Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста Страница 31

Бьянка заметила убедительное доказательство его вожделения и улыбнулась.

— Не тяни. У нас еще будет время для всего остального. Ты желаешь меня прямо сейчас, так не томись, возьми — и я познаю вкус истинной страсти, а не грубого животного обладания. — Она легла и раскрыла объятия, приглашая.

Амир с радостью уступил. Он любил эту восхитительную женщину, а она призналась, что любит его.

— Позволь еще мгновение, — попросил он. Покрыл поцелуями грудь, скользнул губами вниз. Бьянка тихо, восторженно вздохнула. И вот, наконец, он накрыл ее собой.

— Все, больше не могу. — Расположился в развилке бедер и медленно, очень медленно вошел. Она давно не знала мужчины, а потому, как он и предполагал, оказалась очень узкой и тугой, однако встретила горячей влагой. Внутренние мышцы крепко его сжали, будто обняли, и Амир застонал от наслаждения. Жадно поцеловал в губы и ощутил искренний, жаркий ответ.

— Ну же, действуй! — с неожиданной настойчивостью прошептала Бьянка. — Не бойся, не испугаюсь. Все это время я тосковала ничуть не меньше, чем ты. Не береги меня: твоя нежная страсть совсем не похожа на грубое насилие Ровере. Овладей мной так, как мечтал! Покажи глубину своего чувства. Умоляю, милый!

Амир сгорал от нерастраченного вожделения, а потому не стал медлить и дал волю давно копившимся силам. Он чувствовал, как она трепещет в объятиях, и все же не останавливался ни на миг, будто пытался за один-единственный раз наверстать упущенное, хотя и сам отлично понимал, что это невозможно.

Стремясь оказаться ближе, Бьянка обвила ногами его бедра и теперь возносилась все выше и выше — до тех пор, пока не почувствовала себя на вершине блаженства. Она парила среди звезд и таяла от новой, еще не познанной страсти к единственному в мире человеку, без которого не представляла жизни. Наконец-то они соединились, стали единым целым! Она кричала, звала его, пока не запершило в горле.

— Амир, Амир! Любовь моя!

Он продолжал уверенно вести ее к высотам, и только почувствовав приближение второго пика экстаза, позволил себе выплеснуть напряжение, ибо больше сдерживаться не мог. Спрятал лицо в черных локонах и один-единственный раз благодарно произнес имя любимой:

— Бьянка!

Некоторое время они лежали неподвижно, не размыкая объятий, смешав воедино дыхание и неспешно возвращаясь к действительности. Потом он медленно, неохотно покинул восхитительный приют. Руки тут же встретились, пальцы переплелись, опасаясь расстаться хотя бы на мгновение. Бьянка склонила голову на плечо любимому, а он заставил ее придвинуться вплотную, чтобы почувствовать живительное тепло.

— Люблю тебя, — тихо произнес он.

— Люблю тебя, — повторила она. — И буду любить до конца своих дней.

Признание наполнило душу счастьем: сердце принадлежало ей, и только ей одной. Гарем деда был полон женщин, присланных в знак преданности султану. Большинство из них ни разу не разделили ложе с повелителем. Когда Мехмед хотел выразить кому-нибудь особое благоволение, он посылал в подарок одну из своих наложниц. В гареме их обучали искусству страсти, и потому каждая служила образцом женского совершенства.

Именно так Амир получил двух своих жен. Подаренные дедом, обе предварительно перенесли стерилизацию, чтобы не могли сделать принца отцом, а тем более родить мальчика, который обладал бы правом когда-нибудь претендовать на трон. Сам Амир, сын Джема, сына Мехмеда, практически не имел шансов унаследовать престол. Ну а если причудливая судьба все-таки распорядится иначе, он всегда сможет взять других, плодовитых, женщин и родить с ними сыновей и дочерей.

Обе жены отличались миловидностью, хотя красавицами он бы их не назвал. Мейсун была на три года старше мужа, а Шахди на год моложе. Амир испытывал к ним благодарность за умение поддерживать порядок и уют в доме. Время от времени он спал с каждой и к обеим относился очень хорошо, так что жены были вполне довольны жизнью. Но любить? Нет. Он никогда не любил ни одну из них. Не любил никого до той минуты, как встретил единственную в мире красавицу, которая сейчас умиротворенно лежала в его объятиях.

Принц Амир и Бьянка Пьетро д’Анджело утонули в своей долгожданной любви. Целый месяц они не расставались ни на мгновение и не замечали никого и ничего вокруг. Крикор ворчал: перемены в жизни господина ему не нравились. Он вообще не любил перемен. И все же время от времени преданный слуга с улыбкой смотрел на счастливую пару. Служанки с виллы Люче Стелларе приняли новый порядок с радостью: выстраданное счастье прекрасной госпожи и ее возлюбленного принца сделало счастливыми и этих добрых женщин.

И вот настал день, когда посыльный привез на виллу письмо от адвоката, в чье ведение перешло имущество покойного Себастиано Ровере. Он выражал желание встретиться со вдовой лично, а потому просил вернуться во Флоренцию. Бьянка подумала и написала ответ, в котором заявляла, что если синьору необходимо с ней поговорить, он может приехать в Люче Стелларе. Покидать свой дом она не намерена.

К огромному удивлению, адвокат приехал, а вместе с ним явились и сыновья Ровере, Стефано и Альберто. Поскольку рядом не было ни деревни, ни постоялого двора, Бьянке пришлось устроить посетителей на ночь.

— Думаю, тебе не стоит оставаться у меня во время их пребывания, — сказала она Амиру. — Молодые люди сразу решат, что я оставила их отца ради любовника.

— Но это невозможно! — горячо возразил принц. — Во-первых, как бы мы встретились? — Ему не хотелось оставлять Бьянку на произвол судьбы, да еще под одной крышей с адвокатом и сыновьями покойного мужа.

— Семейство Ровере не отличается здравомыслием. Теперь, когда Себастиано мертв, они будут действовать так же, как поступают все: попытаются представить его жертвой злой жены, чтобы сохранить хотя бы остатки благопристойности. Они бы со мной совсем не церемонились, если бы не наследство, положенное вдове по закону, — возразила Бьянка.

— И ты готова принять это наследство? — уточнил принц с нескрываемым беспокойством.

— Нет. Разумеется, не собираюсь ничего с ними делить. Намерена получить только собственное приданое с положенными процентами, и больше ничего. Не могу вечно жить на средства отца, да и не хочу, ведь это означает, что я по-прежнему должна ему подчиняться. Выкуплю у него виллу, а оставшиеся деньги вложу в банк Медичи. Добьюсь независимости. Лоренцо Великолепный, конечно, не ровня своему покойному деду Козимо, однако непременно позаботится о моем благополучии. Когда-то я считала Медичи другом. Надеюсь, что он все еще хорошо ко мне относится.

— Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — решительно произнес принц. — Тогда смогу сам заботиться о тебе и оберегать от всех неприятностей.

— Но ведь у тебя и так уже есть две жены, — спокойно возразила Бьянка. — И жениться на мне ты не можешь. Ты ведь неверный, мусульманин. Разве позволительно внуку султана перейти в христианство?

— Нет, — тяжело вздохнул Амир. — Подобный шаг был бы расценен как предательство.

— Значит, мы оказались в тупике, дорогой, — заключила Бьянка. — Но меня вполне устраивает положение твоей любовницы. Никаких обязательств перед своей семьей я не имею. Родные принесли меня в жертву Ровере ради собственного благополучия, и забыть об этом вряд ли когда-нибудь удастся. Я их люблю, но распоряжаться своей жизнью больше не позволю.

Амир взглянул с удивлением.

— Что с тобой случилось?

Бьянка улыбнулась.

— Твоя любовь придала мне силы. Не хочу оставаться слабой женщиной, зависимой от отца или мужа. Вполне могу сама о себе позаботиться. Мне нравится жить в собственном доме, нравится считать Амира ибн Джема своим любовником. Теперь, познав настоящую свободу, не хочу принадлежать ни одному мужчине на свете.

Пораженный услышанным, Амир растерянно спросил:

— А что же будет, когда тебе надоест считать меня своим любовником?

Бьянка заметила в синих глазах боль. Не стоило говорить так откровенно и ранить мужскую гордость. Она совершила ошибку и больше ее не повторит.

— О милый! — воскликнула она и бросилась в его объятия. — Никогда я не устану от твоей страсти. Скорее ты разочаруешься во мне, когда постарею и растолстею.

Амир прижал возлюбленную к груди. Только теперь он смог в полной мере осознать ее ум и расчетливость, и открытие стало настоящим шоком. Поцеловал в темную макушку и согласился:

— Хорошо, пойду домой и оставлю тебя разбираться с непрошеными гостями.

А про себя добавил, что заодно обдумает неожиданный поворот событий и решит, сможет ли совладать с любимой, но абсолютно независимой женщиной.

Бьянка уловила в голосе нотки напряженности и посмотрела снизу вверх.

— Прошу, милый, не сердись. Надеюсь, ты лучше всех сможешь понять мою потребность в истинной свободе.