Вадим Полищук - Лейтенант Магу-2 Страница 47

— Не надо пропуск, мой друг живет в Верхнем городе, если я захочу покинуть его, то приду к тебе.

— Просто так заходи, всегда рад буду. Скоро, надеюсь, уеду из Гохары навсегда. Если, надумаешь, то можешь уехать со мной, я помогу тебе устроиться на новом месте и начать все сначала.

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением.

Большинство бывших обитателей эмирского дворца сбежало из него еще в ночь штурма и на следующее утро. Но кое-кто остался. Например, дворцовые слуги, которым некуда было идти, так и оставались во дворце. Теперь они прислуживали господам офицерам, занявшим покои бывших дворцовых вельмож. И гарем эмирский был на месте. В ночь штурма победители неплохо в нем порезвились, не тронули только совсем уже старых и страшных. Кто законная жена, а кто наложница не разбирали, валяли всех, и не по одному разу.

Поэтому, местных гохарцев по дворцу болталось изрядное количество. Однако в город их выпускали не иначе, как по пропуску, подписанному кем-либо из господ офицеров. Во избежание шпионажа и прочих нежелательных связей с внешним миром.

Караванщик вывел своего верблюда, лейтенант проводил его до ворот, чтобы Шохада выпустили из дворца без проблем. Туда же, чтобы попрощаться пришли и Фелонов с Ивасовым. Прощались внутри дворцовой стены, нечего местным глазеть на такое зрелище. Когда караванщик с верблюдом скрылись из виду, Фелонов вдруг произнес.

— Жалко его. Хорший мужик был, да судьба его подкосила.

Ивасов с товарищем не согласился.

— Ты о нем будто о покойнике, а может, у него новая жизнь начинается.

— Ну, хорошо, если так, — не стал спорить Влад.

— Поживем — увидим, — подвел итог Алекс.

После прощания с караванщиком лейтенант поспешил к себе, надо было форму привести в порядок и самому побриться. До начала офицерского банкета оставалось уже не так много времени.

Глава 9

Нет, к сожалению, не почудилось — кто-то энергично колотил в дверь. Не иначе, случилось что-то экстраординарное. Алекс с трудом разлепил глаза. Сквозь узенькое окошко в комнату едва проникал серенький рассвет. Голова болела, во рту — мерзость, значит, вчерашний банкет удался на славу. Помнилось только, что вчера в пьяном угаре кто-то предложил навестить гарем эмира, все остальное из памяти выпало. Но лежал лейтенант в своей комнате, значит, как-то до нее добрался. Или кто-то его сюда принес.

Неизвестный продолжал колотить в дверь с неиссякаемой энергией. Надо же, какой упорный. Вставать, однако, очень не хотелось.

— Какого черта?

Стук наконец-то прекратился, зато прорезался чей-то голос.

— Господин лейтенант! Господин лейтенант! Там убитого нашли, он вас найти просил!

Лейтенант так и не понял, какое отношение он имеет к свеженайденному трупу, как труп мог просить его прийти, и зачем он ему нужен. Мысли в голове ворочались с большим трудом, но то, что больше поспать не удастся и сейчас предстоит куда-то срочно бежать, Алекс сообразил.

— Жди, сейчас буду!

Автоматически натянув мундир, офицер запутался в брюках. Усилием воли взял себя в руки, стряхнул остатки сонного оцепенения, отыскал флягу и хлебнул воды. Как выяснилось, спал он без сапог но в мундире и броюках. Алекс натянул сапоги и поднялся на ноги. Нацепив саблю и портупею с тяжеленной кобурой "гранда", лейтенант водрузил на голову фуражку и, отодвинув задвижку, толкнул дверь.

За дверью стоял солдат в серой шинели, у ноги винтовка с примкнутым штыком, значит, при исполнении.

— Где труп?

— Какой труп, господин лейтенант?

— Ты же сам сказал, что убитого нашли!

— Так точно, нашли. Только, когда я за вами побежал, он еще живой был.

Ну, хоть что-то начало проясняться.

— Где он? — начал терять терпение Алекс.

— В лазарете, господин лейтенант.

Офицер решительно направился к месту расположения полковой медицины, солдат не без труда поспевал за ним.

По дороге к лазарету в голову лейтенанта начали лезть нехорошие мысли. Вряд ли раненый из солдат, а среди местных у него был только один знакомый. Алекс постепенно начал ускорять шаг. За ним, придерживая сползающую с плеча винтовку, трусил солдат.

Едва войдя в лазарет и встретив полкового эскулапа, офицер понял, что опоздал.

— Я могу на него взглянуть?

— Конечно. Пойдемте лейтенант.

Труп уже успели убрать, он лежал на полу в какой-то крохотной каморке с узким окошком, приспособленной под морг. Шохада Алекс узнал не сразу. И дело было не только в недостатке света, и в том, что смерть меняет облик людей.

— Что с ним?

— Его били, — пояснил врач, — и пытали. И тот, кто это сделал, явно знал, как это делается. Потом его ударили ножом в печень и бросили умирать, но он прожил дольше, чем они рассчитывали. Утром похолодало, он и пришел в себя. Выполз на дорогу, буквально под ноги нашему патрулю. Наши хотели его дострелить, чтобы не мучился, но он назвал ваше имя. Вот его сюда и принесли. И верблюд караванщика куда-то пропал.

Лейтенант отодвинул отворот заляпанного грязью и кровью халата, потом поднялся на ноги, шагнул к двери и высунул голову в коридор.

— Эй, рядовой! Ко мне, бегом!

— Я здесь, господин лейтенант!

— Быстро в казарму первой роты. Поднимешь унтер-офицеров Фелонова и Ивасова, затем с ними сюда.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

— Да, пусть оружие возьмут.

Спасти караванщика уже нельзя, но можно отмстить.

— Доктор, он что-нибудь еще успел сказать?

— Да, все время повторял "Им нужен солнечный свет". И еще что-то по своему.

— Солнечный свет?

— Солнечный свет, — подтвердил врач, — и на бред это было не похоже.

Знать бы еще, что это означает. Ладно, потом. Для начала Алекс решил осмотреть место, где нашли Шохада и поискать, где его пытали.

— Что с ним дальше делать лейтенант? Надо бы его родственникам сообщить.

— Нет у него родственников. Да если бы и были… Не возражаете, если он некоторое время полежит тут, хотя бы до обеда.

— Пусть лежит, — пожал плечами эскулап, — но я бы на вашем месте не затягивал, днем в этой каморке жуткая духота.

Попрощавшись с доктором, офицер вышел наружу, глотнул утреннего воздуха. Местное строение уже начало пропитываться ничем неистребимыми запахами руоссийского полкового лазарета. А вот и господа унтер-офицеры спешат. Фелонов даже тесак нацепил.

По счастью, оба унтера похмельем не маялись, а потому, соображали быстро. Разъяснив подчиненным ситуацию, лейтенант пресек попытку унтеров посмотреть на Шохада.

— Успеете еще попрощаться, есть более срочное дело. Рядовой, ты был в патруле, который его обнаружил?

— Так точно, господин лейтенант!

— Место показать сможешь?

— Так точно, господин лейтенант!

— Тогда, веди.

Спустя четверть часа они были на месте обнаружения караванщика. Лейтенант носком сапога разгреб дорожную пыль, в которой виднелись темные комки. Унтеры "обнюхали" окружающую местность, солдатик неловко толкался около офицера, ожидая, когда все закончится и его отпустят в казарму отсыпаться.

— Ну что?

— Вот здесь его бросили под забор, отсюда он выполз на середину улицы.

— Больше никаких следов?

Фелонов отрицательно покачал головой.

— Остальное наши своими сапожищами затоптали.

Похоже, на эту улицу караванщика привезли или принесли, знать бы еще откуда. Но били и пытали его где-то неподалеку, ночью ворота в Верхний город закрыты и охраняются руоссийскими солдатами, потому его и бросили здесь. Для очистки совести вытащили хозяев ближайших домов, но объясниться с ними толком не удалось. Все только бородами качали и руки разводили — ничего не видели, ничего не слышали.

Между тем, солнце успело взобраться довольно высоко и начало основательно припекать. Лейтенант стянул с головы фуражку, стер со лба пот.

— К черту! Ничего мы здесь не узнаем. Пошли обратно.

— А как же Шохад?

— Без знания языка и местных реалий мы ничего не сможем. Пошли.

Унылая процессия потянулась обратно в расположение полка. Только замыкавший ее рядовой был доволен завершением следствия по делу об убийстве караванщика Шохада.

— Ваша милость, подайте немощному старцу.

Скрипучий старческий голос вырвал Алекса из глубокой задумчивости. Лейтенант резко остановился и повернулся к шеренге грязных, вонючих нищих, примостившихся в тени стены какого-то здания. Увидев, что офицер остановился, ближайшие попрошайки дружно протянули к нему свои грязные грабли. Кто из них?

— Подайте, ваша милость…

Такой же прокопченный солнцем, как и все остальные, выцветшие старческие глаза, жидкая седая бороденка, драные лохмотья, прикрывающие набор обтянутых кожей костей. А вот форма носа, разрез глаз…

— Фелонов!

— Я, господин лейтенант!