Джен Коруна - Год багульника. Осенняя луна Страница 46

— Похоже, нас уже ждут, — проворчал хэур.

Эльфа, смеясь, подбежала к нему.

— Ну и пусть ждут! Мы ведь для того и пришли, чтобы с ними встретиться! К тому же, теперь у них будет время приготовить для нас праздничный обед — я ужас как проголодалась!

Но Сигарт не разделял ее восторга: что-то подсказывало ему, что встреча будет отнюдь не праздничной. Ощущение близкой опасности кололо его тысячей мелких игл. Величественный лес тем временем все приближался — уже можно было рассмотреть листья на деревьях. После недавнего осеннего золота местная листва казалась Сигарту странной: среди ветвей не было ни единого желтого листочка, стволы выглядели отлитыми из стали. Хотя он видел подобное в окрестностях Мермина, теперь Ингардиль отчего-то внушал ему тревогу…

По мере приближения к опушке Сигарт нервничал все больше и больше. Он зорко вглядывался в темную глубину леса, ловя взглядом каждое движение. Воздух снова стал тих, будто притаился. Вскоре до первых деревьев осталось не больше сорока шагов. Эльфа и хэур теперь продвигались через густую поросль из высоких увядших цветов. Летом здесь, наверное, было сказочно красиво, теперь же поблекшие головки цветов жалобно свисали, прихваченные холодом. Сигарт остановился: со стороны леса донесся какой-то звук. Через несколько мгновений его услышала и Моав — сомнений быть не могло, к ним направлялся конный отряд. Сигарт усмехнулся — ничего не скажешь, разведка работает быстро! Перекрывая топот копыт и лязг железа, издали слышались громкие голоса. Остановившись, Моав и Сигарт быстро переглянулись и стали рядом.

— Что бы ни случилось, не вступай в драку! — тихо сказала эльфа. — Я попробую с ними поговорить. Помни, мы всего лишь гости на их земле — рыси и так уже пролили слишком много невинной крови!

Лицо хэура стало жестким и непроницаемым — кто знает, чем обернется эта встреча… Вскоре среди деревьев показались и сами всадники на стройных, тонконогих, точно лани, конях: «на таких только по лесу и ездить», — подумал Сигарт. Завидев странную пару, ирилай смолкли и пришпорили коней, резкий поток ветра промчался по опушке. Рука Сигарта невольно поднялась к плечам, но тут же упала — и как он мог оставить меч в Сиэлл-Ахэль! Сейчас ему не доставало его как никогда! Хорошо, хоть ножи при нем — привычка… Моав не шевелилась. Тем временем конники, — их было шестеро, — подъехали достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть. Суровые, широкоплечие, они и впрямь напоминали воинов Сиэлл-Ахэль, вот только одежда была другой: поверх черных костюмов блестели кольчуги, за плечами виднелись тонкие луки; серебристые шлемы с гребнями из конских волос почти полностью скрывали лица, в прорезях металла напряженно сверкали светлые глаза. Весь вид говорил о том, что хэурам были не слишком рады в Серебристом лесу — не исключено, что именно из-за рейдов, инициированных Гастаром…

Поравнявшись с эльфой и хэуром, они словно по команде рассыпались кругом, отрезав все пути к отступлению. Один из всадников — по-видимому, старший — выехал вперед. Его светло-голубые пронзительные глаза горели злобой, из-под шлема перьями выбивались завитки коротко стриженных темных волос.

— Ты смотри, звериное отродье само к нам явилось! — оборачиваясь к остальным, крикнул он на риани с сильным акцентом. — Видать, за головами своих дружков!

Он снова повернулся к Сигарту, холодный воздух окатил хэура злой волной, колыхнув волосы.

— Зря пришел, их давно сожрали собаки!

Зубы хэура скрипнули от ярости — лишь присутствие Моав удерживало его от того, чтобы не послать нож в грудь наглецу. Остальные воины нервно гарцевали на месте, им тоже не терпелось прикончить хэура; появившийся ветер расходился все сильнее, трепля серебристые листья на деревьях вдалеке. Неожиданно эльфа выступила вперед и что-то громко сказала на эллари. Всадники удивленно уставились на маленькую фигурку: похоже, они только сейчас заметили ее. Моав тем временем продолжала жарко и быстро говорить, старший из воинов отвечал глухо и односложно. Судя по всему, разговор не клеился. Бросив очередную краткую фразу, командир ирилай прыжком спешился рядом с Моав и, легким движением руки отодвинув ее в сторону, подошел к Сигарту.

— Это что, теперь все хэуры таскают за собой женщин в качестве прикрытия? — насмешливо поинтересовался он. — Новая тактика Гастара?

— Мы пришли с миром, — сдержанным голосом проговорил хэур. — Мы не собираемся причинять вам зла.

— Ах не собираетесь! — теряя самообладание, вскричал эльф — долго копимая ненависть к хэурам прорвалась, как старая плотина. — И то верно — теперь наша очередь убивать! Вы со своим Гастаром и так довольно повеселились!

Моав тревожно глянула на Сигарта. «Не шевелись!» — ясно говорил ее взгляд. Сигарт повиновался. Интересно, что ж все-таки им сделали воины Цитадели?.. Быстрые глаза хэура пристально следили за каждым движением всадников. Они соскочили с седел, на всякий случай решив прийти на помощь командиру. Моав снова заговорила — на этот раз более твердым и решительным тоном. Не дав ей закончить, эльф бросил короткий приказ своим людям. Моав что-то закричала, но в этот момент ирилай, обнажив меч, бросился на хэура. Еще миг и остальные пятеро были уже возле дерущихся, мощный поток ветра ударил со стороны леса, свистнув в ушах, беспорядочно заметался по опушке.

Сигарт понял, что пора уходить. Внезапным толчком он сшиб эльфа с ног — получив резкий удар сапогом в живот, тот со сбитым дыханием скрутился на земле. Увидев, что враг оказывает сопротивление, ирилай, не медля, кинулись на хэура сообща. Их резкие гортанные крики и вторящий им шум ветра заглушали голос Моав — она до сих пор надеялась решить дело миром. Сигарт всего на миг обернулся посмотреть, не угрожает ли ей опасность, но в этот момент почувствовал, как сразу несколько пар сильных рук ухватили его. Нещадные удары посыпались со всех сторон. Краем глаза хэур увидел, как трое из нападающих отпрянули от него и покатились по траве, словно сбитые невидимым хлыстом. Извернувшись, Сигарт высвободился из хватки оставшихся эльфов и упруго отскочил в сторону. Сраженные заклятием Моав, ирилай с трудом поднимались, встряхивая головами. «Похоже, шансы на спасение все-таки есть, — подумал хэур, — двое против одного — это не так уж и безнадежно». Как оказалось, мысль о спасении была преждевременной…

Дальнейшее произошло так быстро, что никто из присутствующих не успел ничего понять. Случайно обернувшись, Сигарт увидел направленную прямо на него стрелу: ирилай, которого он повалил на землю, пришел в себя и целился, стоя в десяти шагах от него. Рысий инстинкт оказался быстрее мысли, движения хэура были быстрыми и точными — молниеносным рывком он выхватил из перевязи нож и метнул в противника. Клинок уже оторвался от руки Сигарта, когда его слух пронзил резкий крик: взметнулось пламя белых волос, маленькая фигурка бросилась между хэуром и его противником! Еще миг — и Моав упала, как подкошенный цветок.

Прекратив попытки атаковать Сигарта, пораженные ирилай с удивлением смотрели, как он согнулся, словно прижимая что-то к груди, — при этом никто не видел, чтобы его ранили! Прошло время, прежде чем он смог поднять голову. Превозмогая боль, он в два прыжка оказался подле лежащей эльфы. Та лежала в траве, скорчившись и дрожа. Сигарт надеялся, что рана несерьезная — ведь он только слегка задел ее! Но от рысьего ножа нет спасения… Темный клинок вонзился прямо между ключицами Моав — хэур целился в сердце лучника, эллари же была намного ниже ростом. В отчаянии Сигарт наблюдал, как она ловит ртом воздух, не в силах вдохнуть — из рассеченного горла вырывался лишь хриплый свист. Хэур знал, что лезвие нельзя вытаскивать, но она задыхалась прямо у него на руках… Он с силой дернул нож.

Горячим потоком алая, как перо феникса, кровь хлынула из раны, а от уголка губ эльфы протянулась блестящая красная полоска. Но только теперь вид крови вызывал в хэуре не слепую ярость, а лишь безумное отчаянье и боль, такую сильную и жгучую, какой он еще не испытывал никогда в жизни.

— Кузнечик! Маленький! Как же ты так?!!.. — бормотал он дрожащими губами, растеряно приподнимая плечи эльфы над землей.

Худенькая рука молниеносным движением вцепилась в его рукав. Ее хватка была настолько крепкой, что Сигарт почувствовал боль даже через одежду — казалось, будто близкая смерть невероятным образом вдруг утроила силы эльфы. Так утопающий хватается за плот, не отпуская его, даже когда жизнь покидает его… Моав дышала часто-часто, хватая воздух маленькими порциями. Она еще сильней сжала его руку и притянула его ближе. Сигарту показалось, что она силится что-то сказать: он склонился над ней, но голос не слушался ее, и только губы шевелились, произнося неслышные слова. Он наклонился еще ниже к ее лицу: огромные, расширившиеся глаза эльфы были полны смертного, почти животного ужаса, смешанного с удивлением — удивлением более страшным, чем любое отчаянье. Наконец, она сделала усилие — едва различимые слова шелестом слетели с ее губ: