Ольга Горовая - Наваждение Страница 4

Мучимая всеми этими сомнениями, раздражением, внутренними упреками, Лиза быстро обнаруживала продукты, так же поспешно складывала их в тележку, и торопилась дальше.

- Оливье хочу, - вдруг, заставив Лизу оторопело затормозить уже на пути к кассе, «сообщил» Калиненко. Как отрубил.

Она медленно повернулась к нему и сама подняла брови:

- У меня – не ресторан, Дмитрий Владленович. Будете есть, что приготовлю.

По правде сказать, у Лизы просто не хватило бы наличности еще на что-то: она уже взяла рис «Жасмин», который он любил, насколько ей помнилось, курицу и овощей для салата. То, что быстро и сытно. Ну и себе пару йогуртов на завтрак.

Так нет, у Калиненко свои планы.

Он сжал губы, язвительно хмыкнул и пошел вперед, обогнав ее.

А Лиза… Она развернулась и пошла за новыми продуктами. Не потому, что позволяла ему собой помыкать. Вовсе нет. Просто ей тут же пришло в голову, что даже несмотря на свое положение и «авторитет», он вряд ли ел все эти восемь лет то, что хотел. И в груди все сжалось.

Но свои йогурты выкладывать не стала. Не дождется. Не будет она вновь все на алтарь его желаний класть, даже если это касалось еды. Пожертвовав овощами и рисом, она все же быстро собрала необходимый набор продуктов и вернулась к кассам.

Дмитрия здесь не было. Она, вообще, его нигде в магазине не видела.

На какую-то секунду душа дрогнула и внутри разлилась привычная ноющая тоска. Но Лиза тут же заставила себя встряхнуться. А в этом у нее имелся огромный опыт. В попытках изгнания из своей души Калиненко.

Ушел и ушел. Скатертью дорога. Никто не держит.

Уже ничего не меняя, она отстояла короткую из-за середины рабочего дня очередь, расплатилась, потратив все, что имела в наличии, и пошла на улицу.

Дмитрий стоял у ее машины, спокойно облокотившись на капот, курил и с кем-то разговаривал по мобильному, старенькой «нокии». Откуда у него мобильный и кому это он звонит, она не спрашивала. Не нужны ей его тайны и секреты, такая осведомленность сильно дорого может в итоге стоить. Сняла машину с сигнализации, обойдя корпус с демонстративным игнорированием Дмитрия. Поставила пакет в багажник.

- А где рис?

И когда только говорить прекратил? Калиненко уже стоял за ней, через плечо Лизы заглядывая в пакет. Был ли он доволен увиденным, и знал ли в принципе, из чего готовят оливье, а следовательно, осознавал ли свою победу, она не знала. И спрашивать не собиралась.

- Не знаю, кто как, а я живу на зарплату, Дмитрий Владленович. И все на свете по своему или вашему желанию купить не могу, - отрезала Лиза, захлопнув багажник. Пошла к своим дверям.

Он бросил окурок, затушив ногой, и сел на прежнее место.

- Так тебе деньги нужны? Отсюда торжественная встреча? – уже не пристегиваясь, он повернулся к ней с ироничным интересом.

Лиза притормозила, едва тронувшись с места. И тоже повернулась к Калиненко.

- Мне уже давно от вас ничего не нужно, Дмитрий Владленович. И деньги в том числе. Наша встреча – банальное совпадение. – Она вновь тронула машину с места и поехала к дому.

- А с какого-такого совпадения ты везешь меня к себе? – тем же тоном спросил он. – Капризы выслушиваешь?

Лиза промолчала. Она и себе не могла на этот вопрос ответить честно. Не имела сил.

- Что тебе надо от меня, девочка?

- Ничего. Ничего, Дмитрий Владленович, - Лиза даже смогла спокойно и уверенно улыбнуться. Свернула в нужный поворот. – Мне уже давно от вас ничего не нужно. – Повторила она. - Впрочем, деньги ваши не были мне нужны и раньше.

- Тогда, что я делаю тут? – все еще не меняя тона, снова спросил Калиненко, выйдя на улицу одновременно с ней.

- Я так понимаю, собираетесь есть оливье, - ее улыбка почему-то стала шире. Хотя веселья от этого в ней не прибавилось. – Остальные ваши планы меня мало интересуют. Не хочу знать лишнего, - передернув плечами, Лиза пошла за пакетом.

Но Дмитрий, больше ничего не сказав, опередил ее. Сам открыл багажник и забрал пакет с продуктами.

- Давай, показывай дорогу, - распорядился он, повернувшись лицом к стандартному панельному девятиэтажному дому.

И в выражении этого лица не наблюдалось особой радости.

Лиза точно не знала, как он раньше жил, дома у Калиненко ни разу не была. В официальном доме, том, где жила его жена. Только в «личной» квартире, которую он держал для «личного пространства», куда не хотел вмешательства других людей. И та квартира, то «мужское убежище», отличалось от ее собственной нынешней квартиры кардинально. Не тот уровень доходов, и не те источники, как она уже отмечала. Впрочем, не похоже, чтобы сейчас у него в кармане имелись ключи от прежнего дома или от той квартиры.

Не комментируя это выражение лица Дмитрия, она молча пошла вперед.

Пока Лиза разбирала пакет, Калиненко бродил по квартире. Правда, особо рассматривать в ее «двушке» было нечего. Так что очень скоро Дмитрий остановился на пороге кухне, вольготно прислонившись к дверному косяку. Он уже снял пальто и пиджак, и остался только в брюках и рубашке.

И носках. Это выбило ее из колеи больше всего, почему-то.

Лиза не могла бы заявить, что ощущает себя комфортно и уравновешено. Здесь, в небольшом пространстве ее квартиры, энергия, так присущая Дмитрию, словно бы заполнила все. Не оставила места самой Лизе. Забирая и воздух для дыхания, и какое-то жизненное пространство, которое она отвоевывала у судьбы настолько долго и болезненно.

И пусть эта же теснота подчеркнула то, что рубашка ему теперь и правда чересчур свободна, а еще не выглажена, да и ткань немного посерела от долгого хранения; пусть она вдруг заметила, что он не выбрит нормально, так, как она привыкла видеть Калиненко в «прошлой» жизни; пусть резко прочертились морщины и складки на лице, которых просто не было раньше – ничего из этого не умаляло бешеной, давящей, сметающей все на своем пути энергии стоящего в дверях мужчины. Той, что уже обожгла ее однажды.

Она отвернулась, сделав вид, что безумно занята подготовкой картофеля. Помыла клубни, поставила пластиковую кастрюлю в микроволновку. Тут же переключилась на яйца, вода в которых вот-вот грозилась закипеть.

Но все равно, то и дело косилась на Дмитрия. А он продолжал стоять в проходе и внимательно следить за самой Лизой.

- Так, чем занимаешься, девочка? Чем живешь? – наконец, разорвав это напряженное молчание, поинтересовался Дмитрий.

«Пустотой живу», захотелось вдруг сказать ей. «Пустотой и памятью».

Но вместо этого Лиза растянула губы в бодрой улыбке и зачем-то повернулась к нему лицом:

- Журналистикой, в основном, Дмитрий Владленович. На что и училась, если помните.

Он слабо кивнул, будто бы поймав ее взгляд своими глазами. И «вцепился». Пристально, цепко, всматриваясь. Видно, так и не понял, не верил. Все пытался углядеть ее тайный умысел и скрытую подоплеку.

А Лиза не нашла сил отвести взгляд. И под этим пристальным изучением Дмитрия, подумала и вспомнила совершенно другое. О чем стоило бы забыть и не вытягивать из прошлого.

2005

Еще не было и десяти утра, а Лиза уже поняла, что зря послушала совета мамы и натянула ветровку поверх свитера. Весна вступала в свои права, и на улице становилось все теплее, так что сейчас она уже чувствовала себя парко и ощущала выступившие на лбу под волосами и над верхней губой, маленькие капельки пота. Конечно, виной тому были не только шестнадцать градусов выше нуля, но и ее торопливость. А еще – невнимательность. Или рассеянность, может. Лиза точно не знала, что случилось с ней, но почему-то никак не могла обнаружить то офисное здание, адрес которого был указан в объявлении о наборе в группу кружка по риторике. Прям, напасть какая-то. Она уже трижды осмотрела все ближайшие здания: присутствовали все номера по порядку, а двадцать третьего не было.

Стянув надоевшую ветровку и перекинув ее через руку, Лиза еще раз осмотрелась, медленно поворачиваясь вокруг самой себя. Ей посоветовала посещать этот кружок преподаватель социологии, в качестве дополнительных занятий. Слишком тихо и неуверенно вела себя Лиза на занятиях и во время обсуждений. Не так, как стоило бы вести себя будущему журналисту, без той настойчивости и агрессии, которая так помогает, когда надо не побояться высказать свое мнение. Лизе же чаще было проще согласиться с чужим, нежели вступать в прения или ходить по краю спора. Потому, несмотря на прекрасные отметки и хорошие работы, преподаватель посоветовала ей либо сменить будущий вид деятельности, либо как-то развивать в себе уверенность и умение отстаивать свою мысль.

Менять будущую профессию Лиза не хотела совершенно, ей очень нравилась выбранная стезя. А вот то, что настойчивости и уверенности ей часто не хватает, знала и сама. Издержки жизни и воспитания матери, которая держала стальной хваткой не то, что дочь, а даже отца. В их семье не было ни малейшего сомнения в том, кто именно говорит последнее слово. И право это принадлежало не ее папе.