Сергей Зайцев - Неистребимый. Трилогия Страница 46

– Держи, – Нкот протянул мне «сторожевого пса» – приборчик, который я оставил для охраны чемодана в хранилище космопорта. – Может быть, еще найдешь ему применение.

Я машинально сунул «пса» в карман куртки.

– Лучше б ты притащил мою сумку с личными вещами. Мне давно пора побриться.

– Извини, я как‑то не подумал.

– Еще бы. Тебе депилятор ни к чему.

– Я был там, Никс, когда ты его устанавливал, – пояснил Нкот. – Сдублировать сигнал для меня не представляло никакой сложности.

Как просто, усмехнулся я про себя. Взял да и сдублировал. Но вообще приятно, когда тебе отвечают на вопросы, которые просто лень задавать. Я все же вяло поинтересовался:

– Зачем тебе чемодан?

– Сам он мне не нужен. Но то, что находится внутри, принадлежит мне.

Я снова вздохнул:

– Знаешь, чужой, когда я увидел свой чемоданчик снова, мне пришла в голову мысль заглянуть в свое будущее. И без чемоданчика ничего хорошего для себя я там не увидел. Если моей любимой фирме станет известно, что я жив, она постарается найти меня и потребовать отчет. Да‑да, несмотря на то, что я наверняка уже вычеркнут из списков ее служащих. Почтовая Корпорация списывает людей, но никогда не списывает свои грузы, это подорвало бы ее репутацию. Поэтому с момента исчезновения груз числится в постоянном розыске и в первую очередь висит на моей бедной шее. Я буду себя чувствовать лучше, если ты вернешь чемоданчик мне. Все равно ты не сможешь его открыть – код замка у него посложнее, чем у охранявшего его приборчика, а сам материал чемоданчика крепче стали… Кода замка я, кстати, не знаю.

Чемоданчик сам по себе подъехал к ногам Нкота. Тот наклонился, причудливо изогнув свое длинное худое тело под голубым плащом, и бок чемоданчика слабо полыхнул. Сквозь стенку наружу выплыл матовый, светящийся изнутри шар, размером с кулак, выплыл и мягко спланировал в подставленную серую ладонь.

Я мрачно взглянул на ровную, круглую дыру в чемодане, словно проеденную шаром. Ни огня, ни дыма, ни оплавленностей по краям. Вот тебе и сверхпрочный пластик.

– Дело в том, Никс, – чужой выпрямился, разглядывая шар, – что мне эта вещь необходима, и я ее заберу. Ты уж извини.

– Ну и брал бы, зачем весь этот спектакль устраивать? – Я раздраженно пожал плечами. – Мог мне ничего и не говорить.

– Странно. А я предполагал, что тебе будет интересно узнать, что же ты все‑таки перевозишь, – разве это не заветная мечта любого посыльного?

Я невольно рассмеялся. А этот тип, оказывается, обладает чувством юмора.

– Да какой я теперь посыльный… – Я удрученно покачал головой, глядя в сторону, мимо Нкота. Сочный язык желтого пламени пробежал по полу Фермы и лизнул мне пятки, вмиг окутав подошвы ботинок светящимся ореолом. Можно было подумать, что ботинки загорелись. Затем огненный ручей побежал дальше. – Я – изгой и на этой планете, и на своей собственной.

– Пусть эта проблема тебя не волнует. Я заплачу за тебя твоей ПК любой выкуп, который потребуется.

– Рад слышать. Конечно, с голубым банкосом это не проблема. Но хотелось бы знать, почему ты так печешься именно обо мне? Ведь видно же, что ни Бигман, ни Отшельник не интересуют тебя так, как я.

– Потому что ты сможешь сделать для меня то, чего не смогут они.

– И что же? – Я приподнял правую бровь.

– Пока тебе рано об этом знать.

– Ну да, ты нас нанял, значит, ты и заказываешь музыку, чего уж тут не понять.

– Не надо, Никс, не строй из себя оскорбленную невинность. – Губы чужого чуть приподнялись, обнажая частую гребенку из кончиков клыков, что, по всей видимости, должно было изображать снисходительную улыбку. – Поверь мне, это знание не даст тебе ничего, кроме головной боли.

– Даже так. – Я усмехнулся: – Благодарю за заботу о моей голове. За эти дни на Шелте ей досталось… А что за хреновину ты достал из чемодана?

– Хреновина, как ты говоришь, называется Хранитель Душ.

– Честно говоря, мне это название ни о чем не говорит… Не желаешь просветить? Нет? Ну ладно, а как ты узнал, что там, в чемодане, именно она? Ты что, заранее знал, что…

– Игра случая, ничего более. Всегда были и будут существа, для которых изучение или коллекционирование артефактов различных цивилизаций прошлого является смыслом жизни. Вероятно, к одному из таких любителей непознанного ты и вез заказ‑посылку.

– И благополучно довез до тебя…

– На близком расстоянии между нами установилась мысленная связь.

– О, она еще и разумом обладает…

– Что‑то вроде этого, – согласился лешук.

– Скажи мне лучше вот что… Транс полагает, что ты выполняешь задание Совета Федерации…

– У меня мало времени, чтобы ответить на этот вопрос сейчас… – Нкот на секунду умолк, о чем‑то задумавшись.

– Ладно. Позже так позже. Что мне делать?

– Но можно устроить кратковременное слияние разумов, – закончил Нкот, как бы не слыша меня.

У меня мороз подрал по коже от подобного предложения.

– О нет, только этого мне не хватало. – Я сразу пошел на попятную. – Будем считать, что я не спрашивал…

Он уже смотрел на меня. В упор. Громадными зелеными глазищами. Сияние их стало столь ослепительным, что затмило цветовую пляску огней Фермы, и со мной что‑то начало твориться. Перед глазами все поплыло, свет начал тускнеть…

– Нет, нет, нет, чужой! – в панике завопил я, но крик пропал впустую…

На меня обрушилась тьма и погребла под собой. Где‑то за кадром родился голос, настойчиво шепчущий что‑то на непонятном языке.

И развернулись величественные картины…

Когда я пришел в себя, то представлял собой монолитную уверенность в том, что от исхода дела, ради которого Нкот прибыл на Шелту, зависит существование нашего бренного мира. Сомнений больше не было – я должен был последовать за ним. Я слился с его заданием душой и телом и до кончиков ногтей ощущал, что все мои личные проблемы – лишь мелкая пыль на обочине жизни по сравнению с делом Нкота по спасению мира. И еще – я был ему нужен. Каким‑то образом, пока для меня неясным, именно я мог ему помочь в решении этой глобальной задачи. И я хотел это сделать…

– Прекрасно, – сказал Нкот, на этот раз щедро обнажая клыки в своей неповторимой улыбке: словно разнял два ножовочных полотна. – Теперь пару слов о Нори. Ты угадал, я не смогу обеспечить ей безопасность, если она будет находиться вместе с нами. Она останется здесь. На Ферме.

Я кивнул, причем совершенно спокойно:

– Хорошо, Нкот. Но ты должен понимать, что я не хотел бы, чтобы с ней что‑нибудь случилось…

– Не волнуйся. Ферма обеспечит ей наилучшую защиту, какую только можно пожелать.

Появился Целитель, и Нкот отвлекся:

– Транс, перенеси сюда из трассера пищу на три‑четыре дня для одного человека.

Прежде чем Целитель снова исчез, уже в обнимку с окостеневшим Отшельником, чужой повернулся ко мне:

– Рассказывая тебе о Ферме, транс забыл добавить, что подобные строения, возведенные хкаси, обладают псевдоразумом. Я умею обращаться с вещами хкаси. Пока твоя Нори будет находиться здесь, Ферма присмотрит за ней, и никто не сможет проникнуть на ее территорию в наше отсутствие, каким бы оружием незваный гость ни располагал, – это строение сможет выдержать ядерный удар. Сама же Нори сможет входить и выходить беспрепятственно.

– Три‑четыре дня, говоришь… Но мы ведь можем и не вернуться?

– Маловероятно. Я обещал, что Нори благополучно покинет планету, а я имею дурную привычку держать свои обещания. Пора в путь, Никс.

– Подожди, Нкот. Я хотел попросить тебя об одном одолжении. Понимаешь, у меня теперь нет банкоса, и…

– Я это уже сделал.

– Сделал?

– Да, перевел сотню эталонов на банкос Нори. Плата за сегодняшний день.

* * *

В полном молчании мы вышли на крыльцо и «проскрипели» по пластодорожке. За калиткой чужой тактично приотстал, предоставив мне самому объясняться с Нори, ожидавшей нас возле трассера. Наши мысли не были для него секретом, но хотя бы видимость уединения нам была предоставлена.

Я подошел к ней и молча остановился.

Прислонившись к борту машины, Нори хмуро глядела себе под ноги.

– Никс… Кажется, твои подозрения подтвердились?

– Подозрения насчет чего, Нори? – безучастно уточнил я.

Она подняла голову, оторвавшись от разглядывания своих сапожек, и пристально посмотрела мне в глаза. Обычно светло‑карие, ее глаза сейчас потемнели от тревоги.

– Мне придется остаться здесь?

Кто‑то ее уже успел просветить, и этим «кто‑то» был конечно же наш добрейшей души транс. Тем лучше.

Я коротко кивнул:

– Да, Нори.

Мое «я» как бы разделилось на две неравные составляющие – холодную, рациональную, которая преобладала, и крошечную эмоциональную, запрятанную глубоко внутрь и изнывающую в тоске от неспособности самовыразиться.

– Ферма тебя защитит от любых неожиданностей, – повторил я слова Нкота. – Для тебя вход и выход будет беспрепятственный, но больше войти никто не сможет, пока мы не вернемся.