Владимир Леви - Доктор Мозг. Записки бредпринимателя Страница 45

Голос за кадром:

– Шестьдесят импульсов. Двенадцать миллиампер.

Это техник из другой комнаты подает ток через электроды. Пациентка в звуконепроницаемой камере не слышит его. Внезапно начинает широко улыбаться.

– Почему вы улыбаетесь? – спрашивает доктор.

– Не знаю… Вы со мной что-то делаете? (Хихикает.) Обычно я не смеюсь без причины… Наверное, смеюсь от чего-то…

– Сто сорок импульсов, – произносит техник за кадром. Пациентка смеется взахлеб, превращается из зомби с каменно-серым лицом в маленькую румяную девочку, знающую какой-то смешной секрет.

– Ребята, что вы со мной вытворяете, а?.. Кажется, вы попадаете в какое-то хорошее место!.. Ой, как же здорово… О-о, это уже невыносимо хорошо, о-о-ах!..

– «Хорошее место» – это системы удовольствия, стимулируемые электротоком, – объясняет нам Хиз. – Нейронные скопления, расположенные в глубине мозга, близко к срединной линии. Там, ровно посередке, находится так называемая перегородка, по латыни – септум, очень важная для переживания сексуального удовольствия и не только, а рядом еще и еще скопления огромного количества нервных клеток, их называют ядрами, у них разные причудливые названия, не буду вас ими утомлять. Здесь расположены эмоциональные центры различных удовольствий, и тут же, совсем близко – центры неудовольствий: отвращения, ярости, боли, страха. Септальная область – эволюционный мост между червяком, рыбой, крокодилом, лошадью, кошкой или собакой и человеком внутри нас. Пути оттуда ведут к двигательным центрам и хранилищам памяти.

Эта ваша коллега, перед тем, как ее к нам привезли, уже пятый год лежала в психбольнице с диагнозом «шизофрения». Она практически полностью утратила способность получать какие-либо удовольствия, чувствовать жизнь, стала как неживая. После клинических проб, – вы одну из них только что увидели, – мы поставили ей долговременный нейростимулятор, и она выздоровела.

Взгляните теперь, что происходило в мозгу Элизабет, когда мы ей стимулировали это «хорошее место». Запись электроэнцефалограммы.

На экране крупным планом – бегущие волны ЭЭГ.

Голос Хиза с экрана:

– Мы видим большие дельта-волны в септальной области… А теперь такие же языкообразные волны идут от кончика электрода… Когда происходит прилив приятных чувств, всегда появляются такие высокоамплитудные волны в этих местах мозга – в системах удовольствия…

Некоторым пациентам в эти «хорошие места» Хиз вводил тоненькие сосудики – канюли – с нейромедиатором ацетилхолином. Тут же на ЭЭГ возникали огромные «пики удовольствия», а пациенты в это время испытывали райские наслаждения – колоссальную эйфорию, экстаз счастья, множественные оргазмы, длившиеся до получаса.

– Я могу показать вам фильм про оргазмы, – предлагает Хиз, роясь на полках, уставленных видеокассетами, оцифрованными со старых кинопленок.

Мы настроились на неприличное зрелище, но фильм, который снял с полки Хиз, оказался необработанной записью ЭЭГ молодой женщины, лечившейся от эпилепсии. Запись производилась сразу же после введения в центры удовольствия нейромедиатора ацетилхолина.

Ровный дикторский голос Хиза сопровождает постоянное движение – марш электрических волн на экране.

– Действие ацетилхолина началось… Наблюдаем начальные изменения электроактивности мозга… Быстрые веретенообразные волны, около восемнадцати колебаний в секунду, появляются в правой верхней части септальной области… А теперь распространяются на другие части.

Это соответствует изменениям внешней картины – интенсивному удовольствию сексуального характера.

Сексуальное удовольствие как таковое осталось за кадром. Через полчаса после введения ацетилхолина у пациентки, как показывает ее энцефалограмма, все еще продолжаются оргазмы. Хиз указывает на огромную зловещую каракулю, появившуюся на ЭЭГ и зубасто тянущуюся в продолжение почти двух минут.

– Смотрите, оргазм выглядит как эпилептическая судорога. Очень мощная, взрывная активность. Наши исследования показали, что сексуальное наслаждение и оргазм почти на все сто процентов – работа мозга, его общение с самим собой. Евнухи в султанских гаремах жили как пчелки в саду, оргазмировали почем зря. Половые органы имеют значение лишь как пусковые кнопки, вполне можно обойтись и без них.

Нам стало как-то не по себе. Хиз на несколько мгновений задумался, затем нахмурился и решительно сказал:

– Сейчас покажу кое-что прямо противоположное. Предупреждаю, зрелище не для слабонервных.

На экране молодой темнокожий парень с электродами на голове. Мускулистый, здоровенный. Лежит спокойно, смотрит куда-то в потолок. Слегка улыбается. Внезапно лицо искажает ужасная гримаса. Тяжело дышит, вращает глазами, кричит:

– Стоп! Стоп!! Меня это вышибает! Я хочу царапаться!.. Перестаньте, гады, меня это достало!.. Я убью тебя, гребаный доктор! Убью!

Кадр обрывается. Мы молчим и вопросительно смотрим на Хиза.

– Вот за это мне и досталось, и все полетело к чертям… Нет, не от этого несчастного пациента досталось, а от здоровых, гуляющих на воле придурков, наших коллег. Все было понято абсолютно превратно… Я показал этот фильм группе научных работников, надеясь на понимание и совместный анализ, а они обвинили меня в том, что я нарочно садистски мучил этого парня и других. Никого я не мучил и не собирался, – объясняет Хиз с такой интонацией и выражением лица, будто оправдывается перед судом.

– Это было врачебное исследование, как же без этого. Когда стоматолог вас лечит, или мануальщик какой-нибудь, вам ведь тоже не всегда сладко… Я поисково стимулировал верхнюю часть среднего мозга нескольких пациентов, чтобы найти области, с которых лучше всего можно облегчать их страдания. И у одного из них, вот у этого, внезапно возникла такая реакция, которую мы засняли. Электрические стимулы попали в зону, где у него смыкались центры боли и ярости. Эта область была у него аномальной с рождения – расширенной и крайне чувствительной, с тенденцией к взрывной спонтанной активности… Он действительно постарался бы меня убить, если бы не был крепко привязан к койке: у него и раньше, дома, безо всякой стимуляции случались такие состояния. Однажды показалось, что сестра плохо отгладила его рубашку, он ее за это чуть не убил… Электрод угодил в тот кусочек мозга, который был напрямую задействован в спонтанных приступах ярости. Как только отключили ток, парень успокоился. Я спросил его: за что ты хотел меня убить? Он ответил, что вообще-то ничего против меня не имеет, что я просто попал, так сказать, под горячую руку. Он и сам понял, что вел себя как сумасшедший, который посреди улицы бросается на первого встречного… Вот, посмотрите еще одну из наших первых клинических проб.

Хиз берет с полки кассету В-1.

– Вильда, моя давняя пациентка с шизоаффективным расстройством личности. Ее привезли ко мне родители, когда ей было двадцать два года, а выглядела то ли на пятнадцать, то ли на пятьдесят. Одевалась в черные платья до пят, носила, наподобие мусульманки, черный платок, закрывавший голову и почти все лицо, большие черные очки – все, чтобы быть как можно более закрытой. Три года не выходила из дома. Вот фрагмент амбулаторной беседы. Съемка скрытой камерой.

…На экране худая, сгорбленная особа, вся в черном, с опущенной головой в черном платке. Лица почти не видно.

Голос Хиза:

– Вильда, зачем ты всю себя с головы до ног закрываешь черным?

Пациентка, после паузы, не поднимая головы, едва слышным сдавленным голосом:

– Я хочу быть невидимой. Я не хочу быть вообще.

– Почему? Ты как-то неловко себя чувствуешь?

– Я не чувствую себя никак. Я не знаю, как я должна себя чувствовать. Я думаю, что я просто какое-то животное, гуляющее по земле.

– А чего хочет это, как ты говоришь, животное? Чего-нибудь оно в жизни хочет?

– Оно не знает, чего оно должно хотеть. Оно само по себе. Ему все равно.

– Тебе уже двадцать два года. Ты была когда-нибудь влюблена?

– Не понимаю, о чем речь. Не знаю, что это такое. Я про это читала. Я это выучивала. Я даже пыталась этому подражать и чувствовала себя идиоткой. Мне непонятно, как такое возможно. Какие-то выдумки.

– Но ты ведь могла заметить, что некоторые вокруг влюбляются, некоторые любят друг друга.

– Все это меня не касается. Все вокруг чужое. Я не могу ни в чем участвовать. Все это какой-то сон. Я ни к чему не отношусь.

Фрагмент закончился. Хиз спрашивает нас:

– Хотите посмотреть еще один кусочек о Вильде? Но это опять не для слабонервных, предупреждаю.

Мы сказали, что хотим. На экране экспериментальная комната. В кресле сидит молодая особа с бледным маскообразным лицом, без малейшей мимики. На голове коронообразный металлический обруч с тянущимися из него проводами.

– Это наша Вильда после вживления ей в глубину мозга нескольких электродов, – говорит Хиз, приостанавливая показ. – Проводятся первые, поисковые клинические пробы. В разные части мозга, ответственные за эмоции, наносятся электрические раздражения.