Светлана Павлова - Гонка за счастьем Страница 31

— Нет, его брат — Петр Александрович… Сославшись на болезнь, он подсунул им меня, зная мое затруднительное положение.

— Нет работы?

— Для начала, нет прописки, а без прописки в приличном месте не найти даже временную работу, а иметь возможность концертировать в таком зале — и подавно.

— А вы уже репетировали?

— Эти вещи — мои любимые, знаю их давно, и без всякого хвастовства могу сказать — не просто знаю, а чувствую их… постараюсь эти чувства и передать оркестру. Вчера у меня уже была первая репетиция с этим потрясающим оркестром.

— И как?

— Боюсь сглазить — все прошло лучше, чем я мог предположить, — просто нет слов.

— Вы сказали — первая репетиция, значит, должны быть и другие?

— Сегодня у меня в восемь вторая, двину туда прямо от вас…

— А сколько сейчас времени?

Было без четверти семь, что означало — они говорят уже четыре часа, и последние два — вовсе не о спектакле…

— Почему же вы не отказались от встречи со мной сегодня? Ведь у вас такое событие, а мы могли бы увидеться и позже…

— Моя жизнь не всегда так бурлит, поэтому от работы, да еще такого уровня, отказываться нельзя…

— Все, мы заканчиваем на сегодня, — решительно сказала она. — вам ведь еще нужно перекусить.

— Ну, во-первых, ваш чай и бутерброды уже не дадут мне умереть с голоду, а во-вторых, это — вообще не проблема, по дороге заскочу в магазин, что-нибудь куплю и в темпе пожую прямо на ходу, я к этому привык. Жаль, что пора… позвольте откланяться…

— Всего хорошего, успеха вам…

— Если у вас действительно будет время и желание, очень прошу, приходите завтра на концерт, за мной забронировано три места в шестом ряду. Вы придете не одна?

Она успела лишь зафиксировать его вопрос, когда услышала неожиданно твердый собственный ответ:

— Нет, я приду одна…

ГЛАВА 5

Была пятница, они условились встретиться в понедельник для завершения работы, хотя особой необходимости в этом не было, — он, правда, не успел дочитать сценарий до конца, но ясно понимал суть ее предложений. Теперь дело было только за ним, хотя она могла бы помочь и дальше, если потребуется… и, конечно же, ей было бы интересно послушать его готовую музыку, о которой она, вслед за Раевским, могла бы тоже сказать — прелестная.

Но главным был совсем не этот интерес — все было и проще, и сложнее. Она четко осознала, что это не мимолетная симпатия, возникшая от встречи с приятным человеком, молодым, красивым и талантливым, сейчас у нее было вполне определенное желание — увидеться с ним еще раз, и это было самое поразительное, потому что такое безудержное и явственное желание родилось у нее впервые за всю историю их брака с Андреем.

Ей показалось, что и он был бы рад новой встрече, но даже, если она и ошибалась, это не имело значения — она была настолько поглощена собственным, ни на что до этого не похожим состоянием, что не могла больше ни о чем думать… Главным было — не потерять его, а повод совершенно не важен, и то, что он шит белыми нитками, тоже не имело никакого значения, потому что основное было достигнуто — он согласился на новую встречу, чтобы еще раз, на свежую голову, пройтись по материалу.

Дома, занимаясь обычными вечерними делами, она ни на минуту не могла выключиться из своих новых ощущений и забыть о нем, а ночью, лежа в темноте без сна, просто с закрытыми глазами, снова вспоминала его голос, выражение глаз, улыбку и обмирала, как юная восторженная девочка, не узнавая себя. Впервые, лежа рядом с мужем, она думала о постороннем мужчине. В связи с этим ее мучило и даже несколько раздражало одно небезынтересное обстоятельство — почему, закрыв глаза, она может представить себе любого знакомого ей человека, даже мельком виденного Блавадского, со всеми его бородавками и родинками, а лицо человека, с которым провела четыре самых странных в своей жизни часа, вспомнить абсолютно не способна? Все, что возникало при этом усилии, были нежность и необъяснимое, мучительное томление…

Она обязательно пойдет на концерт — хорошо, что Андрей в субботу занят, ничего не придется объяснять, просто оставит ему записку. Завтра она постарается лучше рассмотреть его, хотя нет, и завтра не получится — дирижер ведь располагается спиной к публике…

Господи, что за ерунда лезет ей в голову! Солидная тетка… Да и суббота уже расписана — собиралась съездить на дачу, посмотреть, как прошел ремонт, задумала сделать небольшую перестановку, начинается июнь, а это значит, что пора постепенно перебираться на волю…

Да, завтра ей так и надо сделать — вызвать с утра шофера и отправиться с Робкой в Баковку, ничего еще не решено, и вообще, время позднее, пора угомониться и перестать дурью маяться… давно не восемнадцать лет…

Обладая довольно критическим складом ума, она соответственно относилась ко всякого рода историям о любви с первого взгляда. Не то чтобы отрицала такую любовь вообще, для всего человечества — ничего подобного, человечество может сходить с ума сколько ему угодно… она отрицала такую возможность лично для себя — считала, что всему свое время, а ее время уже прошло.

У молодых бурные романы, основанные на искрометных чувствах, вполне объяснимы и естественны — гормональные взрывы, зачастую принимаемые за любовь, превосходно объясняют кратковременность их отношений и брачных союзов. Как-то услышанная ею фраза — «Женился по первому стоянию», хоть и не была в ее вкусе, но точно отражала суть.

В зрелом же возрасте, когда всё давным-давно определилось и все обзавелись семьями, такая скоропалительность представлялась ей комичной и нечистоплотной. Кратковременные романчики и интрижки, которые периодически вспыхивали и угасали в среде ее знакомых, были, как на подбор, пошлыми, банальными и жалкими — ни одной настоящей, красивой истории… И, как показывало время, за такими отношениями стоял чаще всего голый расчет, а то и обычные похождения от скуки, сексуальной неудовлетворенности или, наоборот, пресыщенности. Она называла это физиологическими упражнениями, не имеющими ничего общего с истинной любовью и страстью. Ни разу не загоревшись всерьез, она никогда дальше легкого кокетства или флирта — просто для самоощущения — не шла и не поощряла попыток других мужчин недвусмысленным образом демонстрировать свое к ней расположение. Ей это было ни к чему — потребность в романтическом герое и восторженной любви ушла вместе с юностью, сознательной установки на безумную любовь не было никогда, поэтому никогда не было и ее поисков, более того — наличие любовника при живом и здоровом муже она бесповоротно отвергала.

Нет, одну красивую историю она все-таки знала — в актерской среде, об этом долго шушукались. Их соседка по дому, красавица Лионелла, жена знаменитого кинорежиссера Тырлова, ушла в безвестность, в никуда, навсегда, к начинающему безымянному актеру из массовки, который встал перед ней на колени и сделал предложение прямо на съемках, на глазах у мужа, в фильме которого она должна была играть главную героиню. Уйдя со сцены, она перестала и сниматься в кино, с блеском играя свою главную роль — любящей жены. Но это было приятное исключение…

Калерия давно научилась быть самодостаточной и избегала сверхпотрясений в эмоциональной сфере. Их отсутствие в семейной жизни компенсировалось дружбой, вниманием и теплом, совершенно искренними, а также взаимным доверием. Она привыкла к постоянной занятости и частым отъездам мужа и к собственной самостоятельности, ведь по натуре, в отличие от нее, муж был домоседом, человеком молчаливым и малообщительным, не выносящим шумных сборищ. Она же обожала светские рауты, поэтому обычно посещала их с приятельницами, коллегами или в одиночку, если ее что-то слишком забирало.

Их брак считался образцовым и удачным, она и сама считала его таковым, насмотревшись на сумрачную действительность. Жилось ей вполне уютно в душевной безмятежности, без нарушающих строгий ритм намеченных планов пустых фантазий и лишних смятений.

Их быт строился под стать их статусам. У них была удобная четырехкомнатная квартира на Смоленской площади, просторная дача в Баковке, персональная «Волга», доступы во всякие спецателье, закрытые склады и магазины — все атрибуты преуспевания тех лет. Сыну Роберту — его назвали так в честь старшего брата Андрея — было одиннадцать лет, он также был немногословным — в отца, много читал, увлекался точными науками и шахматами, придерживался независимых суждений и всегда знал сам, что и когда ему нужно делать. Бабушки и дедушки обожали его и дружили между собой… Налаженная, комфортная жизнь, где нет больших проблем, все предупредительны и интеллигентны, успех идет по нарастающей, и имеется все, чтобы жить легко и со вкусом.