Волшебница для короля - Анна Солейн Страница 31

В какой-то момент — сразу после того, как мы с королем договорились, на каких условиях я буду учить стражников, — мне казалось, что Кроу смягчился ко мне. Он посещал тренировки, совершенно безуспешно пытался приручить дарованную ему магию воды, но быстро стало ясно: делал это только чтобы показать, что мои методы обучения не работают, а на самом деле не прикладывает и капли усилий. Он по-прежнему считал всю затею глупой, а меня, кажется, шарлатанкой.

И чем дальше — тем хуже он ко мне относился. Не помогали успехи стражников и собственная магия Кроу, которая все сильнее выходила из-под контроля и отчаянно требовала приручения, потому что волшебником тот мог бы стать сильным, неимоверно, насколько я могла судить. Но на моих занятиях он присутствовал явно в ожидании того, что я скажу: “Внимание! Я вас всех обманула! Расходимся!” Увы и ах, советник. Увы и ах.

Сегодня Кроу блистал своим отсутствием, как и его величество, и это не могло меня не радовать. Впрочем, у неприязни Кроу все-таки были некоторые плюсы: от сплетен, которые во дворе ходили обо мне и короле, он бесился даже больше, чем я, и несколько раз даже лично осаживал болтунов.

Как мне казалось, разозлить Кроу и было целью его величества. Он, будто нарочно, когда советник был рядом, все норовил меня приобнять или сказать что-то на ухо, сообщить что-то о новом для меня мире, просто сделать комплимент или пошутить. Хорошо хоть танцевать не приглашал, зная о моем полном неумении это делать. Так что поводов для сплетен у придворных было хоть отбавляй. Какое-то время я даже принимала флирт его величества за чистую монету. Раскатала губу, как дурочка. Потом только связала проявляемое к своей персоне внимание, неизменное присутствие рядом Кроу и разговор в кабинете короля, которому я стала свидетелем. “Если я захочу жениться на этой девушке, то я это сделаю”. Назло бабушке, в смысле советнику Кроу, отморожу уши, в смысле женюсь. Чтобы доказать, что я самостоятельный и мудрый правитель. Все логично. Впрочем, какое мне дело до монарших закидонов?

Глава 28. Этен

Шаги отдавались эхом в гулком коридоре. Здесь, в восточном крыле, всегда было пустынно, разве что стражники несли свой пост. Проходя мимо, Этен привычно кивнул им, и те едва заметно поморщились.

Про себя Этен ухмыльнулся. Стража его не любила, как и люди Париса, более привилегированные вояки. Как и Совет — сборище ученых умов, которые ели с рук Кроу. Их раздражал болтливый камергер, который больше всего на свете озабочен цветом салфеток на королевском столе и заказом новых платьев у портних. Пустоголовый, как бабочка-однодневка, и королю своими бреднями голову забивает. Хуже бабы крестьянской, та хоть детей может родить.

Так они думали, и Этен не собирался их разубеждать.

— Мое почтение, — широко улыбнулся он. — Его величество в зале для боев?

Один из стражников ответил кивком, второй — вовсе проигнорировал обращение.

— Чудно! — воскликнул Этен, улыбаясь еще шире. — Пора его оттуда достать, пока совсем себя не загонял. В конце концов, сейчас есть более насущные дела, чем колотить палками свой личный отряд стражи, — бал наступления осени на носу!

Этен не смог отказать себе в том, чтобы подмигнуть, не забывая зорко следить за тем, как стражники отреагируют на его слова, — захотят ли посмеяться над шуткой? Согласно кивнут? Оба сохранили нейтрально-недоброжелательное выражение лица.

На удивление, в зале для боев Илар оказался один. Конечно, большая часть стражи сейчас была в саду с леди Марией, но кто-то должен был обязательно оставаться с королем. Если им не приказали другое, конечно.

Илар в свободном костюме из легкой черной ткани с деревянным мечом в руках кружил по залу, отрабатывая удар за ударом. Вокруг него стояли «чучелки» — тяжелые манекены, которые использовались для тренировок.

— Присоединяйся, — бросил Илар.

— Я одет не подходящим образом, — фыркнул Этен, оглядывая свой нарядный бирюзовый камзол, расшитый драгоценностями. Яркий, привлекающий внимание и отводящий глаза от лица.

— Брось, давай, — пропыхтел Илар, кувыркнувшись через голову, чтобы снизу вверх пронзить невидимого соперника.

Этен пожал плечами. Ну, раз король просит… Он расстегнул воротник и камзол, снял рубашки, сбросил туфли. На то, чтобы переодеться в такой же костюм, в котором тренировался Илар, не ушло много времени. Этен выбрал один из деревянных мечей на стойке в углу зала, приблизился к Илару — и тут же был вынужден упасть на пол, чтобы не получить удар в живот.

— Ах ты…

Поединок начался.

Этен вскочил и понесся вперед, тараня Илара. Тот вынужден был попятиться, Этен развернулся, чтобы снова оказаться лицом к лицу, и приготовился атаковать. Тишину зала наполнил стук сталкивающихся друг о друга деревянных мечей, тяжелое дыхание, рык и громкие выдохи.

Этен сам не заметил, как привычная вальяжность стекла с тела, уступая место горячке битвы. Илару явно тоже хотелось спустить пар: яростно атаковал, начисто забыв об осторожности, рассчитывая только на то, что он выше и шире в плечах, а значит — сильнее физически. Несколько раз Этен поймал его на этом, сделав вид, что отступает, а затем поднырнув под руки Илара и напав сзади.

Илар тяжело дышал, глаза его зло сверкали, дыхание было тяжелым. Этен посмеивался. Он тоже вспотел и уже начал уставать, но едва это замечал, упоенный схваткой. Он соскучился по учебным дракам с Иларом — ни с кем другим Этен тренироваться не мог.

Илар был силен и ловок, почти так же, как и сам Этен. Умудрялся победить его в каждом третьем-пятом поединке — это лучше всего другого говорило о его мастерстве.

Этену многого стоило привыкнуть драться по правилам, ради тренировки или удовольствия, а не так, как велит улица: на смерть, не жалея ни себя, ни соперника, не думая о чести и о том, как бой выглядит со стороны. Главным было выжить, уйти относительно целым и показать: я тот, кого лучше не трогать.

Он уже почти оставил за собой третий раунд, когда по залу прокатился порыв ветра. Этен зажмурился, и Илар воспользовался этим, чтобы сбить его с ног и придавить к полу. Поперек горла легла рукоять деревянного мяча, дыхание сперло. Этен закашлял, захрипел, а затем расслабился.

Позволил в глубине груди чему-то, похожему на огромный цветок, распуститься, раскинуть свои лепестки-усики в пространство, аккуратно коснуться висков Илара. Тот не пошевелился, и Этен, все глубже