Кости мотылька. Книга 1. Я умру завтра - allig_eri Страница 4

Однако Тураниус и сам сумел взять себя в руки, собраться и направить взор в сторону парламентёра.

— Собирайте солдат, — голос архонта помертвел и заледенел, — ищите свою смерть на стенах Карсо-Анса или убирайтесь прочь, под бок Двуликого. Монхарб не сдастся.

Сандакай опустил голову, словно следуя некоему негласному правилу ведения переговоров. Силана заметила, как герцог пристально посмотрел на неё, однако не смогла расшифровать суть этого взгляда, так как через мгновение посол вновь сосредоточился на её отце.

— Поражения бывают разными, — произнёс герцог. — Одни ведут к подчинению, другие — к свободе. Очень скоро Монхарб узнает разницу.

— Это слова раба! — закричал Тураниус, вскакивая с трона.

Послу не нужно было дожидаться лихорадочного перевода, всё было понятно и без слов. Силана задрожала, но не от неестественного поведения отца, а скорее от взгляда Сандакая. Сейчас девушка могла вдоволь насмотреться в его глаза и даже расшифровать. «Я устал от войны и смертей, — словно кричали они. — Слишком часто спорю с мертвецами».

Парламентёр подобрался, выпрямился и кивнул напоследок, показывая, что не планирует продолжать разговор. Мужчина вышел из зала, возвращаясь к своей свите, ожидавшей его снаружи. Лишь тяжёлые, изысканно украшенные двери громко хлопнули за его спиной. Помещение тут же начало наполняться придворными, советниками, командующими армией и стражами-инсуриями. На краткий миг Силане показалось, что всё вернулось на круги своя, что не было этого чудовищно напряжённого разговора, что не было угроз всеобщей смерти, что сейчас всё снова будет хорошо.

Не стало.

Девушка потерянно стояла и ожидала, что вот-вот Тураниус проводит её в отдельную комнату, где они сядут за стол и он подробно объяснит суть происходящего, а также собственное необычное поведение на переговорах.

«Это ведь план, верно? Отец разыгрывал его, словно в театре. Водил за нос, вводил в заблуждение…» — но в глубине души Силана отлично понимала, что случилось. Архонт и советник императора в последний раз сотрясли воздух бессмысленными словами, которые по итогу подвели их всех к точке невозврата. И всё-таки… надежда продолжала за что-то цепляться. А ещё её мучило мерзкое чувство стыда. Тураниус сорвался, показал противнику свой страх, свою неуверенность, свою некомпетентность. Мало того — сделал это открыто! И перед кем — герцогом всех южных регионов Империи Пяти Солнц. Человеком, владеющим пятой частью всей Империи! Остальное было поделено между ещё тремя герцогами и самим императором. То есть как раз пять регионов, символизирующих их название.

«Отец не мог показать реальные чувства. Не мог… — продолжала Силана уговаривать себя. — Должно быть какое-то объяснение!» — Она искренне была в этом уверена, ведь Тураниус являлся не просто архонтом, но ещё и самым близким ей человеком: самым сильным, добрым, умным и смелым. Девушка не знала никого лучше! Недаром его столь сильно уважала вся их гвардия, не просто так почитал каждый придворный и советник. Все аристократы Монхарба искренне опасались вызвать неудовольствие архонта, который держал «Город-фабрику» железной рукой.

«Разве отец мог чего-то опасаться, да так, чтобы не сдержать чувств? Нет, невозможно! Наверное, я просто чего-то не знаю», — размышляла Силана.

И всё же ответа не было. Никто не отзывал её, никто ничего не объяснял и даже не обращал внимания. Она могла лишь стоять, прижавшись к стене, наблюдать за происходящим вокруг и с трудом подавлять недоумение.

В это время архонт отдавал короткие резкие приказы, которые тут же спешили исполнить либо передать тому, кто должен исполнить. Каждый старался действовать максимально быстро, нутром ощущая тяжёлую обстановку. Воздух, казалось, стал твёрдым и грубым, с трудом вмещаясь в лёгкие.

Силана дышала через раз, постоянно замирая и вслушиваясь в грубый и хриплый отцовский голос. Такой, который возникает у людей, что изо всех сил сдерживают слёзы.

Она провела в тронном зале почти всю ночь. Лишь утром, когда солнце с трудом начало проникать сквозь плотные дождевые тучи, на неё обратили внимание. Но, увы, не с целью что-то рассказать. Гвардейцы отца вели её по улице, полной торопливо бегающих людей. В основном тут были солдаты, но попадалось немало слуг, крестьян, горожан и жрецов. Всё-таки крепость нужно кому-то обслуживать, прибирать, ремонтировать, кормить гарнизон, отпускать грехи, следить за нуждами магов и инсуриев…

Девушка наблюдала, как люди возводят на улицах баррикады, очевидно не веря, что стены защитят их надолго. Силана видела, как спешно собирают припасы, перетаскивая их на дальние склады, а взамен, ближе к месту будущих боевых действий, тащат ядра и порох.

Внезапно она осознала, что видит не только взрослых, но и одетых в тряпьё детей, которые суматошно носились под чужими ногами, пока растерянные матери спешно их ловили.

«Конечно, ведь многие солдаты приехали сюда с семьями, — подумала девушка. — И каждый пытается что-то сделать. Каждый… хоть что-то… — Себя Силана ощущала на редкость бесполезной, отчего была подавлена. — А я не могу сделать ничего. Я не сион, не владею личным инсурием и даже не маг», — билась мысль в её голове. Она думала о своём будущем. Возможном будущем. Как ей исполнилось бы шестнадцать и она бы доказала — скорее всего, — что не носит проклятье магии, то начала бы процедуры алхимического укрепления тела, доводя его до идеальной кондиции. Ох, как же она ещё месяц назад — когда слухи о вторжении Империи достигли пика — уговаривала отца на начало работы с магами-целителями! Но всё впустую. Тураниус оказался непреклонен и во всём придерживался традиций, обязывающих тратить драгоценные субстанции, артефакты и силы короткоживущих волшебников лишь на тех, кто точно не подвержен «магической порче».

Хоть Триединство не смешивало магию с грязью, как Двуликий (но при этом Империя не чурается использовать колдунов!), но относилась к волшебству как к болезни, от которой нет лечения. Что бы и кто бы ни пробовал, это всегда оканчивалось крахом. Пробудивший в себе магию умирал через два года, однако… двух лет жизни казалось достаточно, чтобы развить инфраструктуру до текущего уровня.

«Особенно у нас, где почти все маги отправляются на обучение производственному колдовству, создавая шедевры инсуриев, величайшие артефакты, почтовые шкатулки и алхимические экстракты».

Этим Монхарб и был известен, ведь выбрал своё направление, столетиями развивая собственные школы и накапливая знания. Что уж, они были