Кит Ричардс - Жизнь Страница 4

Когда из Теннесси, тогда по большей части «сухого» штата, ты переезжал мост, ведущий в Западный Мемфис, что уже в Арканзасе, повсюду начинались магазинчики, торгующие алкоголем, фактически самогоном, в бутылках с коричневыми этикетками. В одной такой лавке мы с Ронни разошлись не на шутку — скупали любую тару с бурбоном, где только видели понтовые названия: «Летающий петух», «Бойцовый петух» или «Серый майор» — все эти прикольные фляжки с экзотическими письменами, выведенными от руки. В багажнике таких было штук шестьдесят. Так что теперь мы ни с того ни с сего попали под подозрение в бутлегерстве. «Нет, мы их купили, мы за них расплатились». И, я думаю, все это бухло спутало им карты. Все-таки на дворе 1970-е, и пьяницы — это совсем не то что торчки, тогда их четко отделяли друг от друга: «Хоть, как настоящие мужики, пьют виски». А потом они достали чемодан Фредди, запертый, и он сказал им что забыл комбинацию.

Они взламывают чемодан, и там, естественно, лежат два маленьких контейнера фармацевтического кокаина. Гоубер решил, что сцапал нас намертво — или как минимум сцапал Фредди.

Какое-то время разыскивали местного судью, уже затемно, и, когда тот прибыл, выяснилось, что он провел весь вечер за гольфом и выпивкой — к этому моменту он был уже на бровях.

И вот тогда началась настоящая комедия, абсурд, кейстоунские полицейские[7]: судья занимает свое место, а законники и копы со всех сторон с большим трудом стараются донести до него свое видение ситуации. Гоуберу нужно было от судьи постановление о законности обыска и допущения кокаина как улики, после чего нас всех задерживали по уголовным обвинениям — то есть бросали за решетку. От решения этого тонкого юридического вопроса, можно сказать, зависела судьба Rolling Stones, по крайней мере в Америке.

Дальше происходило нижеследующее, почти дословно, на основе того, что слышал я сам и что рассказал впоследствии Билл Картер. Это самый быстрый способ изложить историю, да простит меня Перри Мейсон.

В РОЛЯХ:

БИЛЛ ГОУБЕР. Шеф полиции. Мстительный, разъяренный.

СУДЬЯ УИНН. Председательствующий судья в Фордайсе. Очень нетрезвый.

ФРЕНК УИНН. Обвинитель. Брат судьи.

БИЛЛ КАРТЕР. Знаменитый пробивной уголовный адвокат, представляющий Rolling Stones. Уроженец Арканзаса, из Литл-Рока.

ТОММИ МЕЙС. Обвинитель. Идеалист, недавний выпускник юрфака.

Остальные присутствующие: Судья Фэйрли, привлеченный Картером в качестве арбитра, а также на случай, если его самого придется вызволять из тюрьмы.

Снаружи здания суда:

Две тысячи фанатов Rolling Stones, наседающих на ограждения, выставленные по периметру здания, и скандирующие: «Свободу Киту! Свободу Киту!»

В ЗАЛЕ СУДА:

СУДЬЯ: Итак, полагаю, мы тут разбираем дело уголовное. Уголовное, Джейнмены. Зассушаем стороны. Сспадин обвинитель?

МОЛОДОЙ ОБВИНИТЕЛЬ: Ваша честь, здесь у нас сложности с доказательствами.

СУДЬЯ: Ссех прошу прощения, одну минуточку. Я прервусь.

(Замешательство в суде. Рассмотрение останавливается на десять минут. Судья возвращается. Его задачей было забежать в магазин через дорогу, чтобы успеть купить пинту бурбона до закрытия в десять. Бутылка теперь у него в носке!)

КАРТЕР: (по телефону Фрэнку Уинну, брату судьи). Фрэнк, ты где? Давай быстрее. Том совсем пьяный. Угу. Хорошо. Хорошо.

СУДЬЯ: Праалжаем, сспадин... а... праалжаем.

МОЛОДОЙ ОБВИНИТЕЛЬ: Полагаю, по закону мы лишены возможности, ваша честь. У нас нет оснований их задерживать. Полагаю, нам придется их отпустить.

ШЕФ ПОЛИЦИИ: (судье, срываясь на крик). Чёрта с два! Ты дашь этим ублюдкам просто так уйти? Знаешь что, судья, я тебя арестую. Можешь не сомневаться! Ты же под мухой! Пьяный в общественном месте. Какое право ты имеешь заседать в суде в таком состоянии? Ты позор для этого города! (Пытается стащить его с кресла).

СУДЬЯ: (кричит). Ах ты сукин сын! А ну убери от меня руки! Мне угрожать? Да я тебя к чертовой матери... (Потасовка.)

КАРТЕР: (подбегает, чтобы разнять дерущихся). Эй! Ребята, ребята, спокойней. Не будем распускать руки. Давайте продолжим как культурные люди. Не время вываливать на стол свое хозяйство, так сказать, ха-ха... У нас тут телевидение, мировая пресса снаружи. Некрасиво выйдет. Подумайте, что об этом скажет губернатор. Вернемся лучше к делу. Думаю, мы сможем о чем-нибудь договориться.

СУДЕБНЫЙ КЛЕРК: Прошу прощения, судья. У нас новости Би-би-си на прямой связи из Лондона. Спрашивают вас.

СУДЬЯ: Ну хорошо. Извините, ребятки. Щас вернусь. (Прикладывается к вынутой из носка бутылке.)

ШЕФ ПОЛИЦИИ: (по-прежнему на повышенный тонах). Чертов цирк какой-то! Картер, черт возьми, твои пацаны нарушили закон. В их машине нашли кокаин. Тебе что, этого мало? Посажу их на фиг, и все. Будут вести себя как у нас здесь положено или пусть получают по полной программе. За сколько они тебя купили, парень? Если судья не даст добро на обыск, будет у меня сидеть за пьянство в общественном месте.

СУДЬЯ: (комментирует для Би-Би-Си). Еще бы, я был в Англии во время Второй мировой. Штурман-бомбардировщик, 385-я летная группа, база была в Грейт-Эшфилде. Прекрасно проводил время у вас там... О, Англию обожаю. Поля для гольфа — одни из лучших, где я только играл... В Уэнтворте? Точно. Кстати, чтоб все знали, мы тут собираемся устроить пресс-конференцию с ребятами, расскажем, что у нас тут происходит, как Rolling Stones оказались в городе, все в таком духе.

ШЕФ ПОЛИЦИИ: Они сейчас в моих руках, и я их никуда не отпускаю. Эти жалкие английские педики... все, я их достану. Что они вообще о себе думают?

КАРТЕР: Хочешь, чтоб народ взбунтовался? Видел толпу на улице? Они хоть раз увидят наручники — ты с ними больше не справишься. Это Rolling Stones, не понимаешь?

ШЕФ ПОЛИЦИИ: И твои мальчики отправляются за решетку.

СУДЬЯ: (возвращается после интервью). Что такое?

БРАТ СУДЬИ (отводит его в сторону). Том, надо покумекать. У нас нет законной причины их держать. Если пойдем в обход закона в этом деле, нам такого покажут — не разгребем.

СУДЬЯ: Сам знаю. Еще бы. Угу.Угу. Мисср Картер, все, подойдите сюда.

Запал постепенно вышел из всех, кроме Гоубера. Обыск не дал ничего, что можно было бы использовать по закону. Обвинять нас было не в чем. Кокаин принадлежал Фредди-автостопщику, и обнаружили его противозаконно. К этому моменту почти вся полиция штата была на стороне Картера. После долгих обсуждении и перешептывании Картер и остальные правоведы пришли к соглашению с судьей. Очень простому. Судья пожелал оставить себе охотничий нож и снять связанное с ним обвинение — нож этот до сих пор висит в зале суда. Он также понизил обвинение в опасном вождении до мелкого правонарушения со штрафом почти как за неправильную парковку, за которое я должен был заплатить 162 доллара 50 центов. Из 50 тысяч наличными, захваченными с собой в Фордайс, Картер отдал 5 тысяч залога за Фредди и кокаин с договоренностью, что после он оспорит статус кокаина как улики на процессуальных основаниях, так что Фредди тоже мог гулять. Однако нам поставили последнее условие. До отъезда мы должны были дать пресс-конференцию и сфотографироваться в обнимку с судьей. Мы с Ронни провели пресс-конференцию прямо с судейского места. Меня, к этому моменту красовавшегося в пожарном шлеме, камеры запечатлели бьющим по столу судейским молотком и объявляющим прессе: «Дело закрыто». Уф.

Это был классический исход для Rolling Stones. Перед властями, арестовывавшими нас, всегда стоял необычный выбор. Что тебе интереснее: посадить их в клетку или сфотографироваться с ними и отрядить кортеж для их сопровождения. Разные люди выбирали разное. В Фордайсе с превеликим трудом мы получили кортеж. В два часа ночи полиции штата пришлось везти нас через плотную толпу до самого аэропорта — там под парами поджидал наш самолет с солидным запасом Jack Daniel’s.

В 2006 году политические амбиции губернатора Арканзаса Майка Хаккаби, который собирался побороться за место кандидата на президентских выборах от Республиканской партии, коснулись и моей персоны в виде официального помилования за мелкое правонарушение тридцатилетней давности. Губернатор Хаккаби считает себя моим коллегой-гитаристом. Кажется, у него даже есть своя группа. На самом деле помиловать меня было не за что. Никакого преступления за мной в Фордайсе не числилось. Но кому какая разница, помиловали, и все. Но черт, что же произошло с той машиной? Мы оставили её в гараже, напичканную наркотиками. Хотел бы я знать, что случилось с этими пакетами. Может, никто так и не снял панели. Может, до сих пор кто-то ездит на ней, а там по-прежнему полно дури.

Я рядом с Дорис, Ремсгейт, Кент, август 1945-го

Глава вторая

Долгие годы я спал в среднем по два раза в неделю. Это значит, я провел в сознании по крайней мере три жизненных срока. А до них было еще детство, которое я оттрубил к востоку от Лондона, на берегах Темзы, в Дартфорде. Там же я и родился 18 декабря 1943 года. По словам моей матери, Дорис, случилось это якобы во время авианалёта. Мне тут сказать нечего, все посвященные лица навсегда умолкли. Мое собственное первое воспоминание — о том, как я лежу в траве у нас на заднем дворе, показываю пальцем на самолет, гудящий в синем небе над головой, и Дорис говорит: «Спитфайр». Война к тому моменту уже кончилась, но в месте, где я вырос, ты заворачивал за угол, и глазам открывалась брошенная земля до самого горизонта, пустыри с сорняками и, может быть, одним-двумя чудом уцелевшим, домами, выглядящими как хичкоковские привидения. Нашу улицу почти разнесло немецкой «жужжалкой», но в тот раз нас там не было. Дорис рассказывала, что снаряд проскакал по мостовой и поубивал всех по обе стороны от дома, где мы жили. Пара кирпичных осколков приземлилась в моей кроватке. Отсюда ясно, что Гитлер охотился за мной лично. Что ж, пришлось ему перейти к плану Б. После того случая моя мамочка, мудрая женщина, рассудила, что все-таки в Дартфорде не так уж и безопасно.