Джо Хилл - Газу Страница 4

Вон оно как.

Винс обвел взглядом лица. Молодые встретились с ним глазами, те, кто постарше, с кем он ездил годами, нет.

- Рад слышать, что никто не будет в обиде, - сказал Винс, - А то я волновался.

Его захлестнуло воспоминание: поездка с сыном ночью на машине, на «GTO», в то время, когда он пытался завязать, стать примерным семьянином для Мэри. Подробности той поездки стерлись; он не помнил, куда или откуда они ехали. Помнил лишь как смотрел в зеркало заднего вида на грязное угрюмое лицо десятилетнего сына. Они остановились у закусочной, но сын есть не захотел, сказал, что не голоден. Он просил фруктовое мороженое, но взбесился, когда Винс принес лаймовое вместо виноградного. Он не стал его есть, оставив мороженое таять на кожаной обивке. Наконец, когда они отъехали от закусочной миль на двадцать, Гон сообщил, что у него урчит в животе.

Винс посмотрел на него в зеркало заднего вида и сказал: «Знаешь, то, что ты мой сын, не значит, что я должен тебя любить». Мальчик глядел на него, стараясь не заплакать, на подбородке появилась ямочка, но отвернуться он не желал. Смотрел на отца ясными, ненавидящими глазами. Зачем Винс это сказал? В сознании мелькнула мысль, что если бы он знал, как по-другому говорить с Гоном, не было бы Фаллуджи и позорного увольнения из армии за то, что бросил свой взвод под минометным огнем, смывшись на Хаммере; не было бы Дина Кларка и нарколаборатории, и мальчик бы не чувствовал потребности все время быть впереди, выжимая из своей понтовой кобылы семьдесят миль в час тогда, когда остальные держали шестьдесят. Парень пытался оставить его позади. Пытался всю свою жизнь.

Винс прищурился и посмотрел на дорогу, по которой они приехали … и увидел проклятый нефтевоз. Винс смог разглядеть его сквозь дорожное марево, от этого фура казалась полумиражом со своими торчащими трубами и серебристой решеткой: Лафлин. Или Бойня, если охота пофрейдствовать. Винс нахмурился, отвлекшись на мгновение от своих мыслей, и удивляясь, как они могли догнать и обогнать парня, который отъехал от забегаловки за час до них.

Когда заговорил Док, его голос был полон извинения:

- Может, так и сделаем, босс? Всё лучше, чем двадцать миль грязевых ванн.

- Ну, я бы не хотел, чтобы кто-то из вас запачкался, - сказал Винс, выехал на дорогу, завел мотор и повернул налево на Шестое шоссе, ведя их по направлению к Шоу Лоу.

Позади, вдалеке, он слышал, как фура переключает передачи, как рев двигателя становится все громче, подвывая, пока она неслась через равнину.

Местность была покрыта красно-желтыми камнями, а узкая двухполосная дорога была пуста. Обочин не было. Они взобрались на подъем, а затем начали спускаться в каньонное ущелье по пологому склону. Слева было обветшалое ограждение, справа - почти отвесная горная гряда.

Некоторое время Винс ехал рядом с Лемми, но потом Лемми отстал и его место занял Гон. Отец и сын ехали бок о бок, ветер развевал волосы Гона, длинные и черные, как у кинозвезды. Отражение заходящего солнца горело в его зеркальных очках.

Изредка Винс поглядывал на него уголком глаза. Гон был худым и поджарым, и даже езда на мотоцикле казалась актом агрессии с его стороны: он входил в повороты под углом в сорок пять градусов, едва не касаясь асфальта. Винс завидовал его природной атлетической грации, и, в то же время, Гон умудрялся превращать вождение байка в тяжелую работу. Сам Винс полюбил это дело за то, что оно было бесконечно далеко от работы. Он лениво думал, бывает ли Гону легко с самим собой и тем, что он делает.

Винс услышал оглушительный рев огромного движка и бросил долгий взгляд через плечо, как раз вовремя, чтобы увидеть фуру, несущуюся на них на всех парах, подобно льву, покинувшему укрытие у воды и бросившемуся на нерасторопных газелей. Племя ехало группами, как всегда, проходя повороты на сорока пяти милях в час, тогда как фура разогналась самое меньшее до шестидесяти. «Он не тормозит», - успел подумать Винс, и тут Лафлин протаранил группу из трех человек, замыкающих колонну, с разрывающим барабанные перепонки лязгом стали о сталь.

Мотоциклы взлетели. Один из «Харлеев» отбросило на скальную стену, а его владелец, Джон Киддер, которого иногда звали Малыш Джон, вылетел из седла, ударился о камни, отскочил от них и исчез под стальными колесами фуры. Другого байкера (Док, только не Док) вынесло на левую полосу. Мельком Винс успел увидеть его бледное, ошарашенное лицо, рот, открытый в виде буквы «О», блеск золотого зуба, которым Док так гордился.

Бесконтрольно виляя, Док врезался в ограждение и перелетел через руль. Его «Харлей» полетел вслед за ним, багажник разлетелся вдребезги, разметав повсюду одежду. Фура сжевала упавшие мотоциклы. Казалось, что огромная передняя решетка оскалилась.

Винс и Гон прошли очередной поворот рядом, оставив всё это позади.

Кровь прилила к сердцу Винса и, на мгновение, он почувствовал в груди опасное покалывание. За следующий вздох ему пришлось побороться. Как только бойня скрылась из виду, стало трудно поверить, что она и правда была, что попавшие под колеса байки не свели фуру с трассы. Едва они успели выйти из поворота, как на дорогу перед ними шлепнулся Док. Сверху на него с оглушительным лязгом рухнул его байк. Следом приземлилась одежда. Джинсовая безрукавка Дока опустилась последней, раскрывшись парашютом от потока воздуха. Над вышитым золотом контуром Вьетнама была надпись: «Когда я попаду на небеса, меня сразу впустят, потому что в Аду я уже был, в Железном треугольнике 1968». Одежда, её владелец и его мотоцикл упали с верхней горной террасы и, пролетев семьдесят футов, рухнули на трассу внизу.

Винс крутанул руль, объезжая место падения и скользнув каблуком ботинка по залатанному асфальту. Док Реджис, его друг в течение тридцати лет, превратился в слово из шести букв, обозначающее лубрикант: смазку. Он лежал лицом вниз, но в лужице крови у левого уха блестели его зубы, среди которых был и золотой. Голенные кости проткнули его ноги и теперь окровавленными штырями торчали из штанин. Все это Винс увидел в течение секунды, но тут же пожелал никогда не видеть. К горлу подступила тошнота и, когда он попытался сглотнуть, почувствовал кислотный привкус желчи.

Гон объехал с другой стороны месиво, в которое превратились Док и его байк. Он посмотрел на Винса, и, хотя Винс не мог видеть его глаз, на лице его застыло выражение шока … шока маленького ребенка, которому пора спать, а он застал родителей за просмотром ужастика на DVD.

Винс снова оглянулся и увидел остатки Племени, выезжающие из-за поворота. Теперь всего семеро. За ними с воем показалась фура, вошедшая в поворот так быстро, что цистерну резко занесло в сторону и едва не опрокинуло. Из-под колес валил дым. Затем грузовик выровнялся и понесся еще быстрее, ударив Эллиса Харбисона, которого от толчка подбросило в воздух, словно с трамплина для ныряния. Он казался почти смешным, болтая руками на фоне синего неба, пока не упал и не отправился под колеса грузовика. Его байк несколько раз перевернулся и был сметен с дороги восемнадцатиколесником.

Краем глаза Винс увидел Дина Карью как раз тогда, когда фура настигла его, боднув заднее колесо его мотоцикла. Дин слетел с мотоцикла и закувыркался по дороге на скорости пятьдесят миль в час, сдирая кожу об асфальт, ударяясь головой о дорогу и оставляя на покрытии кровавые знаки препинания.

Секундой позже грузовик сожрал и мотоцикл - лязг, скрежет и стук, и лоурайдер, за который Дин все еще платил, взорвался, раскрывшись пламенным куполом под фурой. Винс почувствовал волну жара, толкающую его вперед, угрожающую выбить его из седла. Он подумал, что грузовик взорвется вслед за байком, когда нефть в цистерне сдетонирует от волны огня. Но нет. Нефтевоз прогрохотал сквозь пламя, лишь слегка закоптив бока от вырывающегося из-под днища черного дыма. Больше никаких повреждений не было - фура мчалась даже быстрее, чем раньше. Винс знал, что «Маки» были быстры - у новых моделей под капотом было 485 лошадок - но эта штука…

Прокачанный? Можно ли вообще прокачать гребаную фуру?

Винс ехал слишком быстро и чувствовал, что переднее колесо начинает вилять. Спуск заканчивался, дальше шла ровная дорога. Гон ехал чуть впереди него. В зеркало заднего вида он мог видеть остальных выживших: Лемми, Персика и Роя. А грузовик вновь приближался.

На подъеме они бы оторвались, в легкую, но только подъемов не было. Если память не подводила, подъемов не будет еще двадцать миль. Следующим под колеса должен был попасть Персик, который смешил, когда старался быть серьезным. Персик бросил полный ужаса взгляд через плечо, и Винс знал, что тот увидел: хромированный утес, который приближался.