Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия Страница 37

– Десять денариев за каждую ездку.

– Сколько?! – Балия удивленно округлила глаза.

– Десять… А что, это мало?

Девушка пристально посмотрела на Лешку:

– Десять серебряных монет – это много, очень много, Али. Никому столько не платят. Что, вы получаете их после каждой ездки?

– Да нет… – юноша пожал плечами. – Старик обещал расплатиться потом. Правда, мы все же вытребовали у него немного.

– Потом… – тихо повторила Балия. – Ты добрый парень, Али… – Она немного помолчала, а затем продолжала серьезно и тихо: – Мне почему‑то очень не нравится ваш хозяин, уж больно много он обещал заплатить.

– Думаешь, кинет? Ну, не заплатит?

– Клянусь Джебраилом, я уверена в этом! Ну, кто будет платить столько денег за такую простую работу? И… как бы не обошлось и хуже… Вот что, – девушка приподнялась, посмотрев Лешке в глаза. – Я бы на вашем месте поскорее ушла. Просто взяла бы – и скрылась. Слишком уж все подозрительно.

– Да брось ты! – расхохотался Лешка. – Думаешь себе, черт знает что. Николай Скадос – нормальный мужик… Ну, если и кинет, так и черт с ним – мы, чай, за его счет сейчас и живем.

– И все ж я б убежала.

Этот разговор с Балией оставил в Лешкиной душе неприятный осадок. И в самом деле, с чего бы деду Николаю им так много платить? Согласились бы и за меньшую плату – никуда б не делись. И впрямь, подозрительно.

Своими подозрениями – вернее сказать, подозрениями Балии – Лешка, опасаясь насмешек, не делился с друзьями, а решил для начала уяснить самому – беспочвенны они или все же нет. Просто‑напросто начал повнимательнее присматриваться к тому, что творилось – сопоставлять, анализировать. Старик Николай в последнее время заставлял друзей делать по три ходки за день – так, что тем пришлось пока бросить все развлечения на стороне. Чем вызвана такая спешка, Лешка не знал и у старика не спрашивал, опасался вызвать подозрения. Пытался догадаться сам. Думал. Что такое случилось в последнее время? Выходило, что ничего. Абсолютно ничего – все так же уныло, постыло, скучно. Пригородная мастерская – кирпичи – подворье – опять мастерская. И так – по три раза в день. Но в их жизни ничего не менялось! Как же так? А если… Лешку вдруг осенило. Как‑то ночью, вернее, поздним вечером, когда все уже улеглись, а ему вот что‑то не спалось, юноша вдруг вспомнил одну интересную головоломку. Там нужно было соединить расположенные в три ряда точки тремя прямыми линиями. Сделать это было бы невозможно, если не видеть, что точки – это не точки, а небольшие кружки, а линии могут выходить далеко за границы рисунка. Далеко за границы… Вот именно! Лешка даже сел на постели.

А утром специально заговорил с привратником о городской жизни. И узнал такое…

– Ты знаешь, Владос, что в город приехало турецкое посольство? – поинтересовался юноша, когда повозка выехала со двора.

– Не знаю, – грек пожал плечами. – Да и не очень интересуюсь, честно сказать. Ну, посольство… Что нам до него?

– Турки приехали ровно три дня назад, – тихо пояснил Лешка. – И уже ровно три дня мы делаем по три рейса.

– Совпадение! Случайность.

– Совпадение? Может быть…

Владос расхохотался:

– Ну и мысли тебе в голову лезут! Вот что значит – три дня без женщины. Уже ведь три дня?

– Да ну тебя, Владос! – обиделся Лешка. – Я ему серьезно, а он…

– А, если серьезно, старик мне тоже весьма подозрителен, – понизив голос, признался грек. – Думаю, они не собирается нам платить. Но – пока‑то мы ведь живем за его счет! Ждем себе корабля – что еще надо? Дождемся – сговоримся матросами. И никаких денег не надо!

Лешка покачал головой:

– Завидую тебе, дружище! Все‑то у тебя просто выходит. А в жизни так не бывает!

– А как бывает? – завелся грек.

– Не знаю… Но точно – не просто. У нас поговорка такая есть – простота хуже воровства.

Разогнавшаяся повозка чуть было не своротила тележку зеленщика.

– Смотри, куда правишь, тетеря! – Владос выхватил у Лешки вожжи. – Заладил – просто ему, сложно… Чего это они там столпились? – привстав, он посмотрел вперед.

Лешка тоже вытянул шею, увидев впереди, у пересечения с улицей Комнинов, скопление людей и повозок.

– Во, блин – пробка!

– Там и стражники… Наверное, ждут, когда проедет кортеж правителя.

Ждали почти до обеда. Кто‑то ругался, кто‑то искал обходные пути, а парни просто радовались возможности повалять дурака. Тем более день‑то выдался славный – теплый и солнечный.

– Смотри, смотри! – вдруг закричал грек, показывая пальцем вперед.

Лешка и сам уже увидел проехавших по широкой улице воинов на красивых конях, с чалмами и тюрбанами на головах. За спинами всадников развевались разноцветные плащи, у поясов, в золоченых ножнах висели тяжелые сабли. Разноцветные бунчуки развевались на копьях, гремели привязанные к седлам барабаны.

– Турки уезжают, – пояснил кто‑то в толпе.

– Туда им и дорога – пусть катятся.

Лешка ухмыльнулся:

– Ну, что, Владос? Спорим – мы завтра съездим за кирпичами только один раз?

– Да не буду я с тобой спорить.

– Ну, давай… Ну, хоть на денарий. А я поставлю десять.

– Один к десяти? Идет!

Улыбаясь, грек тряхнул поводьями, и пустая повозка, быстро набирая ход, покатила…

Глядит оно, как будто разъяренный лев,

Из‑под бровей густых и нависающих,

А глаз его по мере меньше бычьего,

Налит густою кровью…

Мануил Фил

…По улице Великих Комнинов.

И впрямь Лешка оказался прав – буквально со следующего же дня у них началась череда относительного отдыха, который оба молодых человека использовали примерно одинаковым образом. Естественно, по очереди. Правда, длилась эта идиллия недолго – совсем скоро дед Николай снова потребовал возить кирпичи почаще. И что такое случилось в городе? Опять посольство? Да нет вроде бы ничего подобного не было. А что же было?

– Завтра поедем в объезд, – ложась спать, предупредил Владос.

Лешка поднял голову:

– А что случилось? Улица перекопана?

– Маневры.

– Что?!

– Понимаешь, – грек улыбнулся. – Моя знакомая девушка… ну, ты знаешь, откуда… Так вот, она сказала, что Великий Комнин проводит смотр войскам – и как раз завтра отряды панцирной пехоты промаршируют по центральным улицам.

– Смотр войск?! – волнуясь, переспросил Лешка. – Так вот значит, что…

– Ты это о чем?

– Да все о том же…

Парень задумался. Ведь так и выходило – один к одному, – как только в городе происходит какое‑нибудь важное событие, так резко увеличивается число вояжей за кирпичами. Нет, это уже никакая не случайность, закономерность! Странная, говоря прямо, закономерность, странная – если не сказать больше…

Что же, получается, старик Николай – шпион? Турецкий или еще неизвестно, чей… Лешка аж вспотел. Если все непредвзято проанализировать, получается так. А через кирпичную мастерскую – с помощью ничего не подозревающих парней – он держит связь с центром! Получает задания, отправляет шифровки… ну, пусть даже не шифровки – просто сведения. Стоп! Интересно, каким же образом он их отправляет? Ну, получает – понятно как: с кирпичами, а вот отправляет… Черт его знает. А что если старик прикрепляет какой‑нибудь свиток прямо непосредственно к телеге? Или прячет сведения в ярме, да мало ли что можно придумать, повозка‑то немаленькая. Вот бы поискать! Да‑да, прямо завтра, как раз его, Лешкина очередь… хотя нет, вместе поедут, одному на три ходки не управиться, а сведения наверняка будут – маневры‑то еще не закончились. Завтра… Да, завтра и посмотреть – выбрать момент, поискать повнимательнее… Назавтра дед Николай поднял всех самолично:

– Быстрей, быстрей запрягайте, парни, – суетился он. – Да поезжайте сегодня не прямо, в обход, по Влахернской улице – от церкви налево.

– Да знаем, – зевая, махнул рукой Владос. – А с чего б это такая спешка?

– Видишь ли, – старик замялся. – Аристарх, кирпичник, собирается вскоре повысить цены. Так что нам выгодно купить и привезти кирпичи сейчас. И – как можно быстрее.

– Ну, уж поспешим, раз такое дело, – солидно заметил Лешка. – Не беспокойся, дядь Николай, не подведем.

– Да я и не беспокоюсь, – старик на миг хищно осклабился, но тут же кривоватая улыбка его стала весьма дружелюбной. – Чего мне беспокоиться‑то? Вы – парни надежные. Видно, придется увеличить вам плату.

– Золотые слова! – обрадованно потер ладони грек. – Поистине золотые.

Они быстро запрягли лошадей и, усевшись в повозку, выехали с обширного подворья церкви Святой Софии. Как и советовал Николай, сразу же свернули налево и, понукая коней, покатили по узкой Влахернской улице, ведущей вдоль крепостной стены. Солнце, золотое утреннее солнце, разогнав облака, поднималось в небо. На башнях сменялась ночная стража.

Когда повозка отъехала уже достаточно далеко от подворья, Лешка неожиданно попросил остановить лошадей.