Олег Рой - Старьевщица Страница 4

Как ни странно, пить кофе Андрею тогда совершенно не хотелось. Совсем другое дело — разгрызть чудное темное зернышко. И он всегда старался оттянуть этот момент. И, надо сказать, каким-то образом ему это удавалось. С утра получив от бабушки «кофеинку», как он называл зернышко, он прятал ее за щеку и бегал так с ней чуть ли не целый день, минимум до обеда, а случалось, что и до вечера, мусоля зерно во рту, не торопясь его раскусить.

Ну и конечно — запах! Чаще всего маленький Андрей, когда оставался у бабушки, просыпался именно от него, и он до сих пор помнит то радостное ощущение на границе меж сном и явью, когда так трудно открыть глаза, и пока ты не понимаешь, отчего это так хорошо на душе... И лишь потом, разлепив наконец веки, осознаешь, что это бабушка в кухне готовит кофе, а впереди целый долгий безмятежный день, счастливый и беззаботный...

Интересно, отчего эти незамысловатые, но такие милые сердцу картинки до сих пор так прочно остаются в его памяти? Может быть, потому, что у бабушки ему действительно было хорошо? Родной дом был связан в детском сознании с серыми буднями, с ненавистным ранним вставанием сначала в детсад, потом в школу, с нудными повседневными обязанностями и вечным домашним заданием, с постоянными родительскими ссорами, с мамиными криками и слезами. У бабушки же, куда его часто привозили на выходные, все было не так. Здесь было тихо и спокойно, никто Андрюшку не ругал и не кричал на него. Бабушка кормила его тем, что он любит, подсовывала лучшие кусочки, разрешала гулять до позднего вечера, а укладывая спать, всегда рассказывала что-нибудь. И он так любил слушать ее истории...

Андрей попытался привлечь внимание бармена, но тот упорно не желал смотреть в его сторону. Чуть ли не вызывающе отвернулся и принялся что-то перебирать за высокой стойкой. Пришлось встать и нетвердой походкой подойти к нему.

— Плесни-ка мне еще виски, Дима! — По дороге Андрей благополучно забыл, что шел сюда ради кофе.

— Не хватит ли вам? — кисло скривился бармен. — Может, закончите на сегодня? И так выпили почти на сотню евро... Да и поздно уже, а завтра рабочий день, — назидательно заключил он.

— Ну, последнюю, — искательно попросил неплатежеспособный клиент. Слушая свой голос, Андрей вдруг отметил в нем совершенно несвойственные ему ранее заискивающие — а скорее умоляющие — нотки. И это ему очень не понравилось. Неужели он пал так низко?

— Последняя уже раза два была, — парировал вредный Дима. — А то и три. Шли бы вы лучше домой, а?

— Слушай, ты... — вскипел было Андрей, но тут же осекся. Внезапно он обнаружил, что в баре он не один. Рядом сниму стойки сидела женщина. Откуда она тут взялась? Ее появление, да еще в столь поздний час, он, видимо, пропустил. Его любимое место как раз напротив двери, оттуда отлично видно входящих. А вот поди ж ты — проглядел.

Итак, на высоком стуле, небрежно облокотившись о стойку, сидела женщина. Молодая... Хотя... Для многих женщин понятия «молодость» и «старость» настолько расплывчаты, что между ними может пролегать чуть ли не добрая половина века. Немало их, по современным понятиям еще девушек, не достигших тридцати лет, смотрятся много старше. Случается и наоборот: попадаются дамочки, которые, изо всех сил подражая Кармен Электре, и в сорок, и даже в пятьдесят выглядят, одеваются и ведут себя ну прямо как те девчонки. Издали их и впрямь можно принять за молоденьких — но только пока не подойдешь ближе. А если еще и косметику смыть...

Но иногда — это, правда, бывает нечасто — встречаешь женщину, глядишь на нее и гадаешь: сколько ей? Ясно, не двадцать пять. Больше. Возможно, намного. Возраст этой — где-то меж двадцатью пятью и ...вечной молодостью. Да, такова была поздняя посетительница. Стильные туфли известной фирмы, черные колготки, облегающее фигуру черное платье, не из дешевых, с глубоким вырезом, в котором поблескивал изящный кулон белого золота. Пепельные волосы подстрижены коротко и элегантно. Возраст выдавали шея и руки — явно не юные, хотя и безупречно ухоженные.

Словом, женщина была из тех, кого нельзя не заметить, не обратить на нее внимание. Но Андрей заговорил с ней не потому, что она ему так понравилась. Не в том было дело. Такое уже случалось: на него вдруг накатила волна острейшего одиночества. Хотелось поговорить — с кем угодно. Лишь бы собеседник слушал и делал вид, что ты ему не безразличен.

— Надо же, а я и не заметил, как вы попали сюда, — искренне удивился он. — Такое чувство, что вы не вошли в дверь и не проходили через весь зал, а прямо р-раз! — и откуда ни возьмись появились у стойки. Возникли, так сказать... Вы не видение?

Сказал — и мысленно поморщился. Что за банальщину он несет? Примитивно до пошлости. И тем более странной оказалась реакция незнакомки. Обычно в подобной ситуации женщины выбирают один из двух шаблонов поведения: чаще всего в ответ улыбаются, всячески показывая, что ничуть не против знакомства (да и зачем еще одинокая дама может заглянуть в бар поздно вечером и усесться у стойки?), или, что случается гораздо реже, сразу решительно дают понять мужчине: не заинтересовал. Однако незнакомка не сделала ни того, ни другого. Она ответила сразу, но ответ прозвучал нейтрально, без всяких эмоций:

— Возможно, вы были заняты чем-то другим, — голос у нее оказался низкий, с небольшой хрипотцой. — Своими мыслями, например. Или воспоминаниями...

— Угадали, — усмехнулся Андрей. — В воспоминания я и ударился...

И, повернувшись к бармену, возгласил былым тоном:

— Виски — мне и даме!

— Благодарю вас, не нужно, — все так же спокойно возразила женщина, обращаясь к обоим — к нему и к бармену. —- Я вполне в состоянии заплатить за себя сама.

— И правильно, — хмыкнул Дима. — Лучше сделайте это сами. Потому что у него, — он кивнул в Андрееву сторону, — денег нет.

— Сегодня нет, но ведь были!.. Да какие! — возмутился Андрей, задетый. И, суетливо вытащив из кармана сшитого на заказ в Милане пиджака истрепанный номер журнала «Форбс» за 2006 год, предусмотрительно раскрытый на нужной странице, предъявил его даме.

Та бросила беглый взгляд на страничку, кивнула:

— Да, я видела этот номер. Помню, читала журнал и радовалась: есть в Москве состоятельные люди! Но теперь времена изменились...

— Что ж поделаешь, не все сумели справиться с кризисом, — Андрей не без некоторой доли позерства вздохнул. — Вот, например, в Штатах...

Женщина не дала ему договорить. Покачав головой с видом человека, который тоже смотрит новости по телевизору и не нуждается в их пересказе, она обратилась к бармену и попросила налить две порции виски. Они отошли от стойки и сели за столик. Забыв даже сказать «спасибо» своей благодетельнице, Андрей торопливо опустошил стакан. Сознание еще более помутилось, и он попытался завести разговор о своем потерянном бизнесе, но его снова не стали слушать.

— Я знаю вашу историю, — перебила она его.

— Знаете? Откуда? — Она не ответила. Он приосанился. Что ж... О такой заметной фигуре, какой он являлся еще недавно, и должно быть известно многим.

— А чем занимаетесь вы? — вежливо осведомился он. Что-то в общении с этой женщиной очень его напрягало, мешало ему, но он не мог понять что. Прекращать разговор не хотелось. Незнакомка не на шутку заинтересовала его, было в ней нечто такое, что не отпускало.

— У меня редкая профессия, —- сообщила она после довольно-таки продолжительной паузы. — Может быть, даже единственная в своем роде. Я Старьевщица.

— А, понятно, — глубокомысленно кивнул Андрей. — Антикварный бизнес.

— Смотря что вы под этим понимаете, — она вдруг усмехнулась.

— Ну как что? — с недоумением откликнулся он. — Скорее всего, раз вы называете себя старьевщицей, значит, скупаете, а может быть, и сами ищете старинные вещи, мебель, допустим, фарфор и так далее. А потом, вероятно, реставрируете и продаете. Я, кстати, в юности тоже занимался чем-то подобным...

— Не совсем так, — она отрицательно покачала головой. — Вы правы, я нахожу и покупаю кое-какие старые ценности. Но это совсем не вещи.

— А что же?

— Воспоминания. Хорошие, приятные воспоминания.

— То есть как это? В каком смысле? — Андрей в изумлении уставился на нее. То ли принялась пороть чушь, то ли это он так опьянел.

— В самом прямом, — бесстрастно ответила незнакомка. — Скажите, Андрей, вы никогда не задумывались о том, что счастливые воспоминания для человека гораздо дороже, чем все, что куплено им за деньги? Даже за очень большие. Наличность, собственность, раскрученный бизнес — всего этого можно лишиться... А можно и вообще не иметь. Но воспоминания о прошлых, пусть давних, светлых минутах, часах, днях могут сделать счастливым даже того, у кого ничего больше нет. Или никогда не было.

— Ну... да, верно. — Вряд ли с этим поспоришь. — И что с того?

— А то, что я покупаю у людей такие воспоминания.

— Покупаете? — Он не ослышался?

— Да, так. Впрочем, не только покупаю, но и продаю.