Артур - Стивен Рэй Лоухед Страница 41

— Не войной. Я хочу предложить им мир.

— Мир? — Я остолбенел. — Ну, Артур, теперь ясно, что у тебя вместо мозгов солома. Мало того, что это не тебе решать, с чего ты взял, что они не нарушат этот твой договор?

— Я — предводитель Британии, боевой вождь. Кто, если не я, вправе предлагать мир?

— Но это саксы! Ты забыл, какую бойню они учинили четыре года назад?

— Не забыл, но готов простить, если они будут жить с нами в мире.

— А если нет?

— Тогда мы исполним свой долг, — сказал он и в этот миг стал чуть больше похож на прежнего Артура. — Но мы не будем христианами, если не предложим мир, прежде чем поднять меч.

— Так. А что помешает им снести тебе голову с плеч еще до того, как твой язык перестанет болтать? Они же саксы!

— И все же они люди, как и мы. А я не буду объявлять войну человеку — будь то сакс или бритт, — не предложив прежде мира. — Он говорил с нерушимой убежденностью.

— И никак иначе?

— И никак иначе. — Легче было бы сдвинуть скалу, чем Артура. Уж если он что-то вбил в голову, его не переубедить, хоть кол на голове теши. Не зря он прозывался Медведем Британии.

— Я пошлю гонцов ко всем королям, приглашу их поехать с нами, — продолжал Артур. — Молю Бога, чтобы хоть кто-нибудь согласился. Но с ними или без них, мы выезжаем из Каер Мелина через три дня.

— И да хранит нас Бог, — сказал я.

Мы заговорили о том, как снарядить дружину, — двинуть в путь такое множество народа всегда непросто. О сумасбродном плане Артура больше не вспоминали. Когда закончили, Артур потребовал пива. Мы выпили и разошлись по своим делам.

Так что возможность поговорить с Мирддином появилась у меня только за ужином.

— Скажи мне, мудрый Эмрис, — воскликнул я, подсаживаясь к нему, — что стряслось с нашим обожаемым предводителем?

Он устремил на меня золотистые глаза.

— Он вошел в силу.

— Это не ответ. В какую силу? Откуда она взялась? Кто дал? И почему от нее случилось размягчение мозга?

— Изменился не мозг его, но сердце.

— Мозг, сердце — да я его не узнаю!

Мирддин понимающе улыбнулся.

— Дай срок, он снова станет собой.

— Рад твоей уверенности. Только к этому сроку мы все будем мертвы. Саксам не нужен мир, им нужны наши земли и скот.

— Артур познал более великую истину. Его царство будет строиться на справедливости и милосердии к каждому, кого приютил этот остров.

— Даже к саксам?

— Да, Бедивер, даже к саксам. Так должно быть.

— Это не истина, а безумие.

— Уж кому б, как не мне, ненавидеть саксов, — мягко промолвил Мерлин. — Знаешь, что говорил мой друг Хафган?

Я знал, что Хафганом звали друида, у которого Мерлин учился. Теперь его помнили как одного из Трех Истинных Бардов Острова Могущественного.

— Нет, Мудрый Эмрис, просвети меня. Что говорил тебе Хафган?

— Он говорил, что однажды люди копали колодец и уперлись в большой плоский камень. Оказалось, это краеугольный камень нашего мира. И вот они решили его поднять, чтоб посмотреть, что же лежит внизу. Подняли и, знаешь, что обнаружили?

— Не знаю. Что?

— Любовь, — просто отвечал Мирддин.

— Любовь? И все? — Я досадовал, что купился на детскую сказочку Мирддина.

— А ничего другого и нет, Бедивер. Все держится на любви. Артур это увидел. Его царство будет стоять на единственном прочном основании.

Я ушел, качая головой. Не то чтобы я не верил. Как Бог свят, если б сан давали за одну веру, я был бы Римским Папой! Но кое-что я про саксов знаю. И трудно проповедовать любовь Христову человеку, который всадил тебе в голову топор!

Удивительная доброта этого плана могла сравниться только с его несусветной глупостью!

Однако, коли уж Мирддин поддержал Артура, ничего не изменить. Борс, наверное, еще поспорил бы, но он в Бенвике и вернется не раньше, чем улягутся весенние ветры. Кая на свою сторону не перетянуть — он, прости его, Господи, ничего не желает слушать против Артура. Его преданность не знает границ, любовь не ведает удержу. Он отдал себя целиком, без остатка. Прав Артур или ошибается — для Кая это неважно.

Причина, полагаю, в каком-то давнем случае. Однажды я слышал этот рассказ от Пеллеаса — как они вместе лезли на какую-то гору. Колченогому Каю это было, наверное, нелегко. Так или иначе, после того случая Кай проникся к Артуру невероятной любовью — ревнивой, глубокой, самоотверженной, сильнее и крепче смерти.

Что ж, коли так, мне оставалось молиться и острить меч.

Глава 2

Саксонский стан — зрелище не из приятных. Варвары — они варвары и есть.

Однако после тринадцати дней в седле под проливным дождем я и нору в земле готов был считать дворцом.

Тринадцать дождливых дней! Тут поневоле завоешь волком!Думаю, саксы тоже впали в тоску и рады были любому разнообразию. А может, дождь их смягчил. Так пли иначе, мы нашли их в редком расположении духа — смиренном.

Это значит: они не убили нас, как только увидели. Мы выехали из Каер Мелина на третий день после того, как вернулся Артур, и медленно двинулись на восток к реке Уз — древней границе иценов, где и стали лагерем. Мы знали, что Элла, предводитель здешних саксонских войск, уже заметил наше передвижение. Мы давали ему понять, что не собираемся напасть сразу, поэтому разбили лагерь на прибрежной глине и стали ждать.

На второй день мы проснулись от звука барабанов и рогов: на противоположном берегу стояло саксонское воинство. Артур приказал оседлать трех лошадей: ему, мне и Каю. Мирддин непременно тоже хотел ехать, но предводитель и слышать об этом не пожелал.

— Если что-то случится со мной, — сказал он, — пусть хоть Душа Британии останется в живых. — Каю и мне он молвил: — Оставьте оружие в лагере. Если все пойдет хорошо, оно нам не понадобится.

— А если плохо? — спросил я.

— Тогда не поможет.

Мы нехотя повиновались, хотя это было чересчур даже для верного Кая.

— Поможет —