Александр Березиков - Самаркандские рассказы Страница 4

Он прошел мимо пустого постамента и углубился в проход, по которому ходила Наташа. Пройдя метров пятьдесят он увидел дверь и остолбенел: на двери был вырезан и разукрашен человек похожий на него, черезвычайно старый и седой. "Так значит этот Фогт действительно существовал и был очень похож на меня. А я думал, что Наташа тронутая, да, но откуда она узнала?". Вдруг он вспомнил про время и посмотрел на часы. Три минуты. Часы идут нормально, а наверху, неизвестно. Надо торопиться. Он попробовал открыть дверь, сухое дерево затрещало, нет, Наташа сюда явно не заходила. Где же она видела золото? Он пошел влево по коридору, и услышал шаги, кто-то шел паралельным коридором, сердце в груди бешенно заколотилось, стараясь ступать неслышно он пошел назад.

Леша вздрогнул, из-за угла ему навстречу метнулся луч света.

Наташа: Здравствуй Леша, я знала, что Ты вернешься, золото ищещь?

Леша: Да, а ты как здесь оказалась, не боишься, что со временем у тебя опять будут проблемы?

Наташа: Нет, я все поняла, как Ты думаешь пять часов твоей и моей жизни, это достаточная плата за золото? За золото, люди платят своим временем, а значит и своей жизнью.

Леша: Значит надо подумать, сколько надо взять, чтобы сильно не постареть, в принципе пять часов это нормально, Ты сколько хочешь взять?

Наташа: Я принесла сюда все свои золотые украшения, мне не нужно золото, мне нужно время. Когда-нибудь здесь будет все золото мира.

Когда они уже вышли из пещеры, Леша спросил:

-Послушай, а что тебя так напугало, тогда?

-Золото, там дальше внизу его тонны. Твой предок по видимому потерял свою жизнь, пытаясь вынести его отсюда, и внес очень большой вклад в копилку времени. Я читала про это, но по настоящему поняла все я только сейчас.

Андрей Березиков, 1997 r11.txt

ВСТРЕЧА

Рассвет разгонит чар нависший смог

День тщетность отличит от откровенья

Гомункул получился или бог

Материя иль наважденье

Владимир Леви.

Проклятая жара, а еще Европа! Германия! Как они еще здесь неграми не стали. Расплавленные стекла льют искры на перрон. Мне нужна электричка. Немецкая пунктуальность - это еще один миф, ныне все интернационально и немецкая пунктуальнось расстворилась в американском равнодушии к ближнему и в итальянском слабоумии. Дрезден. Я не был здесь семь лет, как все изменилось. Где черепица, где черепица я вас спрашиваю? Семь лет назад я был почти зеленым, солдат ее величества великой державы. Сейчас я обыватель.

- Здравствуйте фрау, а, что электричка замерзла и уже никогда не придет?

Мой немецкий недурен, для меня конечно. Девушка в справочной вытаскивает на меня свои глаза:

- Was?

Я отошел. Сам виноват, на каком языке вздумал шутить, на немецком надо кричать "Встань сволочь! Кругом!".

Я еду на встречу. Но мне немножко не по себе и я даже рад, что электричка задерживается. Хотя может быть ничего и не будет, вообще ничего, просто покатаюсь, посмотрю. Мимо прошла девушка в солдатских ботинках, да, для меня они уже история. Окурок жжет пальцы, на этой проклятой жаре даже сигареты быстрее горят, он летит под вагон, электричка!

Сажусь у окна, напротив меня сидит господин в галстуке, чтоб тебе лопнуть, вы, что здесь все такие идиоты! Колеса стучат "ближе, ближе", напоминая о цели приезда, и становится чуть прохладнее, да нет, совсем холодно.

Ну хорошо, если я ее встречу, что я ей буду говорить? Я пока не придумал. Я даже не знаю на каком языке с ней разговаривать. Воспоминания ускоряют ход и даже колеса стучат быстрее.

Это кажется нереальным, но это было!

Черная ночь, фонарь поскрипывая выхватывет из темноты колючую проволоку, это пост. Склад боеприпасов. Двести метров по кругу, в бронежилете, в течении двух часов. Этот пост пользуется у нас плохой репутацией и я иду оглядываясь по сторонам. Иногда здесь видели какую-то девушку, а не так давно здесь даже кто-то застрелился. Чепуха скажете Вы, до этой ночи я тоже был материалистом.

Тогда тоже было лето, и как сейчас мне тогда стало холодно, когда я увидел как она спускается с холма. Все как в кино: белое платье и волосы по плечам. Я крикнул, что положено, но замолчал, когда она прошла сквозь колючую проволоку.

У нее зеленые глаза, я почти не помню ее лица, но глаза я запомнил на всю жизнь. Она испугана. Она смотрит на меня широко открытыми глазами и губы ее беззвучно шевелятся. Она что-то говорит, но как в немом кино я ничего не слышу. Я так же беззвучно кричу пятясь как рак, а она, она идет на меня и что-то говорит.

Сколько раз после этого я вздрагивал видя эти глаза, то ночью в окне, то на лице знакомого мне человека. И я приехал сюда, наверное зря. Я лысею, а это, если верить классику, должно избавить меня от седых волос. Но она стала частью меня. Хотя бы посмотрю, что теперь там, где я служил.

За окном вагона дождь. Вот так. Засмотревшись чуть не пропускаю свою станцию. Дождь закончился и над мокрым перроном поднимается пар. Душно. Я уже на месте, от этой маленькой станции мне идти не больше километра.

Вот и эти холмы. Нет ни складов ни колючей проволоки, только зеленая трава. Как футбольное поле. Хочется что-нибудь найти в траве, и я иду не разбирая дороги, мне так хочется, я никогда здесь не ходил свободно, всегда в колонну по одному. В первый раз я поднимаюсь на холм, раньше я всегда был под ним за колючей проволокой. Вон там был наш полк, отсюда видны только деревья. Только сейчас вижу, какой оказывается правильной формы этот холм. Спускаюсь с обратной стороны, да, вот и вход. Зайти конечно нельзя, все залито бетоном, но что-то здесь раньше было. При нас или при немцах? Бог его знает. Было.

И вдруг за спиной по немецки:

- Извините пожалуйста ...

Я резко оборачивась. На меня смотрит невысокая, красивая девушка с распущенными волосами. Вдруг она чего-то пугается и ее зеленые глаза открываются шире. ОНА. Платье другое, но она, днем, почему днем? У меня перехватывает в груди и я не могу ничего сказать, а девушка пятится и говорит уже по русски:

- Извините пожалуйста ...

Внезапно для самого себя я говорю заготовленную фразу:

- Скажите что-нибудь, не молчите.

Это уже нервы. Девушка смотрит на меня беззвучно шевеля губами. Я достаю сигарету. Дело в том, что это движение у меня автоматическое, я для этого даже не думаю, прикурил, а самому плохо. И вдруг:

- Меня зовут Света.

...

- Андрей.

Я начинаю понимать, что это как-то не согласуется с моим представлением о нашей встрече, привидение зовут Света! Разве так бывает, почему не Изольда? Первый шок прошел.

- Андрей, так Вы настоящий?

Ничего себе вопрос. А она протягивает мне руку, хотя смотрит на меня со страхом. Смелая девченка! Я тоже тяну руку, а расстояние между нами метра четыре, но я боюсь шаг вперед сделать. А она подходит ко мне и так кончиками пальцев. Нежные руки, а самое главное теплые!

Разобрались вообщем. Она оказывается тоже видела здесь привидение, жуть как похожее на меня, и видела примерно в то же время, семь лет назад. Отец у нее тогда здесь офицером служил. И приехала она с той же целью, что и я.

Мы идем взявшись за руки и она звонко смеется. Я тоже рад, что все так обернулось, и что может быть это начало другой истории, более сентиментальной. Гуляли конечно мы долго, больше так, кругами. Потом решили пойти посмотреть гарнизон, у каждого там кусочек жизни. По дороге вспоминали общих знакомых, удивлялись почему не встретились тогда. Но я знаю почему не встретились, совсем не каждая заметит солдата. А она была еще соплячка, пацанов книжками по голове била.

Пришли в гарнизон, а в штабе теперь музей. Выяснилось, что во время войны здесь был концентрационный лагерь П5, об этом и музей. Удивительный народ эти немцы, сами расстреливали и сами потом музей сделали, не понимаю. Решил я зайти, а Света не хочет, страшно, говорит. Посадил я ее на скамеечку, а сам пошел смотреть.

Хожу, смотрю, вдруг в одном зале вижу фотографию, стоит за колючей проволокой девушка, ее глаза полные страха показались мне зелеными даже на старой чернобелой фотографии, ОНА. Оглядываюсь, Света стоит сзади и смотрит на меня, а в глазах слезы. Ах ты думаю привидение, до чего техника дошла, все как настоящее. А сам тыкаю в фотографию пальцем, хочу сказать что-нибудь эдакое, издевательское, и на помощь позвать, но останавливаюсь в немом изумлении. На фотографии, рядом со Светой и держа ее за руку, одетый в немыслимое рванье, стою Я.

Андрей Березиков, 1998

СТРАННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Там, где ты ни на что не способен,

ты не должен ничего хотеть.

Я стою у окна. Вы знаете у меня очень красивый вид из окна. Нет днем это все выглядит паршиво. Я вас приглашаю к себе ночью. Не знаю зачем, не понимаю, что мы с вами будем делать, не представляю как вы меня найдете, но все равно приходите.

Луна скрывается за тучей и у окна мне больше нечего делать. Но мне легче всего ждать вас именно у окна, а за одно я буду ждать утро. Не возражаете?