Демонолог. Две души - Михаил Владимирович Баковец Страница 4

«А не отряд ли это быстрого реагирования, а? И спешит он к месту, где случился тройной прокол пространства», — подумалось мне.

Помнится я-старый озвучил некоторые условия мира, куда меня должен был перекинуть архидемон. В частности новый мир обязан плескаться в аномальной энергии, которой могут свободно оперировать такие как я. Необязательно демонологи, любые маги. Впрочем, как раз мы можем открывать порталы в иные вселенные. Подводя итог под этими рассуждениями, понял, что пролёт вертолётов точно связан с моим появлением в этом мире. Заодно мне зарубка в памяти: никогда не заниматься в будущем призывами, не обеспечив перед этим защиту от выплеска энергии вовне. А то получу на голову пяток пакетов фугасных и объёмно-детонирующих НУРов.

Как только шум винтов стих я приказал демону продолжить путь. Час спустя мне повезло. Везение выглядело, как небольшой сруб с закрытой дверью на засов и с двумя крохотными окошками, которые с уличной стороны защищали шесть тонких стальных прутков. За ними пряталось мутное пыльное стекло.

— Стой. Спрячься поблизости и не выдай себя никому. Не нападать ни на кого, пока не прикажу, — отдал я торопливый приказ, едва шевеля губами и стуча зубами от лютого холода. Наверное, от холодной смерти и обморожения меня спасает только закалённое тело опытного демонолога, который провёл над собой ряд экспериментов и улучшений.

С трудом сдвинув заржавевший засов, я потянул на себя дверь. Потом чертыхнулся и стал голыми руками счищать снег, которого скопилось более чем на полметра перед порогом.

Наконец, я смог войти в здание. Как и думал, это оказалась охотничья заимка или сторожка. Внутри возле одной стены обнаружил двухэтажные спальные нары из ошкуренных досок. У другой стояла квадратная «буржуйка» из толстого железа, а может и чугуна. Кажется, именно из него делают похожие печи для армейских нужд.

На полках и в двух самодельных шкафчиках отыскалось целое богатство. Консервированная каша и мясо, соль с сахаром и немного других специй, обычная крупа, растительное масло. Также в помещении лежала горка наколотых дров. Они были отлично высушены, аж покрылись мелкими трещинами. Об этом признаке сухой древесины мне рассказал какой-то мужик в деревне у двоюродного брата, когда я там культурно (вру, совсем некультурно) отдыхал. Нашлись и спички с березовой берестой в качестве растопки. Но главное — одежда! Под нарами я отыскал пакет с грязным камуфлированным костюмом и шерстяную жилетку, связанную из толстых грубых нитей. Обуви, к сожалению, тут не было, зато на одной из стен висел небольшой коврик, изображавший знаменитую картину охотников на привале. Коврик был сделан из тончайшего войлока. Его я порезал на большие куски и обвязал ими ноги.

Первая попытка разжечь огонь привела к сильнейшему задымлению избушки. Пришлось открывать нараспашку дверь и протирать глаза от слез снегом. Только спустя час удалось как следует раскочегарить печь и проветрить помещение от дыма.

Чувство, когда тело ощутило тепло нельзя ни с чем сравнить. Кажется, я ненадолго отключился, когда согрелся. Придя в себя, первым делом разделся и стал осматривать своё тело, уделяя особое внимание пальцам. К счастью, те выглядели нормально: не белые, не чёрные, не болели и нормально гнулись.

Вскоре пришёл голод. Его я утолил банкой тушёнки и перловки с мясом, которые вывалил на чугунную сковороду, а ту поставил на печь. Через пять минут с неё принялись болюче стрелять во все стороны капли жира.

В тепле и после плотного перекуса меня опять потянуло в сон. Заснул крепко и надолго. Остаток дня, вечер, всю ночь и всё утро провалялся на кровати. Проснулся от холода и сигналов организма, сообщающего о своих физиологических потребностях. Сразу подниматься не стал. Начал укладывать в голове то, что там сформировалось за время сна.

В первую очередь пришла мысль, что я в мире и в месте, где существует привычная обоим личностным осколкам Россия. На это указали полустёртые бирки на одежде, ковёр со специфическим рисунком, надписи на консервах.

Дальше.

Новая личность вобрала больше от Стоцкого, чем Вышеславцева. Я себя даже в мыслях называю Олегом. При этом вспоминая этого студентика мне постоянно хотелось плеваться. Слишком он был никакой, инертный. Жёсткость Ильи мне пошла на пользу. Главное, что не передалась жестокость этого демонолога. Для него не было чем-то из ряда вон мучительно убить человека во время призыва демонов. Не хочу таким быть. Но и тряпкой тоже не хочу. Лично я-новый, задай мне кто-то вопрос великого классика о праве, ответил бы: да, имею! И я далеко не тварь дрожащая! Разумеется, с поправкой, что право отнять чужую жизнь имею тогда, когда её обладатель хотел отнять мою или причинить иной существенный урон и вред.

Что ещё я понял о себе?

Люди мне не нравятся. Или скорее общество людей. С каким бы удовольствием я остался в этой избушке! Никакой тяги к достижениям цивилизации в виде мобильного, интернета, электричества с тёплым сортиром и прочего я в себе не ощущаю. По крайней мере, на данный момент. Может всё дело в слиянии личностей и рождении новой? А вот интерес разобраться в знаниях Вышеславцева был ого-го какой. Не могу описать словами, что чувствовал, когда вчера творил магию призыва и получил результат. Это что-то невероятное и неописуемое!

Заниматься демонологией лучше подальше от людей, поэтому лесная избушка для этого подходит идеально. Правда, есть минус. Те, кто построил её и обеспечил едой с дровами рано или поздно опять сюда придут. Нужно построить свою и достаточно подальше от людей. Но и не в сотнях километрах, так как контактировать с цивилизацией придётся. Нужна будет одежда, пища, посуда, инструмент.

После перетрясывания сознания я решил оценить свою внешность. Благо, что в избушке имелся квадратик зеркальца десять на десять сантиметров. Увиденное понравилось не очень. Во-первых, черты лиц Ильи и Олега смешались, породив новое лицо, непривычное ни одному из старых личностей. Во-вторых — возраст. Сейчас на меня смотрел мужик далеко за сорок лет, может, даже годков эдак пятидесяти. Будто прожитые годы Ильи перенеслись вместе со знаниями. Не стану говорить, что отображение моего нового лица выбило из колеи. Всё-таки, не женщина, для которой возраст — это всё. Но всё равно было неприятно. Главное, чтобы старость не стала прогрессировать, и я не превратился