Город тысячи богов - Олег Кожин Страница 4

- Если не со мной, значит ни с кем. Ты красивый мужик, Гор. И умный. С юмором, опять же. Редкое сочетание. Психованный немного, ну так сейчас кто не психованный? Жалко будет, если такой генофонд пропадет. Может, пойдем?

Лиза кивнула в сторону уборной, из которой как раз вывалилась хохочущая стайка малолетних панкушек. На миг стало горько, что и она, друг с молочных зубов, видит в нем шикарный трофей, но глядя в ее голубые глаза, Гор понял, насколько убийственно серьезны ее слова про генофонд. Лиза уже тянулась к нему губами, неживыми, синими, то ли от освещения, то ли от холода, но Гор умудрился извернуться и звонко чмокнул ее в лоб.

- Прости. Прости, Лиз, правда, я не могу.

- Почему? – спросила так, словно ничего и не случилось, но глаза полнились обидой и непониманием.

- Я боюсь, - прошептал Гор, пряча взгляд среди провожающих его знакомых, малознакомых, и вовсе незнакомых людей. – Я все думаю, а вдруг они меня только ради этого и позвали, понимаешь? На Третьем круге девственники в цене, все знают… И если что-то изменится… ну…

- Визы не аннулируют, дурак ты этакий, - Лиза усмехнулась.

- Ты поняла, о чем я.

- Поняла.

Лиза помолчала, неловко выуживая из кармана пачку «Парламента». Подозрительно долго возилась с зажигалкой, чиркая колесико негнущимся пальцем.

- И ты все равно едешь?

- Да?

Лиза выдула ему в лицо тонкую струю дыма, пожала плечами, и сказала:

- Дурак.

III

Экспресс на Боград неприятно разочаровал. Обычная электричка, класса «Сапсан», коих тьма на любой региональной ветке. Серо-стальная голова, с красной полосой вдоль окон, убегающей по стенкам вагонов до куцего хвоста – ни малейшего намека на тайну, обещанную окружающими Боград слухами. Даже проводница оказалась обычной миловидной блондинкой в фирменном сером жакете и шапочке в тон. Она бегло осмотрела документы, просветила сетчатку глаза портативным сканнером, и с улыбкой попросила занять любое свободное место, а Гор все пытался разглядеть в ней что-нибудь, ну хоть что-то нечеловеческое: змеиный разрез зрачков, заостренные уши, клыки, на худой конец! Все впустую.

Вспомнился Арлекин, тощий очкарик в клубах дыма от электронной сигареты, что упился на проводах до зеленых чертей. Утирая перепачканные блевотиной губы, он совал Гору вытертую ассирийскую драхму и велел непременно отдать ее Харону, в оплату за провоз. Пьяно икая, Арлекин хлопал Гора по плечу, не понимая, что отделен от перелома пальцев лишь тонкой черноволосой девчонкой, разлегшейся на коленях собеседника.

- Я с Лоскутиным общался, вот как сейчас с тобой! Он первым от нас в Боград поехал, еще когда китайцы на границе бузили. Первым, прикинь?! Тогда еще даже квоты не ввели! Тетка моя техничкой работает в той психушке, где он лечится, я ее уломал меня к нему провести. Он же легенда, чувак, реально легенда! Он мне лично сказал, что Харону надо дать монету, иначе труба…

Пряча усмешку, Гор прошел мимо проводницы, у которой не было ни змей в волосах, ни когтей на пальцах, ни поясного ожерелья из черепов, про которые спятивший Лоскутин лично рассказал полудурку Арлекину.

После перрона, на котором даже голуби не ходили, вагон показался многолюдным, Гор насчитал четыре человека, включая себя. Слева, у самого тамбура, в окружении трех неподъемных рюкзаков, расположился пожилой китаец в черном плаще и очках-фишках, похожий на мафиозного босса из старых гонконгских боевиков. Конечно, куда без китайцев! Он суетливо проверял застежки сумок, подтягивал ремни, перевязывал тесемки, то вдруг вынимал разрешение из нагрудного кармана, и бережно разглаживал его на столе.

Ближе к выходу рыжая девица лет двадцати пяти погрузилась в планшет, закинув ногу в кожаном сапоге на стол. Носок сапога нервно покачивался. Все, начиная с одежды и фигуры, и заканчивая манерой держаться, выдавало в ней недорогую проститутку, или стриптизершу провинциального ночного клуба. Эта, судя по нашлепкам на рюкзаке, прибыла откуда-то из Европы.

Поколебавшись, Гор двинулся на правую половину, где, медитативно сложив руки на стол и прикрыв глаза, сидел крупный бритоголовый мужчина. От сломанной переносицы, огибая правую скулу, через весь череп тянулась многоцветная татуировка, знак одного из Запрещенных, Гор не сумел разобрать, которого. Хвост узора терялся где-то на затылке, или, вероятнее всего, по шее скатывался на спину. Тоже европеец, или, что скорее всего, из Штатов. В Старом свете мужчины такой брутальной породы почти полностью вымерли.

Не то, чтобы ярый адепт Запрещенных богов выглядел безопаснее старика и женщины, но от него хотя бы понятно, чего ожидать. Девушку Гор, как ни старался, просчитать не мог. Старик-китаец так и вовсе выглядел настоящей загадкой. Зачем ему столько сумок? Переезжает он, что ли? Культист же, судя по татуировке – посвященный. Не дергается, не елозит по креслу задом, знай себе медитирует – значит не в первый раз в Боград. Скорее всего, по долгу службы, а может даже живет там. Такой с расспросами к новичку приставать не будет.

Для верности Гор миновал еще пару рядов кресел. Бросил к окну полупустой рюкзак, плюхнулся сам, с наслаждением вытянув ноги. Мобильник показывал двенадцать минут первого – три минуты до отправления. Гор зевнул, с хрустом, потянулся, устраиваясь поудобнее, и понял, что ошибся. В первую очередь, в выборе стороны. Возле столика, держа на отлете легкую дорожную сумку, стоял лысый культист.

- Вы позволите?

Голос у незнакомца оказался глубокий, дикторский, его русский был чистым, а сумку он пристроил раньше, чем Гор кивнул. Гор и сам не понял, почему согласился. От пиетета перед старшими он избавился задолго до совершеннолетия, угрожающая внешность здоровяка-культиста его не пугала, да и свободных мест в салоне было полно. Скорее всего, разыгралось любопытство. Вблизи Гор разглядел руки своего соседа – руки матерого уголовника старой формации. Перстни на фалангах, розы ветров на тыльных сторонах кистей, аббревиатуры у больших пальцев – все нарочито грубое, примитивное, того тошнотного бледно-синего оттенка, что, подобно плесени, заводится на человеческом теле от сырости тюремных стен. Тем разительнее был контраст с многоцветным сложным узором, покрывающим гладкую лысину.

- Утром откинулся, - заметив взгляд Гора, усмехнулся культист. – Вот, домой еду. Двадцать лет воли не видел.

Он не назвался, хотя явно был настроен поболтать. Гор решил держаться в той же манере.

- Двадцать лет? Не многовато для сто сорок восьмой? – Гор глазами указал на череп культиста.

Изрытые шрамами тонкие губы растянулись, обнажая крепкие