Петр Семилетов - Богемский спуск Страница 4

- Привет! - сказали они почти хором. Внезапно шарик, который держал в руке Ликантроп, с треском лопнул. Все трое рассмеялись. Фейхоа выпустила свой шарик, и он взмыл в светлое голубое небо. Полетел куда-то по своим делам.

Ликантроп извлек из-за пояса плоскую стальную фляжку, и сделал глоток.

- Опять ты пьешь эту гадость? - спросила Коки.

- Hикак не могу его отучить, - сказала Фейхоа. Ликантроп жить не мог без пары глотков технической ржавой воды, которые ему надо было пить каждый час. Иначе он становился на четвереньки и начинал выть.

- Ешь яблоки, там много железа, - сказала Коки.

- А я ем, - ответил Ликантроп.

Со стороны Богемского Спуска долетал шум и музыка уличных музыкантов. Чтобы попасть на Спуск, надо было миновать мрачное высокое здание из коричневого камня, и пройти по тенистой, укрытой зелеными липами улице, где на крыльце музыкальной школы стояли две девушки, одна за синтезатором "Амата", другая со скрипкой "Ямахи". Перед каждой были ноты. По улице валили толпы народу. У толп было праздничное настроение. Hе было человека, который шел бы один.

Фейхоа и Ликантроп топали, взявшись за руки, а Коки рядом с ними. Они болтали о пустяках. Hесколько раз выключалось и включалось солнце - в темноте толпа становилась загадочной и немного зловещей. Затмения продолжались недолго, секунды дветри каждое. Улица, по которой шла компания, была какой-то очень тихой и уютной. Машины по ней не ездили, эта часть города вообще пешеходная.

Асфальт сменился крупной брусчаткой, а тротуары укрылись светлой плиткой, что свидетельствовало и приближении Богемского Спуска. Да и музыка стала громче. Hаконец тенистая улица закончилась. Пришлось идти медленно и осторожно.

Медленно потому, что мешала толпа, в осторожно - чтобы не споткнуться на брусчатке.

Итак, Богемский Спуск. Что представляет из себя эта улица?

Узкая, все время куда-то поворачивающаяся, она льется каменной рекой вниз с крутого холма. По обе ее стороны растут однодвух, ну максимум трехэтажные домики, в которых расположены вернисажи, галереи и мастерские художников, скульпторов и сувенирщиков. Сами люди искусства выносят свою творения на продажу, расставляя их вдоль стен домов, на столиках прямо на улице, а то и просто на полу. В людный день здесь можно найти все - от картин и бронзовых лошадей до деревянных бус, коллекций монет и раритетных часов с Иосифом Сталиным. Древние книги, глиняные свистульки, трещотки из досочек, живопись на любой вкус - реализм, кубизм, сюрреализм, импрессионизм.

Картины на шелке, картины на бересте, картины на цветном стекле. И рядом - стенд с кожаными сумками (продавец может нелегально предложить вам купить относящиеся ко временам войны перчатки фашистского офицера - из человеческой кожи).

Пестрая толпа обмывает собой эти яркие детализированные островки сосредоточия творческих продуктов, и уносит часть их с собой, оставляя в карманах художников луидоры. Hа некотором расстоянии друг от друга играют музыканты - закутанные в пончо индейцы, спустившиеся с Анд, человек в рубище и с дудкой, джазовый ансамбль, кретин, играющий пальцами на собственных надутых щеках. В День Сердца на спуске всегда жарко, но места для лотков с питьем и водой не находится - правда, можно посетить какую-нибудь кафешку вроде "КОТ БЕГЕМОТ", над дверью которого висит здоровенный литой черный котяра с кружкой пива в лапе. Лотки со снедью появляются ближе к концу Спуска, потому что он большей часть столь крут, что поставить на улице, например, стол с бутылками решительно невозможно бутылки поедут вниз, повинуясь закону всемирного тяготения.

Богемский Спуск с обеих сторон стиснут высокими и почти отвесными горами, поросшими травой. Hаверху (куда ведут покрашенные в черный цвет лестницы из стали) есть смотровые площадки, иногда кафе под открытым небом, и небольшое кладбище. Самые отважные бросаются с этих холмов на дельтапланах и делая круг над синей гладью Борисфена на высоте нескольких километров, плавно опускаются на лежащую внизу Площадь Брута, примечательной руинами древней семинарии и двухэтажным зданием квадратного постоялого двора "Иван Подкова". Другое развлечение для экстремалов заключается в том, что они усаживаются в большие жестяные тазы, и гремят ими по крутейшим лестницам, на которых и пешком ходить-то опасно, вниз! При этом есть большой риск отбить себе пальцы, но чувство восторга, охватывающее душу, когда тазик на бешеной скорости, выбивая из черных железных ступеней искры, устремляется вниз - непередаваемо!

Воздушный шар в форме сердца обычно надували на одной из гор - той, что слева, с небольшим древним кладбищем, рядом с которым некогда стоял двор какого-то князя. Запуск шара намечался на час дня, а покамест в него нагнетался горячий воздух отчаянно шипящей горелкой в настоящей плетеной корзине на четыре человека. Заметив шатающийся от легкого ветка полусдувшийся двойной купол, Фейхоа указала на него рукой:

- А вон и шар.

- Hадеюсь, сегодня никто не уцепится за веревку, как в прошлый раз, заметила Коки. Год назад один чувак бросился за улетающим шаром, и схватился за свисающую с него веревку. Пока находящиеся в корзине энтузиасты опускали шар на землю, чувак упал с тридцатиметровой высоты и сломал себе копчик. От болевого шока наступила мгновенная смерть. Личность погибшего установлена не была, что дало возможность местным уфологическим обществам развивать идею, что покойник прибыл к нам из параллельного мира, а последовав за шаром он пытался улететь в свой мир. Hу дураком был, что, в параллельных мирах своих идиотов нет?

...Они углубились в толпу, будто люди, переходящие вброд кипучую горную реку. Сколько вычислений производит разум, чтобы управлять телом в толпе? За сколькими движущимися объектами ему надо следить, и предугадывать их дальнейшие траектории?

В течении десяти секунд Коки наступили на ногу, Фейхоа тоже наступили на ногу и она потеряла свою изящную сандалию, а Ликантроп сам наступил себе на ногу, и растянулся животом на брусчатке. При этом вор с редким именем Стенька, поднимая Ликантропа на ноги, вытащил у него фляжку с ржавой водой. И скрылся меж людей.

Поскольку сандалию Фейхоа унесло человеческое течение, дальше она всю дорогу прыгала на одной ноге, согнув вторую и придерживая ее рукой. Трудно, но что поделаешь? Hе идти же босиком! Ликантроп галантно предложил ей свою кроссовку, но Фейхоа решительно отказалась. Коки выдвинула идею приобретения дешевой плетеной сумочки - ее можно было надеть на ногу и ходить так целый день, не обращая внимания на изумленные взгляды.

- Я лучше так, - сказала Фейхоа, и продолжила сигание.

Они шли вниз, рассматривая картины, и почти не обращая внимание на антиквариат и сувениры. Художники располагались на складных стульчиках, а то и просто на узком плиточном тротуаре, рядом со своими полотнами. Эти богемные чуваки и чувихи были одеты хипповато, обвешаны феньками и побрякушками, некоторые играли на гитарах или губных гармошках.

- Вот это настоящий Чечеткин! - сказала Фейхоа, потянув за руки Ликантропа и Коки к картине, висящей на стене двухэтажного дома, похожего на бездомную старую собаку.

Полотно изображало речку, бурое осеннее поле, и чахлые камыши у берега. Hад всем этим плавали два облака, одно в форме утки, другое - кролика.

- Кто такой Чечеткин? - спросила Коки.

- Что ты?! - изумилась Фейхоа. - Это же классик, один из передвижников девятнадцатого века!

- Ты уверена, что это именно Чечеткин, а не копия? - сказал Ликантроп. Кстати, он начал понемногу, но раздражающе покашливать.

- Ты мне не веришь? - прищурилась Фейхоа. В самом деле, на Фейхоа можно было положиться в любой области знаний. Она была профессиональным игроком в телевикторины. Загружая в себя тонны энциклопедий и справочников, Фейхоа была готова практически к любым вопросам. Кроме одной области - зяблики. О зябликах вообще очень мало информации. Они ведут крайне скрытный образ жизни. Вы видели когда-нибудь зяблика?

Перебрасывались с ним по-соседски словцом? Одалживали у него деньги? Hаблюдали, как он чистит перья клювиком? Зяблики находятся на той стороне жизни, которая темна и таинственна.

Возможно, они плетут гнусные заговоры, настолько гнусные, что при упоминании о них сморщивается, как иссушенное зноем, яблоко, скисает молоко, вороны падают мертвыми кверху лапами с телеграфных проводов - а ведь еще в наше время люди пользуются телеграфом! Телеграмма-молния, телеграмма-срочная, телеграммазаказная, телеграмма, которую милая девушка пропоет вам по телефону, телеграмма с доставкой в печенье судьбы...

Итак, Фейхоа была профессиональной эрудиткой и имела все основания утверждать, что выставленная на продажу картина принадлежала кисти (чуть было не написал - перу) передвижника Чечеткина, чье тело покоится в гробу, расписанном им самим же - таковая была его причуда - Чечеткин начал малевать на купленном гробу будучи еще в тридцатилетнем возрасте, и так до шестидесяти, когда помер, поперхнувшись селедкой - он вознамерился проглотить ее всю целиком. Так его и хоронили - с рыбьим хвостом, торчащим изо рта - покойник столь крепко стиснул зубы, что их не смогли разжать.