Admin - i d957ea428e4a616e Страница 34

   В кубрике набилось огромное количество народа. Кроме постоянно обитающих здесь моряков пришли матросы из котельной и почти весь обслуживающий персонал. Виктора зажали в углу на рундуке и мешали работать. Несколько раз Сомова просили поиграть на гитаре и предлагали выпить, но лишь отнекивался - позже. Краем уха он слышал, как разговоры перескакивают с одной темы на другую, и в какой-то момент речь зашла о кораблях-призраках. Вот тогда Виктор, захваченный новой идеей, отложил работу для Преана в сторону и второпях набросал текст песни "Летучий голландец", слышанный им в исполнении Лермана. И когда его в очередной раз попросили сыграть он не стал отказываться и пробрался в центр кубрика. Матросы оживились, раздвинулись, освобождая место за столом, и передали гитару.

   - Сотни лет тому назад, - начал предысторию Виктор своим хриплым низким голосом, - альтарийский капитан вез на борту молодую пару. Капитану очень приглянулась девушка, он убил ее суженого, а девушкой попытался овладеть силой, но она бросилась за борт. Затем огибая мыс Бурь, его корабль попал в сильнейший шторм. Матросы стали роптать и предлагали переждать непогоду в спокойной бухте. Капитан убил всех недовольных и поклялся, что никто из команды не ступит на берег, пока они не обогнут мыс, даже если для этого потребуется вечность. Этим он навлек на свое судно ужасное проклятье. С тех пор его корабль с черными парусами и мертвой неуязвимой командой бороздит волны океана. И никто из команды не может сойти на берег и горе тому, кто встретит его черные паруса в открытом океане.

   Виктор перехватил удобнее гитару, прошелся по струнам перебором и, поначалу грустно и негромко но, постепенно повышая голос и напряжение запел:

   Каждый день, отправляясь в плавание

   По морям, свозь ветра и бури,

   Я мечтаю о тихой гавани,

   Где б мои корабли уснули

   И о пристани в синих сумерках,

   Где огни угольками рдеют,

   Где не верят тому, что умер я,

   Где все время ждут и надеются...

   И повторил припев с хриплым надрывом, вкладывая в него всю свою боль и отчаяние:

   Где не верят тому, что умер я,

   Где все время ждут и надеются...

   Он бил по струнам все взвинчивая и взвинчивая себя и слушателей, и не узнавая свой низкий и хриплый голос, а когда закончил последний куплет, и затихли звуки струн, в кубрике наступила гробовая тишина. Стало слышно, как жалобно скрипят доски бортов и мощно ударяют волны в форштевень.

   - Ну, ты Седой даешь. У меня мурашки по коже от твоей песни, - первым очнулся от наваждения и нарушил мертвое молчание боцман, - Вот это ты нагнал на нас жути. Какая странная песня. Ни начала нет, ни конца. Откуда ты только ее взял?

   Виктор пожал плечами. Он понимал, что его песня разительно отличается от того что пели местные барды, где события происходили с завязкой, развитием сюжета и заканчивались либо смертью героя либо "жили они долго и счастливо". Для этого он и рассказал историю летучего голландца словами, перед тем как петь, иначе бы матросы его вообще не поняли.

   - Жуткая песня, аж в самое нутро проникает, - боцман протянул чашку: - Налейте-ка мне вина. И Седому налейте! Полную! Заслужил.

   После слов боцмана все загомонили и зашевелились, разливая вино и делясь впечатлениями от необычной песни. Виктору тоже налили доверху, он пригубил кислое вино и задумался. Во-первых, он не узнал своего голоса, настолько низко тот звучал, и хрипота не мешала, а наоборот дополняла тембр, во-вторых он сам был потрясен тем эффектом, который произвела песня. Он даже не представлял, что отважных мореходов может что-нибудь напугать, но ведь они действительно испугались. Просто чертовщина какая-то.

   - Давай-ка что-нибудь веселое, Седой, а? - попросил боцман, - Не то боюсь, что команда от страха не уснет ночью.

   Шутка боцмана вызвала несколько неуверенных смешков и напряжение, вызванное песней, стало спадать.

   - Да я только одну веселую знаю, - сказал Сомов.

   - Но точно веселую? - недоверчиво спросил кто-то из молодых матросов.

   - Точнее не бывает, - улыбнулся Виктор и заранее извинился: - Только она тоже без начала и конца.

   - Ничего, давай пой, - послышались голоса с разных сторон, - но только обязательно веселую.

   Сомов провел рукой по струнам, заметил, как напряглись вокруг матросы, и опять наступила тишина.

   Эту пиратскую лирическую песню он записал самой первой еще утром и сейчас решил исполнить ее не в стиле автора, а так как однажды спел ее актер Филатов в каком-то фильме. И Виктор начал в бодром темпе и с залихватским весельем:

   В ночь, перед бурею на мачте,

   Горят святого Эльма свечки.

   Отогревают наши души

   За все минувшие года.

   Когда воротимся мы в Останд,

   Мы будем кротки, как овечки.

   Но только в Останд воротиться

   Нам не придется никогда.

   Чем дальше он пел, тем сильнее расслаблялись матросы, и расцветали улыбками лица, понимая, о чем в песне идет речь. А вскоре уже весь кубрик горланил припев хором:

   Вот только в Останд воротиться

   Нам не придется никогда.

   Песня о пиратах вызвала бурю эмоций, видимо она с чем-то перекликалась в душах суровых морских парней. Наверное, они и сами были не прочь пуститься в свободное плавание, чтобы пощипать купцов на кораблях. А потому как переглядывались некоторые матросы, возможно, они даже и плавали когда-то под флагом веселого Роджера. Виктору снова налили вина, заставили выпить до дна, и столько раз дружески хлопнули по спине, что там непременно должен был образоваться синяк. Затем последовали просьбы повторить песню еще раз, а как только Виктор вместо чашки с вином взялся за гитару, в кубрик спустился один из офицеров.

   - Вы чего тут разорались? - спросил он не сурово, а больше из любопытства.

   Ему наперебой стали объяснять причину не без гордости указывая на Вика и снова похлопывая его по болезненному плечу. Офицер вертел головой со всех сторон слушая пояснения, а затем сказал:

   - Ну что же пойте, а я тоже послушаю.

   Виктор ударил по струнам и вскоре небольшой кубрик содрогнулся от десятков нетрезвых голосов:

   Когда воротимся мы в Останд

   Клянусь, я сам взойду на плаху

   Да только в Останд воротиться

   Нам не придется никогда.

   Утром Виктор проснулся всеобщим любимцем. Чувствуя себя местной корабельной звездой, Сомов начинал понимать Преана. Слава оказалась довольно таки приятной штукой. Каждый матрос старался поздороваться или просто сказать ему что-нибудь доброе. А кок даже приготовил ему персональный завтрак.

   - Как у господ офицеров, - хитро подмигнул он Виктору.

   О том, что он раб, все или забыли или считали это несущественным. Пожалуй, этот последний день плавания был самым счастливым днем Виктора Сомова в мире Осаны. А корабль уже вошел в русло реки и маневрировал на паровом двигателе медленно, но верно приближаясь к цели путешествия. Завтра утром они должны были прибыть в порт Маркатана.

   Когда Виктор пришел к магу, тот был абсолютно трезв. Сомов выложил перед магом несколько аккуратно исписанных листов бумаги и сделанный по линейке классический квадратный чертеж кроссворда.

   - Что это? - Эргис с удивлением взял в руки листы.

   - Игра господин Преан, - пояснил Виктор, - Цель игры угадать слова, которые написаны слева направо и сверху вниз и начинаются с номеров. Для каждого номера есть свой вопрос или определение слова. Цель игры угадать все слова и вписать их в сетку. Каждая буква слова записывается в отдельную ячейку. Все слова пересекаются, как минимум дважды и это облегчает нахождение других загаданных слов.

   - И это все? - Эргис был явно разочарован.

   - Вы попробуйте для начала поиграть, господин Преан, а потом мы продолжим разговор.

   - Поиграть? Ну что же можно попробовать. Так, и что здесь? - маг прочитал первый вопрос, и что-то забормотал про себя, наморщив лоб.

   Виктор улыбнулся, Эргис его уже не замечал, моментально погрузившись в мир слов. Поэтому Сомов тихо вышел из каюты и с любимой гитарой устроился на носу корабля, возвращаясь к мелодии, которую он разучивал все время плавания. Мелодия в идеале должна исполняться на двух, а лучше на трех гитарах, Сомов же пытался добиться похожего звучания на одной. К нему часто подходили матросы послушать совершенно необычные звуки гитары, но не отвлекали его от игры. Иногда на палубе появлялся маг, который прогуливался с задумчивым видом глядя на лист кроссворда в руке, а потом вдруг убегал к себе в каюту вписать очередное отгаданное слово. Когда дневное солнце плотно закрыли тучи и пальцы Сомова начали замерзать, он вернулся в кубрик и записал еще одну песню на морскую тематику "Девушка из Нагасаки". На этой песне он немного споткнулся с переводом и стал его править, добиваясь идеальной рифмы. За этим занятием и застал его маг, который полностью разгадал кроссворд (студент не стал делать его слишком сложным) и довольный собой не утерпел и лично спустился в кубрик к Сомову. Увидев, что там полно матросов, Эргис сразу напустил на себя важный вид.