Admin - i e75aa2400656cbe4 Страница 33

   Забегая вперед, скажу что,данный инцыдент, стал переломным моментом, в моей жизьни.

   С того времени, началась новая эпоха, наших дворовых отношений. Я проходя, в очередной раз, мимо заплеванных лавочек, и вытоптанных до асфальтной твердости клумб, на которых обосновалась обычная компания, с неизменной гитарой, и размалеванными, хохочущими на весь двор девицами, делал вид, что незамечаю никого, а они, делали соответственно равнодушные рожи, типа вупор невидя меня. И лишь в глазах тех из них, кого я знал, как говорится, с детсадовских горшков, особенно в глазах Лешки Рыжего, легко читалась неприкрытая ненависть, неимеющая пока возможности излиться на голову заклятого-инженерского сынка.

   А что касается моих отношений с Олегом, то для меня, он стал, с того дня, а точнее той ночной драки, ближе родного брата. Незнаю, что послужило катализатором нашей дружбы, возможно здесь повлияло общее наше с ним увлечение, и не одно, Но с тех пор, мы виделись с ним, очень часто.

   Началось все с того, что пригласивший Олега к нам домой, на следующий день отец, долго распрашивал его о том, чем тот увлекается, и где так здорово он, научился, защищать слабых. Помню мой папочка, как-то особенно, поприятельски беседовал с Олегом: - Я в свое время, был тоже, как говорится, Донкихотом! Рассказывал он. - И нераз-бывало, чистил физиономии обнаглевшей шпане! Но ты, как мне кажеться, вчера, защищая моего Сашку, побил рекорд нашего города! Их там было человек двадцать! И почти всех, по расказам очевидцев, грузили потом, как дрова, внавалку! Я уже давно собераюсь, навести в нашем дворе порядок, да вот все времени нехватает! да и нетак просто это , сегодня! Уж больно много развелось у нас, неприкасаемых! Из которых в основном и состоит эта шайка-лейка! Мы с Николаем, моим братом, нераз обсуждали этот вопрос, а он у меня человек непоследний! Но так и не нашли более-менее законных способов! Пока не случилось это! Да и скажу я вам, ребята! Ничего им небудет! Как минимум завтра, а может и уже сегодня, все они будут насвободе! Есть среди них, как я уже сказал, ребята с серьезными связями! И небудь у нас с Сашкой, такого дяди, еще неизвестно, чем бы все закончилось! А так, как я понял, пока из слов Николая, двум сторонам, на время удалось достигнуть консенсуса! Вот поэтому, я и собрал вас сегодня, ребята! Есть у меня, обоснованное подозрение, что при первой же возможности, эти мерзавцы, захотят отыграться! И я прошу вас, если возможно, запустить режим невидимости! то-есть, вы их, невидите, они вас, невидят! Может быть тогда, удастся избежать последствий!

   Олег, пришедший к нам, совершенно, видно неопасаясь, вчерашних врагов, был спокоен и слегка ироничен. Отца он слушал внимательно, и как мне показалось, с уважением. Но в глазах его, серых как пасмурное, дождливое небо за окном, метались черные молнии, а крепко сжатые губы, и легкая бледность, выдавали его волнение. Но попив с нами чаю, и немного расслабившись, он сообщил отцу, что если нужно, он станет обходить эту компанию стороной, но так же, что подобные разборки, его абсолютно непугают. После этих слов, значительно повеселевший отец, отпустил меня, дав наказ, быть непозже восьми вечера дома.

   Олег позвонив еще утром, пригласил меня к себе, а узнав, что отец хочет поговорить с ним, предложил, собраться у них после обеда, но мои родители, кстати, люди весьма тактичные и воспитанные, пощитали неуместным, являться в дом к Олегу, а лучше пригласить его к нам. Короче, сошлись на том, что меня отпустят, после беседы с моими благодарными родителями, а я непреминул рассказать им о том, как едва небыл размазан по зебре, на перекрестке, возле универмага. И что лишь благодаря Олегу, я остался цел и невредим. От чего моя, и без того бледная и напуганная мама, вновь схватившись за сердце, категорически не желала меня никуда отпускать, но мой, дважды спаситель, лукаво сощурившись, заглянув ей в глаза сказал: - Елена Михайловна, я же буду рядом с Алексом! Так что, никакие хулиганы и бешанные автомобили, ему отныне нестрашны!

   В общем, когда под моросящим дождиком, пробежавшись к видневшейся в дали высотке, и заскочив, в словно ожидавший нас с Олегом лифт, мы поднялись к нему в квартиру, я вновь, как вчера, почувствовал некоторую неловкость. Дело в том, что в прихожей, нас встретила, белокурая красавица Ольга, со слезами бросившаяся к своему брату на шею, повторяя: - Олегушка! Олегушка! Ну как ты, нас напугал! Я чуть сума несошла когда узнала! А оторвавшись наконец, от широкой груди брата, подошла так же и ко мне, и обняв за шею, поцеловала в щеку, мокрыми от слез губами. - Алекс! Я очень за вас испугалась! Ведь мы когда-то перенесли такое! и она вновь заплакала, утирая слезы рукой , словно маленькая.

   Я впервый раз видел такую красивую девушку, в таком ужасном состоянии, и сказать честно, сердце щемило, а в горле стоял ком, от чего я тоже, едва сдерживая слезы, прятал глаза, как нашкодивший малек, переминаясь с ноги на ногу. Но Олег, приобняв сестру, и успокаивающе погладив ее по волосам, сказал: - Оль! Мы с Алексом, раскидали их , как щенят! Так что успокойся! Все хорошо! Никто непострадал! Эти мальчишки, даже гитару непоцарапали! А затем, кивнув следовать за собой, провел меня в свою комнату.

   - Ал, Побудь пока здесь! Ладно? Я схожу в магаз! На улице сыро, а Олька у нас итак болеет слишком часто! Ты нескучай, возьми вот, если хочешь, гитару поиграй! Это конечно, не ваш эксклюзив, но тоже не что-нибудь! И сняв со стены, вручил мне свой перламутровый Гипсон. Я конечно заверил его, что скучать небуду, и взяв несколько акордов, на отличной, видно очень дорогой и прекрасно сделанной гитаре, вернул ее обратно:

   - Спасибо! Я лучше так посижу, если можно! что-то неиграется!

   - Ну, как хочешь! Вот на полке, книги, если интересно глянь пока, а я сейчас! И прихватив со стола брелок с ключами вышел.

   Пока я разглядывая висящие на стенах плакаты, каких-то знаменитостей, и водя пальцем по корешкам, думал какую, из этого книжного богатства, стоящего на высоких, открытых полках, почитать, вошла Ольга, с большим подносом, на котором, были чашки с чаем и сахарница, а главное, что бросилось в глаза, мне, вечному сладкоешке,небольшая вазочка, в которой горкой, был навален, такой редкий у нас, в то время, розовый зефир, с какими-то печеньками.

   - А где Олежка? Спросила она, опуская поднос на журнальный столик. - Я вам чаю принесла! Согреться! На улице сегодня, прям осень!

   - Он вышел! только что! Сказал сейчас будет! Нерешился я выдать, куда отправился, мой новый знакомый.

   - Что ж! Давай подождем его! И указав на ближайшее кресло, пригласила меня садиться.

   Я смущаясь , как буд-то никогда до этого, неразговаривал с противоположным полом, присел на краешек, роскошного кресла, и приняв, из рук Ольги, обжигающе-горячую, и одуряюще пахнущую, настоящим-Индийским, черным, чашку, против воли сглотнул, глядя на хрустальныю вазочку. Проследив мой взгляд, Ольга гостеприимно придвинула ко мне зефир, со словами: - Угощайся! Пожалуйста! Нам папин друг из Польши привозит! У нас он почему-то не такой вкусный!

   Затем, прихлебывая горячий, согревающий душу чай, в прикуску, с так любимым мною, тающим ворту, настоящим зефиром, я долго слушал, расказ Ольги. От которого, иногда признаться , волосы шевелились, и мурашки по спине бежали.

   Оказалось, что в отличии от сегодняшнего, положение семьи Розумовских , когда-то, в начале отцовской карьеры, было незавидным. Жили они вчетвером,в однокомнатной квартире, накраю города, и едва сводили концы с концами. И вот, когда Олегу исполнилось семь, он похожим образом, задержавшись чуть дольше положенного, у приятеля, всоседнем дворе, позвращаясь домой, был просто так избит, какой -то незнакомой компанией отморозков. Его, ни за что, страшно, чуть не до полусмерти, забитого, нашел в луже собственной крови, сосед, вышедший на непонятный шум, и только благодаря этому, его удалось спасти. Ему сломали несколько ребер, и одно из них, проткнуло легкое, так что, еще чуть-чуть, и он захлебнулся бы кровью. После чего, было проведено расследование, но найти этих подонков, так и неудалось. А Олег еще почти год, провалялся в больнице, с множественными переломами, ушибами и повреждениями внутренних органов. Поначалу, врачи даже незнали сможет ли он ходить, но постепенно, хоть и с трудом, он пошел напоправку, и несмотря на сопротивление родителей и врачей, в свой первый клас, он явился опираясь на костыли, и с большой жаждой знаний.

   С того времени, веселый и беспечный малыш, превратился, в серьезного, и упрямого подростка, слишком рано, познакомившегося с жестокостью этого мира. Иногда учителя жаловались на него, что он мол, слишком резко реагирует, когда кто-то из бестолковых забияк, в их классе, или на перемене, в коридоре, обижал младших. Занимаясь с другом маминого отца, по какой-то восточной системе, он очень быстро, достиг успехов, и нераз доказывал школьной шпане, что с ним шутки плохи. из-за чего , не раз и не два, его вызывали на головомойку , в детскую комнату милиции, но разобравшись, всегда отпускали. Возможно тут играли роль, связи деда, который работал, научным сотрудником, в одном из закрытых НИИ. Где была мощьнейшая охрана, с которой он всегда разъезжал по городу, и нераз пугал, прежних соседей, наезжая в гости, к Розумовским, сразу на двух черных волгах. Еще долго потом соседи, шушукаясь, недоумевали, кого это нынче забрали Туда. Хотя и время большого страха перед госслужбами, давно миновало, но генетическая память видно, загоняла всех по квартирам, где только едва шевелящиеся зановесочки на окнах, выдавали естественное любопытство, перепуганных граждан.