Alex Marukov - Unknown Страница 36

Крыша одной из палаток осела. Рядом с ней стоит средних лет Люпин с бело-черной гривой, как у Кирана, и вожак стаи Люпинов — Аларик Бэйн со своей дочерью Ульрикой. Она одета в тот же наряд, что и прошлой ночью — кожаные брюки и облегающий топ, на руке бинт в том месте, где она была подстрелена одним из горожан Янтарных Холмов. Ее обрезанные волосы спутались вокруг мальчишеского лица, а под глазами у нее темные тени. Я сомневаюсь, что она успела поспать.

— Мы должны были покинуть деревню, — говорит человек с пятнистой гривой.

— Это было просто землетрясение, Пенн, — возражает Аларик. — Они бывали и раньше. Нет никакого основания полагать, что у нас угроза извержения.

Ульрика поворачивает голову, почувствовав нас.

— Дядя Пенн, они вернулись! — кричит она.

Пенн тоже переводит на нас взгляд. Облегчение, проступающее на его лице, быстро сменяет бледность, когда он видит Кирана. Он мчится к нам вместе с Алариком и Ульрикой.

— Что за хрень, что они здесь делают, Тио! — говорит Ульрика, указывая на меня и Люсинду. — Ты забыла, что они наши враги?

— Люси — моя подруга, — скулит Киран.

— Неужели ты не понимаешь, в какую опасность ты нас ставишь, приводя ее сюда? — продолжает Ульрика. — А что если другие Дарклинги придут за ней?

— Не придут, — говорит Люсинда. — Не до наступления темноты, во всяком случае. Мы с Аннорой часто не выходим весь день.

— Люсинда вернется обратно к Икару сегодня вечером, после того, как мы спасем ее сестру, — объясняет Тиора.

— Эта та девушка, к которой ты бегал видеться тайком, сынок? — спрашивает Пенн.

Киран хватается за бок.

— Аргх, пап, мы можем поговорить об этом позже? Я вроде как кровью истекаю. — Его колени задрожали, и отец подхватывает сына.

— Отведи его в мой дом, Пенн. Он ближе, — говорит Аларик. — Положи его в комнату Наоми.

Ульрика вздрагивает при упоминании имени ее сестры, но не протестует, когда ее дядя несет Кирана в соседний дом с желтой дверью. Как только они уходят, Аларик поворачивается ко мне.

— Тебе хватило наглости придти сюда, мальчишка! — рычит он.

— Я пригласила его, — объясняет Тиора. — За нами гнались охотники. Я не могла оставить Эдмунда и Люсинду в лесу. Это было не безопасно.

Аларик вопросительно смотрит на меня.

— Что происходит?

— Гильдия отправила охотничий отряд, чтобы убить тебя, в знак расплаты за прошлую ночь. — Я рассказываю им все, начиная с того, что случилось с Наоми во время похорон миссис Хоуп, вплоть до текущего момента, не скрывая ничего. Глаза Аларика расширяются, когда он узнает, что я наполовину Дарклинг, в то время как Ульрика хмурится. — Они забрали сестру Люсинды, и собираются убить моего деда.

Аларик сжимает переносицу.

— Вся эта затея превратилась в черт знает что. Нельзя было доверять Гектору разбираться с этим. Он соврал Гильдии о нашей сделке, и сейчас моя маленькая девочка... — Он морщится. — Но я думал, что он заботился о своем народе.

— Он заботится, — говорю я. — Мой дед посвятил всю свою жизнь жителям Янтарных Холмов...

Аларик хмурится на меня из-под своих густых бровей.

— Я говорил не о них.

— Тогда о ком? — запутавшись, говорю я.

Он раскидывает руки, словно указывая на всю деревню. Я моргаю в недоумении, и тогда до меня медленно доходит, что он имеет в виду, когда смотрю на человека с серебряными глазами — серебряными, как у моей мамы, как у моего деда, как и у меня. Меня только что, будто ошпарили. Правда не щадит меня. Я наполовину Люпин.

19

ЭДМУНД

— КАК МОЙ ДЕД МОЖЕТ быть Люпином? Он совсем не похож на вас, — говорю я. — За исключением того, что я осознаю, что это — правда. У него такие же серо-стальные глаза, как и у Аларика, и он слишком высокий.

— Гектор полукровка, — объясняет Аларик. — Его отец был человеком.

Я морщу лоб. Итак, если мой дед полукровка, как Тиора, значит, я... кто? У них даже нет названия для таких, как я: наполовину Дарклинг, со щедрой щепоткой человека тире Люпина. Смешайте ингредиенты вместе, чтобы получился Эдмунд Роуз.

— Я думал, ты знал, — говорит Аларик.

— Нет, — бормочу я. — Дед никогда не рассказывал о прабабушке и прадедушке, так что я понятия не имел, что один из них был Люпином. — Все, что я знаю только, что он осиротел еще в детстве и воспитывал его дядя в Кэрроу Фоллс, который умер от желтой чумы, когда деду было всего пятнадцать. Он переехал в Янтарные Холмы и работал подмастерьем у одного из первых членов Гильдии, женился, когда ему исполнилось девятнадцать, и стал священником после того, как его молодая жена скончалась во время родов моей матери. Вот и все, что мне известно. Почему он не сказал мне, кем он был? Моя кровь кипит от острой боли его предательства, но с другой стороны понятно, почему он все эти годы принимал меня. Мы одно и то же. Уроды.

— Так кем была моя прабабушка? — спрашиваю я.

Аларик ведет нас в сторону каменного здания, в которое вошли его брат Пенн с Кираном. Ульрика проталкивается мимо меня, натыкаясь на мое плечо — не могу сказать, нарочно она сделала это или нет, я мог бы быть частью стаи, но это не значит, что она мне доверяет — и входит в дом раньше меня. Тиора в тоже время одаривает меня ободряющей улыбкой.

В прихожей тесно и темно, и заставлено мебелью. Аларик скидывает свою куртку, вешая ее на вешалку у двери, а потом отправляется с нами в гостиную в конце коридора. По пути мы проходим приемную. Дверь открыта, и я останавливаюсь на полушаге. На столе лежит тело Наоми, окутанное в кисейную ткань и окруженное сосновыми венками. Ульрика закрывает дверь. В ее серебряных глазах неимоверная боль.

— Мы не можем кремировать ее до завтрашнего полнолуния, — говорит Тиора. — Это традиция Люпинов.

— Мне очень жаль, — бормочу я никому не нужные слова.

Тиора хмурится.

— Это не твоя вина.

Нет, это мой дед виноват, согласившись отдавать Люпинам наших людей для прокорма Икара. Я до сих пор не могу понять, почему он был таким коварным и считал, что необходимо скрывать всю эту ситуацию и возвращение Дарклингов от всех, включая меня. Если бы он просто был честен, может быть, Кэтрин и Наоми были ли бы живы.

Мы направляемся в гостиную. Полы сделаны из камня, поэтому в ней холодный, сырой воздух. Стены полностью завешаны старыми фотографиями и картинами Люпинов. Ни единого свободного клочка стены.

— Кто все эти люди? — спрашиваю я.

— Наша стая, — говорит Аларик, поднимая стопку книг со стула, указывая мне, где присесть. Люсинда плюхается на стул прежде, чем я успеваю сделать это. Тогда, я сажусь на полосатый, фиолетовый диван рядом с Тиорой. Ульрика садится на кожаное кресло у камина и кладет ноги на журнальный столик. Она вытаскивает кинжал из-за пояса и вкалывает его в подлокотник, ее сердитый взгляд останавливается на Люсинде.

Аларик снимает круглую рамку со стены, и передает фотографию мне. Картина явно старая, с выцветшими тонами и с грибком, начинающим цвести на разлагающейся бумаге. Мне улыбается красивая, молодая Люпин, одетая в очень неудобное платье с большими приподнятыми рукавами и высоким воротником. Ее грива аккуратно заплетена.

— Это Пруденс Блэк. Твоя прабабушка, — говорит он. — Она была вожаком нашей стаи, пока не умерла. Ее наследие должно было перейти дальше к ее сыну, Гектору, но он был тогда еще совсем ребенком и род заканчивался на нем. Поэтому его отправили в Кэрроу Фоллс к дяде, который был человеком, а должность вожака стаи передалась другой семье. Моей семье. Мы приглашали Гектора к себе после того, как узнали, что его дядя умер, но он отказался. На том этапе жизни он переехал в Янтарные холмы и был там счастлив.

—Расскажите о моем прадедушке? Каким он был? — спрашиваю я.

Аларик пожимает плечами.

— Какой-то простой фермер из Кэрроу Фоллс. Он умер от туберкулеза за несколько месяцев до рождения Гектора.

Я поднимаю взгляд.

— Мой дед был полноправным вожаком стаи?

Аларик сжимает губы.

— Да. Но он отказался от должности, когда достиг совершеннолетия.

Я опускаю взгляд на фотографию прабабушки. Почему дедушка решил остаться в Янтарных Холмах, с репрессивным режимом Гильдии, вместо возвращения к своей семье, сюда? И тут до меня доходит. Он познакомился с моей бабушкой. Он остался из-за любви. Интересно, если бы его жена знала, кем он был. Скорее всего, она знала. Не могу представить, чтобы у него получилось сохранить это втайне от нее. Я передаю фотографию обратно в Аларику, и он вешает ее на стену.

Я замечаю еще одну фотографию на каминной полке, над камином. Это Наоми. Она обнимает Ульрику и Тиору. Они все улыбаются в объектив фотоаппарата. Аларик смотрит туда же, куда и я и его лицо омрачает печаль.

— Зачем Икар вернулся, — говорит он, и его голос ломается. — Моя замечательная девочка была бы с нами, если бы он оставался где-нибудь в другом месте.

— Почему бы нам не спросить «друга» Кирана? — говорит Ульрика, скользнув взглядом по Люсинде.