее сожрать? – Дэлайла открыла рот и

испуганно закричала, подбежав к двери, толкнув ее плечом и вырываясь в

коридор.

Но… оказалась совсем не в коридоре. Она попала в комнату, которую еще

не видела. Стены здесь от пола до потолка были уставлены пыльными книгами, тут же стоял стол. Воздух был спертым, пахло старой и отсыревшей бумагой, –

настойчивым запахом разложения. Дэлайла едва могла что-то видеть из-за

насекомых на лице, но краем глаза она заметила силуэт, сгорбленный и темный, и закричала, направившись к дальнему концу комнаты, чтобы открыть другую

дверь, что привела ее в детскую. Так она открывала дверь за дверью, звала

Гэвина, тщетно пытаясь сбросить с себя тараканов. Где он? Что все это перед

ней? Она распахнула очередную дверь и увидела кирпичную стену. За соседней

дверью оказалось зеркало, показывая ей ужас, которым стало ее тело, покрытое

с ног до головы шевелящейся чернильной тьмой.

Дэлайла развернулась и помчалась в странную библиотеку, ощупывая

стену, пока не нашла еще одну дверную ручку. Та легко повернулась, и за

дверью оказался стометровый обрыв, а внизу виднелось бетонное дно. Вокруг

ревел ветер, пытаясь нарушить ее равновесие, холодный ночной воздух бил по

лицу. Дэлайла отскочила от края, задыхаясь от ужаса.

– Гэвин! – кричала она. – Боже, помогите!

Она ворвалась в новую дверь, рухнула на колени, снова оказавшись в

ванной, и, стремительно забравшись в душ, включила воду, стаскивая с себя

вещи и швыряя их на пол комнаты. Джинсы приземлились кучей, на них все

еще кишели тараканы. Блузка шлепнулась об голубую стену и сползла в

раковину – бледно-желтый хлопок казался черным из-за насекомых. Вода была

ледяной, но ей было плевать. Дэлайла в ужасе смотрела на тараканов, что

копошились по одежде и, словно армия, начали колонной приближаться по полу

к душевой кабинке. Они взобрались по отделанной кафелем стене и

переливались черной блестящей волной через край, снова оказываясь у ее ног, в

этот раз поднимаясь по ее телу, а не спускаясь. Она стояла в одном нижнем

белье, застыв от ужаса, и кричала.

Плотная штора душевой кабинки скользнула ей по ногам, потом по пальцам

ее левой руки и обернулась вокруг ее запястья, привязав руку к ее боку. Дэлайла

вцепилась в шторку свободной рукой, пытаясь ее оторвать от запястья, но

давление все усиливалось, а путы впивались все сильнее. Она закричала от

боли, когда они впились ей в кожу.

Гэвин ворвался в комнату, глаза его были дикими и огромными, когда он

увидел сцену перед собой.

– Ты что делаешь? – закричал он и, протянув руку, выключив воду. Он

запрыгнул в душ, схватил ее за плечи и посмотрел на нее черными

испуганными глазами. – Дэлайла, что ты наделала?

– Гэвин! Я… Это… – Дэлайла указала на занавеску душевой кабинки, но

там уже ничего не было, и лишь ее ладонь обхватила ее же руку, а кровь

покрывала ладонь, словно она содрала себе кожу.

– Я пришел, когда услышал, что ты включила душ, – сказал он. – Почему

ты в душе? Дэлайла, что с твоей рукой?

– Нет, – произнесла она, безумно мотая головой. – Нет, Гэвин, там были

тараканы. Они выползли из стены. И мамина фарфоровая… – она замолчала, глядя на подоконник огромными глазами. Статуэтки там не было. Никакого

лопнувшего пузырька. Никакого силуэта или дверей. И никаких тараканов, ползущих по стене. Но они там были, она знала. Знала.

Но сейчас в душе была лишь Дэлайла в нижнем белье с ожогом в виде

отпечатка ладони на руке.

Глава двадцать первая

Он

Дэлайла просто была в шоке, вот и все. Или это какой-то приступ. Гэвин

услышал ее крик в коридоре, но не был готов увидеть ее промокшей и

полуголой, царапавшей кожу, словно та была покрыта кислотой.

Она что-то говорила про тараканов, но Гэвин, наклонившись и заглянув под

раковину и за унитаз, ничего не увидел. Вода переливалась через край душевой

кабинки, его обувь хлюпала по керамической поверхности. Носки промокли

насквозь, как и джинсы, а футболка – из-за того, что он пытался дотянуться

мимо нее и выключить душ, и… погодите, Дэлайла была почти голой. И

дрожала. И стояла в его душевой кабинке.

Гэвин надеялся, что Дэлайла дойдет до какой-то степени обнаженности

этим вечером, но он себе это не так представлял.

И, черт, неужели… у нее текла кровь?

Кровь бежала по ее пальцам, обхватывавшим руку. Она спускалась на дно

кабинки капля за каплей, розовой струей уносясь в сливное отверстие.

Гэвин попытался пару раз хоть что-то сказать, но сдался и потянулся за

ближайшим полотенцем.

– Г-г-г… – пыталась сказать она, ее била сильная дрожь.

– Можно посмотреть? – спросил он, указывая на ее руку.

Она яростно покачала головой и указала на окно.

– Это было там, там…

– Знаю. Знаю, – мягко и успокаивающе ответил он. Гэвин попытался

посмотреть на ее рану, но она отпрянула в сторону, ежась и дрожа так, словно

вот-вот выскочит из своей кожи.

Гэвин пытался вспомнить уроки первой помощи, особенно, как лучше

заговорить с тем, кто пережил несчастный случай.

Он отметил ее бледную кожу, учащенное дыхание, растерянность. Дэлайла

явно была в шоковом состоянии. Ее губы не были посиневшими, она могла

стоять, и он счел это хорошим признаком. Но здесь было морозно, холоднее, чем на первом этаже, а это… было странно. Это его ванная. Дом не трогал эту

комнату.

Или нет?

Дэлайла покачнулась, и он придвинулся, чтобы поймать ее.

– Давай-ка уйдем отсюда, – заботливо сказал он, прикрыв полотенцем ее

руку и укутав ее целиком. Он положил ладонь ей на плечо и попытался вывести

ее из душевой кабинки. Но Дэлайла не шелохнулась.

Другого выхода не было, и Гэвин, подхватив ее на руки, по скользкому полу

вынес в комнату.

– Свет! – крикнул он, теряя остатки терпения.

Дверь Спальни открылась, и он легко вошел в нее, замешкавшись на миг, прежде чем положить Дэлайлу на Кровать. Той ничего не стоило сбросить ее на

пол, или могло подняться Изголовье, чтобы, словно в кошмаре, возвыситься над

ней.

Нет.

Он предупреждающе глянул на Кровать.

– Веди себя хорошо, – едва слышно пробормотал он, а сам подошел к

шкафу, стараясь не выпускать Дэлайлу из поля зрения. Выбирать было почти не

из чего, ведь Гэвин был намного выше ее, но он смог найти пару спортивных

штанов, что носил два года назад, и футболку, которая, по его мнению, из всей

его одежды была ближе всего к ее размеру.

Он вернулся с вещами и парой трусов-боксеров, не зная, стоит ли их ей